Славянская душа. Поэзия жизни Таисы Бондарь.

Поэтесса, прозаик, публицист, переводчица, общественный деятель, известная далеко за пределами Беларуси, автор многочисленных романов, повестей, рассказов, бывший главный редактор журнала “Всемирная литература”, руководитель холдинга “Літаратура і мастацтва”, лауреат президентской премии “За духовное возрождение”. Послужной список, которого хватило бы на дюжину людей! А такой насыщенной жизнью жила одна женщина – Таиса Николаевна Бондарь. В эти дни ей исполнилось бы 65 лет, но уже четыре года как ее нет рядом с нами на этой земле.

Земляки

Но остались ее книги, люди, которые знали и любили ее. Я одна из них, которая общалась с ней на протяжении последних пятнадцати лет. Наше знакомство произошло благодаря случаю.
Я филолог, учитель средней школы, землячка Таисы Николаевны, ныне пенсионерка. Есть у меня одна страсть: я пишу рассказы, юморески, зарисовки. Как-то мне предложили написать серию материалов о жизни и творчестве писателей и поэтов, выходцев из поселка Руденск Пуховичского района, где я проживаю. Я опубликовала небольшие материалы о творчестве Михася Чарота, Владимира Лепешкина, Геннадия Клевко. На очереди была самая яркая звездочка среди мастеров пера Руденска, родившаяся и учившаяся в школе в этом поселке, – Таиса Бондарь.
И вот в один из дней я постучалась в кабинет главного редактора “Всемирной литературы” в минском Доме прессы. Вошла, назвала себя, сказала, что хочу написать о ней, Таисе Николаевне, попросила уделить мне время для интервью.
Она приняла меня своеобразно:
– Ах, зачем обо мне писать, читайте мои книги, там все написано.
Я ответила, что большинство ее книг, которые смогла достать в Руденске, я прочла, что герои ее книг – сильные личности – меня заинтересовали, философско-художественный стиль ее произведений близок моей душе и хотелось бы познакомиться с самим автором.
– Так вы из Руденска? Ну проходите, садитесь, расскажите, что у нас на родине нового?
Мы проговорили около часа. Я забыла о своих десяти вопросах, которые приготовила перед визитом. Нам было просто интересно. А когда спохватилась, стала извиняться, что отняла у мой собеседницы массу времени. Таиса Николаевна лишь улыбнулась:
– Ничего. Будете в Минске, заходите, звоните.
С тех пор, приезжая в Минск, всегда шла в Дом прессы к Таисе Николаевне. И всегда нам было о чем поговорить. Хотя Таиса Николаевна была очень закрытым, своеобразным человеком, далеко не каждого пускала в свою душу, но мне она дарила свои книги, делилась со мной впечатлениями об интересных ей людях, приглашала на презентации своих новинок, представляя присутствующим как землячку.
Как-то я сказала ей, что, прочитав ее “Дневник женщины”, пришла в восторг, потому что редко кому удавалось так честно и ярко показать психологию влюбленной женщины. Она искренне обрадовалась:
– А я недавно была на обсуждении книги в Академии наук, так меня женщины обвинили в том, что я якобы свою личную жизнь вынесла на всеобщее обсуждение. Мол, как можно выставлять на всеобщее обсуждение свои потаенные мысли! Я вышла оттуда совершенно разбитая. А ведь хотела сказать только одно: те, кто любит, – свободные, те, кого любят, – счастливые.

