Почему пожилые родители порой манипулируют своими детьми
09.08.2019 12:05:26
Людмила КОНОПЕЛЬКО
Человеческая жизнь по большей части состоит из обязательств, которые накладывает на нас социум и которые мы стремимся выполнять, потому что хотим быть (или хотя бы казаться) правильными, воспитанными, достойными. Оставаться хорошими детьми для своих уже пожилых родителей, при этом на отлично справляться с ролью отца и матери, а еще качественно выполнять профессиональные обязанности и зарабатывать деньги, чтобы содержать семью. Стремление к совершенству — качество, безусловно, похвальное. Но насколько выполнимое в реальности?
Долговая яма заботы
— Мой 78‑летний отец категорически отказался переезжать из деревни в городскую квартиру, хотя мы с мужем уже и вариант подобрали буквально в десяти минутах ходьбы от нашего дома, — жалуется минчанка Раиса. — Объяснил так: я здесь родился, вырос, женился, вырастил тебя, здесь и помереть хочу. Я, с одной стороны, его понимаю: чем старше становишься, тем тяжелее отрывать себя навсегда от малой родины. Мне, когда я уехала учиться в столицу, было проще: 18 лет, вырвалась в большой мир, по дому и не скучала, приезжала навестить родителей раз в месяц, не чаще. Потом уже приросла к Минску, здесь вышла замуж, родила детей, здесь мы с супругом построили квартиру. Когда папа овдовел, я впервые завела с ним разговор о том, что ему теперь нужно быть под моим присмотром, предлагала вариант жить с нами в одной квартире, а в деревню приезжать на лето (между прочим, когда‑то давно именно таким образом была решена проблема с досмотром моей старенькой бабушки, отец просто перевез ее к себе). Но он тогда сказал: лучше уж хату продать и отдельное жилье рядом с дочкой купить, чтобы не мешать ни мне, ни моему мужу, ни детям (у нас хоть и большая, но двушка). Я загорелась, пересмотрела в Минске десятки вариантов, поднакопила за пару лет денег, узнала, сколько еще можно взять кредита в банке. И тут такое. При этом отец требует, чтобы мы навещали его как можно чаще. От города до деревни — больше 200 километров. Мотаться несколько раз в неделю я не могу физически, ведь есть еще семья, работа. Иногда не получается вырваться даже на выходных, но тогда я отправляю к отцу мужа или старшего сына, передаю продукты, лекарства, деньги. Правда, в такие дни папа сильно на меня обижается, мол, могла бы и сама приехать, все‑таки родная дочь, а долг детей — досматривать родителей. Мои аргументы он не воспринимает: «Вот погоди, скоро помру, тогда у тебя время и на мужа, и на детей, и на твою работу будет!» С мужем, кстати, все чаще конфликтуем по этому поводу: ему не нравится, что каждые выходные кто‑то из семьи должен ехать в деревню. Что интересно, его родители пять лет назад сами решили вопрос с переселением в Минск из райцентра, мы тогда тоже помогали деньгами, теперь свекор и свекровь живут в одном с нами доме. Муж не понимает, почему его тесть «такой эгоист» и не хочет облегчить жизнь близким людям.
Основная проблема в том, что здоровье отца ухудшается. Понимаю, что за ним нужно приглядывать, но не могу же я бросить семью и работу и переехать в деревню! Пробовала договориться в сельсовете, чтобы папу хотя бы на зиму определили в дом, где присматривают за одиноко проживающими стариками, а я, как и всегда, приезжала бы навестить его по выходным. Но он узнал про мои планы и закатил скандал, еще пожаловался всем родственникам и соседям, что при живой дочери его в дом престарелых хотят отдать. А меня уже физически не хватает на все: никто не снимает с меня обязанностей жены и мамы, хозяйки дома, начальницы на работе. Утром в субботу мое самое большое желание — просто выспаться. Но я встаю в 7, чтобы к 10 уже быть в деревне — а там тоже работа: прополоть сорняки на огороде, окучить, полить, собрать урожай. При том что мы не бедствуем и можем позволить себе купить необходимые продукты в магазине и на рынке, но папа настаивает: это же свое, экологичное. Хотя мне все чаще кажется, что этот огород для него просто еще один способ манипулировать мною.
