Садимся на запасной… «пионерлагерь»

МНОГИЕ, кто гулял по миорской набережной, наверное, обратили внимание на бетонные плиты, которыми устлана она в тихом райцентре. Оказывается, всего 20 лет назад эти монолиты покрывали взлетно-посадочную полосу военного аэродрома неподалеку от города. 

ГРОХОТ взлетающих стратегических бомбардировщиков Ту-16, способных брать на борт атомные бомбы, помнят многие горожане. А те, кто жил в непосредственной близости от аэродрома, могут рассказать и о том, как трещали по вечерам телевизоры. Помехи создавали работающие системы крылатых машин и аппаратов наземного оборудования. В одном из домов в деревне Блажки от вибрации воздуха однажды и вовсе все стекла из рам повылетали. 

— Дрожал не только воздух, но и земля, — вспоминает бывший техник командно-диспетчерского пункта аэродрома прапорщик Евгений Жабенок. — В апреле 1980-го прилетели к нам на учения восемь Ту-22. И во время взлета одной такой машины заходил под ногами грунт так, что военный «ЗИЛ-130» в 100 метрах от бетонной полосы на полметра в землю закопался. 

Строить взлетно-посадочную полосу начал в далеком уже 1957 году калининградский инженерный батальон. И в первые годы плит не было, «шестнадцатые» садились на грунтовое покрытие. Но со временем появилась необходимость принимать реактивные самолеты. 

— В мае 1979-го начали реконструировать полосу, — рассказывает бывший начальник системы посадки самолетов Игорь Овсянников. — 36 тысяч бетонных плит доставляли на железнодорожных платформах партиями несколько месяцев, разгружали их на площадке в Дворище, откуда на трейлерах перевозили к будущей взлетной полосе. При укладке на песчано-цементную подушку монолиты сваривали между собой, а швы заливали мастикой. 

Недалеко от железнодорожной станции на поле складировали керосин в бочках. От огромных емкостей над землей шла труба к взлетно-посадочной полосе. За деревней Гирьяты хранилось ракетное топливо. Днем оно нагревалось на солнце так, что ночью испускало красные испарения. 

Взлетно-посадочная полоса протянулась на 3 километра 600 метров. Ее рифленая поверхность помогала шасси быстрее затормозить при посадке самолета, а повышенная прочность — принимать воздушные машины весом более 100 тонн. 

— По ночам, — говорит бывший начальник аэродрома Владимир Беспальченко, — к взлетно-посадочной полосе с железнодорожной станции на трейлерах подвозили авиабомбы, которые между собой военные называли «изделиями». И вот однажды одно из таких «изделий» потерялось. На следующее утро жители райцентра нашли боеприпас на улице возле газетного киоска и тут же сообщили о находке. Хорошо, что бомбы транспортировали без запалов, а не то удара об асфальт вполне хватило бы для детонации. Опасный почти трехметровый «подарок», весивший 250 килограммов, быстро убрали, но про ЧП знали немногие.

УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ коснулось не только взлетно-посадочной полосы, но и капониров — стоянок, окруженных валами, каждая на два места. После реконструкции там можно было одновременно разместить сразу 24 машины – целый авиационный полк! «Гаражи» для военных самолетов защищали от возможной взрывной волны, которая, по расчетам, должна была пройти сверху, не повредив технику внутри.

О степени секретности запасного аэродрома говорит следующий факт: на картах стратегическая точка значилась как «пионерлагерь».

Основной аэродром находился в Быхове, в Миорах — запасная взлетно-посадочная полоса. Перед летчиками стояла непростая задача — защита западного направления. Поэтому их крылатые машины «ходили» по всей Балтике. А в Миоры прилетали раз в полгода на учения.

В них еще участвовали Ту-16, базировавшиеся в Псковской области, МиГ-24 — в Мачулищах, поставские штурмовые самолеты Су-24 и Су-25. На взлетно-посадочную полосу возле Миор садился даже как-то тяжелый военно-транспортный Ил-76 из Калининграда, у которого только одно крыло — полсотни метров. 

Станулевский аэродром (так его называли местные жители, потому что рядом деревня Станулево) обслуживали порядка двухсот человек: база обслуживания полетов и база связи. Бывший начальник электрогазовой службы Иосиф Пупин вспоминает, сколько техники приходилось задействовать, чтобы обслужить только один борт:

— Подкатывали топливозаправщик, электростанцию для запуска двигателей, кондиционер воздуха для создания микроклимата в кабине пилота, автомобиль с мощными насосами и некоторым объемом масла для обслуживания гидросистемы. Лично я занимался закачкой кислорода, подавал азот для шасси и сжатый воздух в 400 атмосфер для аварийного запуска двигателей.

Были и поливомоечные и покрасочные машины, снегоуборщики, автогрейдеры, «пылесосы». За каждой единицей техники закреплены определенные военнослужащие. Прапорщики и офицеры имели право на жилье в Миорах. Ежедневно утром их из райцентра забирал специальный автобус и вечером отвозил обратно.

В КАЖДОМ самолете радиокомплекс ловил сигнал нужной стратегической точки и вел машину. Источники излучения — приводы — звуко-световые индикаторы с антеннами по обеим сторонам аэродрома. Эти станции на базе «ЗИЛ-130» постоянно подавали сигнал на определенной частоте. По нему и ориентировались пилоты, получали даже команду к определенному действию. 

— Первая встречающаяся на пути станция, например, напоминала: «Выпусти шасси!», — объясняет Игорь Леонович. — Вторая подготавливала к посадке. На подлете пилоты могли ориентироваться по световым сигналам: огни подхода, приближения и, наконец, рулежных дорожек. Возле края взлетно-посадочной полосы стояли четыре прожектора. При посадке их включали, и место приземления освещалось полностью.

Однажды Ту-22 на взлете «засосал» чайку в турбину. Реактивный двигатель сразу же вышел из строя, и «тушке» потребовалась экстренная посадка. 

Ломались не только самолеты. Однажды неожиданно во время приземления Ту-22 отключился электродвигатель привода одной из антенн слежения за нахождением самолета по курсу и глиссаде (высоте). Эта поломка могла стоить жизни экипажу и тем, кто встречал его внизу. Начальник системы посадки самолетов Игорь Овсянников не растерялся, побежал к «тарелке» и вращал ее руками до тех пор, пока шасси боевой машины не коснулись взлетно-посадочной полосы.

Миорский аэродром в 80-е годы был единственным на весь Советский Союз запасным аэродромом с твердым бетонным покрытием. Летчики садились на него, как на «блюдечко». Видно издалека.

В марте 1998 года стратегическая точка закрылась. С распадом Советского Союза топливо вывезли в Россию, а следом месяца два вагонами вывозили авиабомбы. Долгое время аэродром был законсервирован. Но потом его разобрали, и десятки тысяч плит «разъехались» по всей Беларуси.