Запугивание и травля с использованием цифровых технологий (кибербуллинг) стали печальной обыденностью наших дней. Такой буллинг может вестись в соцсетях, мессенджерах, на игровых платформах и мобильных телефонах. Явление само по себе не новое, просто шагнувшее в цифровой формат. Как это воспринимать и каким образом с ним бороться? Свое мнение на сей счет высказывают депутат Палаты представителей Национального собрания Сергей Клишевич, аналитик Белорусского института стратегических исследований (БИСИ) Алексей Авдонин и поэтесса Ирина Каренина.
История травли
Сергей КЛИШЕВИЧ
С. Клишевич: По роду своей деятельности с подобным сталкивался не раз. Мне такие сообщения поступали и из Соединенных Штатов (последнее было из Мичигана), и из Австралии. Совершенно разные люди и различные посылы: прикрываются и церковью, и Богом, угрожают покалечить или убить и меня, и семью. Но я думаю, что все мы понимаем: если человек имеет собственную позицию и она идет вразрез со взглядами, которые нам пытаются насадить из‑за рубежа, оттуда начинается травля. Причем прикрывается она красивой картинкой: либерализмом, демократией, свободой мнений. Но методы при этом используются, по сути, средневековые.
Алексей АВДОНИН
А. Авдонин: Я сказал бы — гораздо более ранние. Принцип буллинга применялся издавна во всех политических баталиях. Даже в истории Древнего Рима и Древней Греции эмоциональное, моральное или иное давление активно использовалось, чтобы вызвать у оппонента страх и принудить его выполнить то, что требуется. Лично я столкнулся с подобным задолго до выборов, когда один из наших коллег из России в открытую начал шантажировать меня угрозами распространить в соцсетях якобы компрометирующие меня материалы. Взамен он требовал удалить с Facebook мои посты, которые были направлены в защиту Беларуси и укрепление ее независимости и суверенитета.
Ирина КАРЕНИНАОпыт решения проблемы
А. Авдонин: После агрессивных и хамских публикаций в свой адрес я обратился в правоохранительные органы, написал заявление. Их сотрудники активно подключились и помогли. Когда они созвонились с тем деятелем, тот сразу пошел в отказ, начал отрицать свои звонки и публикации с угрозами, говорил, что переписки между нами не было. После проведенной с ним беседы он больше меня не шантажировал. Что же до ответственности, понятно, что человека, находящегося за пределами страны, привлечь непросто. Но в случае появления в Беларуси он будет допрошен — и будет возбуждено уголовное дело по статье 179 Уголовного кодекса (незаконное собирание либо распространение информации о частной жизни).И. Каренина: «Ни в слезы, ни в нервы» я не впадала, а решала проблему по ходу. Если личная информация всплывала на каких‑либо сайтах, первым делом направляла жалобу их администрации — и, если там были адекватные люди, не соответствующая действительности информация убиралась. Когда же речь шла о распространении порочащих сведений в интернете, то возбудить уголовное дело по статье о клевете, как я консультировалась с юристами, непросто, тем не менее по факту оскорблений делала скриншоты, заверяла их у нотариуса и несла в компетентные органы. Сложность в этом случае бывает лишь тогда, когда травля ведется из‑за рубежа. Но, полагаю, в таком случае появляются законные условия для блокировки таких сайтов внутри страны. По крайней мере, об этом может идти речь.
С. Клишевич: Я всегда понимаю, что подобные действия и сообщения — это зачастую даже не мнение конкретных людей, а лишь работа запрограммированного робота. То есть машины, задействованной для того, чтобы тебя сломить, заставить не высказывать собственную позицию, не поддерживать и не проводить самому те или иные мероприятия, акции. Лично меня кибербуллинг, наоборот, подстегивает продолжать: раз моя работа вызывает такую реакцию, значит, я иду правильным путем. К тому же практика уже не раз показывала: когда эти люди попадают в руки правоохранительных органов, они начинают являть собой жалкое зрелище. Выворачиваются, говорят, что бес попутал, что попал в подобное случайно, подбили провокаторы. Если ты честен перед собой — так иди до конца. А когда люди себя ведут именно так, сразу видно цену им. Мне жаль тех, кто попадается на подобные уловки и идет на поводу у роботов, запрограммированных за рубежом.