— Моя старенькая мама живет со мной в одном городе, в соседнем районе, — делится своей жизненной историей Евгений. — Дважды в неделю то я, то жена, то наша дочка приходим к ней в гости, помогаем по дому, приносим продукты. Но маме этого мало. Порой доходит до абсурда: она может позвонить в 11 вечера и потребовать срочно приехать, чтобы сделать укол или измерить давление (при этом мы научили ее пользоваться тонометром). Срываемся, прибегаем — оказывается, с мамой все в порядке: «просто закололо сердце, я так испугалась, но сейчас все прошло». Пару раз вызывали скорую, но врачи не находили каких‑то серьезных проблем. Однажды мы с женой пошли в гости, так мама и там меня достала: срочно приезжай, у меня опухли ноги, не могу обуть сапоги, мне нужно на свежий воздух. Приехал — ей уже не хочется на улицу, она ждет меня за накрытым столом с чаем и ватрушками. Пробовал укорить — в ответ: «А кто еще мне, старухе, поможет, если не ты?», «Я же тебе квартиру оставляю, что, лень за матерью присмотреть?»
Примерить «рубашку чувств»
— Понятно, что это наш долг — заботиться о престарелых родителях. Но почему они часто ведут себя как маленькие капризные дети? Как сделать так, чтобы эта забота (в том случае, когда она по воле стариков принимает гипертрофированные черты) не отнимала человека от его семьи, детей, чтобы давала возможность высыпаться и хотя бы иногда иметь свободное время? — адресуем этот вопрос старшему преподавателю кафедры психологии и управления Минского областного института развития образования психологу Ирине Ботяновской.
— О четырех доминирующих типах шантажистов‑манипуляторов (которыми, к слову, могут быть не только пожилые родители, но и начальник или коллега, взрослые дети, друзья) пишут философы, психотерапевты Сюзан Форуард и Донна Фрейзер, — рассказывает специалист. — Первым и самым ярким, по мнению авторов, представителем этого вида является «каратель». Он может быть агрессивным или молчаливым, высказывать вам обвинение прямо или только намекать, но при этом указывает на последствия невыполнения поставленных им требований для вас: «Как только ты уйдешь, я поменяю замок», «Если ты пойдешь работать, то я заберу внуков и уеду на дачу» и другое.
«Самопожертвователь», напротив, говорит о том, что произойдет с ним в случае невыполнения вами его просьбы: «Вот помру я…»
«Мученик» чувствует себя несчастным, больным, обиженным. Не угрожая причинить вред вам или себе, он, как понятно из самого названия, мучается и страдает. И что самое неприятное, вам об этом может и не сказать. Вы сами должны догадаться, что ему плохо, грустно, одиноко из‑за неправильного вашего поведения: «Из‑за тебя у меня болит сердце. Посмотри, до чего ты довел своего отца. Мое больное сердце — твоя вина». Последняя часть фразы «твоя вина» довольно часто может и не произноситься вслух, а просто подразумеваться. Но совсем не обязательно «мученик» страдает молча. Он может в открытую назвать вас причиной своих страданий: «У меня постоянно болит голова из‑за того, что я думаю, какой же ребенок вырастет у такой непутевой мамы!»
«Искуситель» ободряет, обещает любовь (деньги, славу) и при этом ставит одно, казалось бы, незначительное условие: вы получите все обещанное, если… И это «если» может постоянно меняться. «Если ты расстанешься с этим мужчиной, мы заживем припеваючи!», «Мы можем стать ближе, если ты одолжишь мне денег».
— Что в современном мире означает быть «хорошей дочерью» или «хорошим сыном» пожилых родителей? Кто должен диктовать условия, как жить, а кто — подстраиваться?
— Очень часто происходит подмена понятий. Вместо «хороший ребенок» мы подразумеваем «удобный для нас ребенок». Но это далеко не синонимы.