Вокруг света

Творчество Таисы Бондарь пришлось на 80–90-е годы. На сцену жизни, в литературу, прессу, кинематограф, на телевидение вышли новые герои: воры, убийцы, женщины легкого поведения.
Таиса Николаевна глубоко переживала ломку, которая происходила с обществом и творческими людьми. Герои ее книг, честные, порядочные люди, стали как будто не нужны, ибо в литературу пришли совсем другие герои.
Ответы на вопросы, которые ставила жизнь,  она искала в философии, в религиозных учениях. Специально побывала в Индии, где  перед ней словно открылся другой мир. На мой вопрос, чем ее привлекла Индия, Таиса Николаевна ответила: “Бережным вниманием к человеческой душе, человеколюбием”.
Там она познакомилась с пророком, которого зовут Баба Вирса Синг, а еще называют Бабаджи. И на долгие годы он стал ее гуру – учителем. “І сэрца маё рванулася да яго, і стала я адным цэлым з усім і ўсімі”, – пишет Таиса Бондарь.
Пророк Баба Вирса Синг – видный государственный деятель Индии. К нему приезжают тысячи людей со всего света, чтобы прикоснуться, передать письмо с просьбой, просят принять их лично. Когда Таиса Бондарь подошла к нему, тот  сразу сказал: “Вы пишите, пишите, вы должны много писать, у вас будет много работы”.
– Я остолбенела, не могла вымолвить и слова, – рассказывала по приезде Таиса Николаевна. – Я ведь еще не сказала ему, кто я такая, а он уже все обо мне знал”. Пророк почувствовал в ней что-то родственное, попросил ее остаться подождать, пока он закончит разговор с присутствующими на лужайке.
С того времени они часто бывали вместе. Он организовал ей поездку в Гималаи, к знаменитой горе в долине Кулу, где, по преданию, обитают духи богов.
Рассказывая мне о своем учителе и посещении знаменитых культовых мест в Индии, об омовении в священных водах Ганга, Таиса Николаевна деликатно не спрашивала о моем отношении к религии, мол, это личное дело каждого человека.
Однажды она сказала: “Знаете, я познакомилась с замечательной женщиной, послом Китая в Беларуси. Как она говорит по-русски, без акцента, как она любит Беларусь!” Возможно, под влиянием этого знакомства Таиса Николаевна поехала в Поднебесную. Китай поразил ее оптимизмом людей, их организованностью, необычайным трудолюбием.
– Чего они только не понастроили – диву даешься. Какие парки, сады висячие, небоскребы!.. Людей много, работают все, как муравьи.
Она побывала на знаменитой Китайской стене. Я спросила, какие чувства испытывала она, стоя там.
– Ощущение вечности, будто обнимаю мир.

Последний романтик

Как-то я принесла ей свой рассказ “Ромашковый луг”, опубликованный в журнале “Алеся”. Таиса Николаевна тут же прочла его и воскликнула: “Да вы романтик!”
– Да, последний романтик на просторах бывшего Советского Союза, – отшутилась я.
С тех пор она часто называла меня “последним романтиком”, хотя на самом деле последним романтиком была она.
В то же время в ней всегда чувствовался лидер, неравнодушный к проблемам других людей.
В последние годы у Таисы Николаевны появилась цель – объединение славянства, созыв славянского собора. Она всегда говорила: “Славяне – такая разумная, такая красивая общность, нас много, но все мы разбросаны по планете. Вот возьмите: евреи, мусульмане. Как они стоят горой друг за друга!” Она возмущалась, что маленькую Сербию не могли защитить от американских самолетов все славяне. Ах, если бы они были едины, не полетели бы натовские самолеты бомбить Сербию, находящуюся за тысячи километров от той Америки, большинство граждан которой даже не знают, где находится та Сербия.
Таиса Николаевна много ездила, выступала в Варшаве, Праге, Болгарии, Югославии и находила там много единомышленников по созданию славянского братства. Со слезами на глазах рассказывала о Сербии. Ее святые монастыри и древние намоленные церкви лежали в руинах. Это были шедевры ХІІ–ХVІІ веков. Сколько войн прогремело над Европой за это время! Их не трогали. Даже изверг Гитлер и его сообщники не посмели тронуть эти сокровища. Их уничтожили совсем недавно американские и натовские самолеты.

Тася, Тасенька

У Таисы Николаевны было не много друзей. Лучше всего она чувствовала себя в среде художников, друзей рано умершего мужа, тоже художника. Они собирались у кого-то на квартире, у Таисы Николаевны на даче. Там она была Тася, Тасенька, которой всегда поручалось варить кофе, потому что очень вкусный кофе получался только у нее.
Она казалась всегда такой сильной, крепкой, никогда ни на что не жаловалась. Никто и не мог подумать, что у нее могут быть проблемы со здоровьем. Только после смерти моей милой подруги, как мне хочется назвать Таису Николаевну, я узнала, что у нее был рак...
Это была женщина недюжинного ума и таланта, ушедшая от нас в расцвете своих способностей и возможностей, не успев завершить многих своих задумок. Таких людей редко посылает Бог на землю. Поэтому светлый образ Таисы Николаевны будет всегда с нами.
А в Руденске, хочется верить, скоро появится улица имени Таисы Бондарь, ее именем назовут библиотеку и школу.