Интернет‑травля оставляет цифровой след — запись, которая может оказаться полезной и стать доказательством, необходимым для прекращения запугиваний.
Сердце и аккаунт на замок
И. Каренина: Меня шокировали прежде всего проявления кибербуллинга со стороны знакомых мне людей. Личное предательство, угрозы от знакомых тебе людей в самом деле пережить тяжело. Из этого я сделала главный вывод: надо учиться закрывать эти двери за собой. И не вступать в какие‑либо дискуссии, если морально не готов биться в них «яростно и весело». Лично я долго вести такие баталии не могу, предпочитаю закрывать такие контакты и блокировать их. Благо функции блокировки прописаны и в телефонах, и в электронной почте, и в соцсетях. Можно отключить, скажем, комментарии для всех, кроме ваших друзей. То есть стоит озаботиться собственной информационной гигиеной, информационной безопасностью, что логично делать еще на стадии создания аккаунта: четко прописать допустимый для себя протокол общения. Если же вы готовы к дискуссиям, к тому, что совершенно незнакомые люди могут приходить на вашу страницу и высказывать свое мнение, может быть и неприятное для вас, — можно остаться открытым для всех. А если появится явный неадекват — модерировать его четко, быстро и не размазывая слезы по щекам.А. Авдонин: Очень важно в случае кибератаки на вас или ваших близких фиксировать всеми возможными способами происходящее. То есть если вам звонят — делайте запись беседы. Если шлют СМС‑сообщения — делайте скрины с телефонов. Если отправляют на почту или в соцсети — точно так же сохраняйте скрины, фиксируйте время, по возможности старайтесь вытянуть из них побольше информации, чтобы они сами себя идентифицировали. Все эти данные в срочном порядке нужно приложить к заявлению в правоохранительные органы и просить о проведении проверки по фактам буллинга и угроз личного характера.
С. Клишевич: Могу посоветовать людям относиться к подобным проявлениям просто как к работе робота, запрограммированного на негатив. Естественно, сегодня каждый человек, имеющий собственную позицию, точку зрения и чувство собственного достоинства, никогда с требованиями кибербуллеров не согласится, да и вести себя так не будет. Конечно же, расчет оппонентов идет еще и на то, что к кибербуллингу присоединятся люди небольшого ума и способностей. Но мы живем в правовом государстве — и подобным действиям может быть дана правовая оценка. Подобные преступления раскрываются достаточно часто. Поэтому к таким уколам я бы призвал относиться спокойно — и не уподобляться тем, кто их допускает.
osipov@sb.byСергей КЛИШЕВИЧ:
— Надо понимать, что, если некий нехороший человек задумал совершить что‑то плохое в отношении вас, — он это возьмет и, к сожалению, совершит. И предупреждать он об этом не будет. Поэтому главный посыл в буллинге — морально сломить и запугать, заставить поменять свою точку зрения или позицию. Или заставить замолчать, создать мертвое поле вокруг позиции оппонентов. Все неравнодушные люди с активной позицией должны понимать: против нас ведется война, и все мы — участники этой битвы.
Алексей АВДОНИН:
— Сегодня правоохранительные органы имеют большой опыт по борьбе с подобными активистами. После того как их разыщут, доставят в органы внутренних дел и начинают их опросы и допросы, эти люди сразу становятся мягкими, начинают каяться в содеянном. Поэтому самое важное — не молчать, наказание обязательно найдет виновника. А закон не может трактоваться иначе, чем средство защиты прав и свобод граждан Беларуси.
Ирина КАРЕНИНА:
— Если вы стали объектом буллинга, следует четко понимать: это не вы плохой, это не вы ведете неправильную жизнь — просто нашлись те, кто пришел в ваш, пусть и виртуальный, домик с фигуральным топором, с орудиями вашего морального убийства — и пытается вас уничтожить, затоптать. И вы однозначно имеете даже моральное право защищаться, равно как и закон на вашей стороне.