Почему отцы и матери прибегают к шантажу своих «хороших сыновей» и «хороших дочерей»? Потому что иными способами они не могут быть услышанными вами. Это происходит как минимум по двум причинам: в качестве первой можно назвать неумение и порой нежелание самих родителей договариваться со своими детьми. Приведу такой пример. Чувствуя себя порой одинокой, мать (назовем ее Ларисой Ивановной) хочет, чтобы ее дочь постоянно была при ней. Но если разобраться в причинах одиночества пожилой женщины, становится понятно, что сама Лариса Ивановна не умеет и не хочет общаться с людьми. Ей с ними сложно, неинтересно или скучно. Она может быть высокомерной и заносчивой. А может быть излишне правильной и «порядочной» до оскомины. Или слишком тревожной и нерешительной. То есть она сама во многом причина своего одиночества. «Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила», — говорит героиня «Служебного романа». А признать Ларисе Ивановне, что ее дочь не сможет заменить ей всех ее подруг, очень сложно.
Перестроить свое общение с ребенком пожилому родителю самостоятельно практически невозможно. Зато возможно третировать дочь или сына.
Вторая причина кроется, как вы уже понимаете, в вас. Ведь если вспомнить, то, возможно, фразе «я сдохну сейчас на этом огороде!», которая вас так встревожила и разозлила, предшествовали звонки вашего родителя с просьбой приехать и помочь. И вероятнее всего, эта просьба не была вами услышана.
Ваше общение где‑то надломано. И от результата этого страдают обе стороны. Можно ли починить надломанное общение? Можно. Будет ли просто это сделать? Нет. Но при определенном терпении и старании вы сможете. А для этого нужно следующее:
Понимать. Они манипулируют вами не со зла. Иногда от невозможности достучаться до вас иными способами, иногда от того, что они так привыкли, иногда от того, что ими, возможно, манипулировали так же. Но практически никогда — с целью вам навредить. Просто выразить свое желание вас увидеть они иначе не могут, не умеют, стесняются.
Уточнять. Не стесняйтесь переспросить. Что конкретно хочет от вас ваш родитель, говоря, например: «Ты не уделяешь мне достаточно внимания»? Задайте уточняющий вопрос: «Папа, ты хочешь, чтобы я проводил с тобой больше времени? Чтобы я приехал? Чтобы я привез детей? Чтобы мы с тобой куда‑то пошли? Сходили в театр? В кино? В магазин? Или как‑то иначе? Как?»
Ощущать. Попробуйте примерить на себя «рубашку чувств» ваших родителей. Например, если бы вы остались одни, что бы вы сами чувствовали? Грусть? Досаду? Обиду? Злость? Раздражение?
Меняться. Представьте, что можно сделать, чтобы избежать этих чувств? Возможно, эти же действия приглянутся и вашим родителям? Спросите у них. То есть вступите в диалог. А диалог (общение) — это есть то, чего ваши родители от вас ждут.
По большей части пожилые мамы и папы зовут вас не только и не столько для того, чтобы вы им помогли. В первую очередь им не хватает общения с вами. Но, к большому сожалению, в нашем обществе не принято напрямую говорить о своих чувствах. Мы откровенно боимся. Чего? Быть непонятыми? Непринятыми? Осмеянными? Осужденными? И в итоге вместо того, чтобы сказать, что они скучают, ваши родители вынуждены идти на хитрости и придумывать поводы для того, чтобы увидеться с вами. Так не заставляйте их придумывать! А просто приезжайте! Приезжайте пообщаться, пообниматься, поговорить и просто хорошо провести время.
konopelko@sb.by
Долговая яма заботы
— Мой 78‑летний отец категорически отказался переезжать из деревни в городскую квартиру, хотя мы с мужем уже и вариант подобрали буквально в десяти минутах ходьбы от нашего дома, — жалуется минчанка Раиса. — Объяснил так: я здесь родился, вырос, женился, вырастил тебя, здесь и помереть хочу. Я, с одной стороны, его понимаю: чем старше становишься, тем тяжелее отрывать себя навсегда от малой родины. Мне, когда я уехала учиться в столицу, было проще: 18 лет, вырвалась в большой мир, по дому и не скучала, приезжала навестить родителей раз в месяц, не чаще. Потом уже приросла к Минску, здесь вышла замуж, родила детей, здесь мы с супругом построили квартиру. Когда папа овдовел, я впервые завела с ним разговор о том, что ему теперь нужно быть под моим присмотром, предлагала вариант жить с нами в одной квартире, а в деревню приезжать на лето (между прочим, когда‑то давно именно таким образом была решена проблема с досмотром моей старенькой бабушки, отец просто перевез ее к себе). Но он тогда сказал: лучше уж хату продать и отдельное жилье рядом с дочкой купить, чтобы не мешать ни мне, ни моему мужу, ни детям (у нас хоть и большая, но двушка). Я загорелась, пересмотрела в Минске десятки вариантов, поднакопила за пару лет денег, узнала, сколько еще можно взять кредита в банке. И тут такое. При этом отец требует, чтобы мы навещали его как можно чаще. От города до деревни — больше 200 километров. Мотаться несколько раз в неделю я не могу физически, ведь есть еще семья, работа. Иногда не получается вырваться даже на выходных, но тогда я отправляю к отцу мужа или старшего сына, передаю продукты, лекарства, деньги. Правда, в такие дни папа сильно на меня обижается, мол, могла бы и сама приехать, все‑таки родная дочь, а долг детей — досматривать родителей. Мои аргументы он не воспринимает: «Вот погоди, скоро помру, тогда у тебя время и на мужа, и на детей, и на твою работу будет!» С мужем, кстати, все чаще конфликтуем по этому поводу: ему не нравится, что каждые выходные кто‑то из семьи должен ехать в деревню. Что интересно, его родители пять лет назад сами решили вопрос с переселением в Минск из райцентра, мы тогда тоже помогали деньгами, теперь свекор и свекровь живут в одном с нами доме. Муж не понимает, почему его тесть «такой эгоист» и не хочет облегчить жизнь близким людям.
Основная проблема в том, что здоровье отца ухудшается. Понимаю, что за ним нужно приглядывать, но не могу же я бросить семью и работу и переехать в деревню! Пробовала договориться в сельсовете, чтобы папу хотя бы на зиму определили в дом, где присматривают за одиноко проживающими стариками, а я, как и всегда, приезжала бы навестить его по выходным. Но он узнал про мои планы и закатил скандал, еще пожаловался всем родственникам и соседям, что при живой дочери его в дом престарелых хотят отдать. А меня уже физически не хватает на все: никто не снимает с меня обязанностей жены и мамы, хозяйки дома, начальницы на работе. Утром в субботу мое самое большое желание — просто выспаться. Но я встаю в 7, чтобы к 10 уже быть в деревне — а там тоже работа: прополоть сорняки на огороде, окучить, полить, собрать урожай. При том что мы не бедствуем и можем позволить себе купить необходимые продукты в магазине и на рынке, но папа настаивает: это же свое, экологичное. Хотя мне все чаще кажется, что этот огород для него просто еще один способ манипулировать мною.
— Моя старенькая мама живет со мной в одном городе, в соседнем районе, — делится своей жизненной историей Евгений. — Дважды в неделю то я, то жена, то наша дочка приходим к ней в гости, помогаем по дому, приносим продукты. Но маме этого мало. Порой доходит до абсурда: она может позвонить в 11 вечера и потребовать срочно приехать, чтобы сделать укол или измерить давление (при этом мы научили ее пользоваться тонометром). Срываемся, прибегаем — оказывается, с мамой все в порядке: «просто закололо сердце, я так испугалась, но сейчас все прошло». Пару раз вызывали скорую, но врачи не находили каких‑то серьезных проблем. Однажды мы с женой пошли в гости, так мама и там меня достала: срочно приезжай, у меня опухли ноги, не могу обуть сапоги, мне нужно на свежий воздух. Приехал — ей уже не хочется на улицу, она ждет меня за накрытым столом с чаем и ватрушками. Пробовал укорить — в ответ: «А кто еще мне, старухе, поможет, если не ты?», «Я же тебе квартиру оставляю, что, лень за матерью присмотреть?»
Примерить «рубашку чувств»
— Понятно, что это наш долг — заботиться о престарелых родителях. Но почему они часто ведут себя как маленькие капризные дети? Как сделать так, чтобы эта забота (в том случае, когда она по воле стариков принимает гипертрофированные черты) не отнимала человека от его семьи, детей, чтобы давала возможность высыпаться и хотя бы иногда иметь свободное время? — адресуем этот вопрос старшему преподавателю кафедры психологии и управления Минского областного института развития образования психологу Ирине Ботяновской.
«Самопожертвователь», напротив, говорит о том, что произойдет с ним в случае невыполнения вами его просьбы: «Вот помру я…»
«Мученик» чувствует себя несчастным, больным, обиженным. Не угрожая причинить вред вам или себе, он, как понятно из самого названия, мучается и страдает. И что самое неприятное, вам об этом может и не сказать. Вы сами должны догадаться, что ему плохо, грустно, одиноко из‑за неправильного вашего поведения: «Из‑за тебя у меня болит сердце. Посмотри, до чего ты довел своего отца. Мое больное сердце — твоя вина». Последняя часть фразы «твоя вина» довольно часто может и не произноситься вслух, а просто подразумеваться. Но совсем не обязательно «мученик» страдает молча. Он может в открытую назвать вас причиной своих страданий: «У меня постоянно болит голова из‑за того, что я думаю, какой же ребенок вырастет у такой непутевой мамы!»
«Искуситель» ободряет, обещает любовь (деньги, славу) и при этом ставит одно, казалось бы, незначительное условие: вы получите все обещанное, если… И это «если» может постоянно меняться. «Если ты расстанешься с этим мужчиной, мы заживем припеваючи!», «Мы можем стать ближе, если ты одолжишь мне денег».
— Что в современном мире означает быть «хорошей дочерью» или «хорошим сыном» пожилых родителей? Кто должен диктовать условия, как жить, а кто — подстраиваться?
— Очень часто происходит подмена понятий. Вместо «хороший ребенок» мы подразумеваем «удобный для нас ребенок». Но это далеко не синонимы.
Перестроить свое общение с ребенком пожилому родителю самостоятельно практически невозможно. Зато возможно третировать дочь или сына.
Вторая причина кроется, как вы уже понимаете, в вас. Ведь если вспомнить, то, возможно, фразе «я сдохну сейчас на этом огороде!», которая вас так встревожила и разозлила, предшествовали звонки вашего родителя с просьбой приехать и помочь. И вероятнее всего, эта просьба не была вами услышана.
Ваше общение где‑то надломано. И от результата этого страдают обе стороны. Можно ли починить надломанное общение? Можно. Будет ли просто это сделать? Нет. Но при определенном терпении и старании вы сможете. А для этого нужно следующее:
Понимать. Они манипулируют вами не со зла. Иногда от невозможности достучаться до вас иными способами, иногда от того, что они так привыкли, иногда от того, что ими, возможно, манипулировали так же. Но практически никогда — с целью вам навредить. Просто выразить свое желание вас увидеть они иначе не могут, не умеют, стесняются.
Уточнять. Не стесняйтесь переспросить. Что конкретно хочет от вас ваш родитель, говоря, например: «Ты не уделяешь мне достаточно внимания»? Задайте уточняющий вопрос: «Папа, ты хочешь, чтобы я проводил с тобой больше времени? Чтобы я приехал? Чтобы я привез детей? Чтобы мы с тобой куда‑то пошли? Сходили в театр? В кино? В магазин? Или как‑то иначе? Как?»
Ощущать. Попробуйте примерить на себя «рубашку чувств» ваших родителей. Например, если бы вы остались одни, что бы вы сами чувствовали? Грусть? Досаду? Обиду? Злость? Раздражение?
Меняться. Представьте, что можно сделать, чтобы избежать этих чувств? Возможно, эти же действия приглянутся и вашим родителям? Спросите у них. То есть вступите в диалог. А диалог (общение) — это есть то, чего ваши родители от вас ждут.
По большей части пожилые мамы и папы зовут вас не только и не столько для того, чтобы вы им помогли. В первую очередь им не хватает общения с вами. Но, к большому сожалению, в нашем обществе не принято напрямую говорить о своих чувствах. Мы откровенно боимся. Чего? Быть непонятыми? Непринятыми? Осмеянными? Осужденными? И в итоге вместо того, чтобы сказать, что они скучают, ваши родители вынуждены идти на хитрости и придумывать поводы для того, чтобы увидеться с вами. Так не заставляйте их придумывать! А просто приезжайте! Приезжайте пообщаться, пообниматься, поговорить и просто хорошо провести время.
konopelko@sb.by