Рита Дакота: я рада, что рядом мудрый человек, который меня бережет

– Рита, ты упоминала в Instagram о том, что ведешь музыкальный курс. Расскажи о нем подробнее.

– Да, в прошлом году я организовала курс, где помогала начинающим музыкантам. Обучала их всему, что может понадобиться в мире шоу-бизнеса. Рассказывала, например, как писать песни. Я считаю себя достаточно сильным композитором, у меня есть опыт, и все мои песни становились на первую строчку iTunes (песни, написанные Ритой Дакотой, есть в репертуаре Елки, Светланы Лободы, Зары и других исполнителей. – Прим. «ЗН»). То есть понимаю, что надо сделать, чтобы песня получилась классной. И вот я рассказывала, как писать тексты, музыку, как сделать так, чтобы мелодия цепляла, какие бывают гармонии. Еще мы обсуждали, как без бюджета снять клип, как самому сделать обложку к синглу, как продвигать себя в интернете, как пройти кастинг, как попасть на шоу талантов, как попасть на лейбл, зачем вообще нужен лейбл, как юридически защитить свое авторское право. В общем, мой курс включал в себя все знания, которые необходимы начинающему музыканту, чтобы не сесть в лужу.

– Как появилась идея организовать такой курс?

– Чтобы приобрести тот опыт, о котором сказала выше, я потратила семь лет.Набила миллион шишек. И подумала: если могу помочь кому‑то минимизировать временные и денежные затраты, предостеречь от набивания подобных шишек – это будет прекрасно, это отличная карма. Участие в курсе стоило денег, но не огромных, вполне подъемных. Когда курс закончился, на выпускной приехало огромное количество людей, почти 200 человек, просто чтобы повидаться друг с другом и со мной. Мне столько наговорили добрых слов, что я периодически не выдерживала и начинала реветь от полноты чувств. Думаю, надо будет набрать второй курс, но сейчас нет лишнего времени и ресурса. А на поток такое дело ставить не хочу, потому что вся эта история не ради денег, а ради того, чтобы открыть новые таланты и помочь им. И мы реально помогаем.

– У тебя есть песни, за которые стыдно?

– Разумеется, есть. И те, за которые стыдно, и те, которыми горжусь. Первые я обычно в унитаз спускаю (да простят меня сантехники). Зачем их показывать кому‑то? А среди тех, которыми я горжусь и которые все знают, – «Мантра». Обожаю эту песню. Думаю, что это не моя заслуга, я ее вообще не писала, она просто пришла ко мне, а я выступила проводником. А еще «Стая китов» – лучшее, что я писала. Главная песня. Она врубает фары. Возвращает людей к реальности, к способности любить. Помогает восстанавливаться после травмирующих событий и вновь поверить в человека. «Стая китов» будет главной песней в новом альбоме, да и альбом, скорее всего, назову так же.

– У твоей дочери Мии сейчас возраст, который иностранные психологи называют terrible two, то есть «ужасные два года», имея в виду, что с ребенком в этот период становится очень непросто. Как ты его переживаешь?


– Тебе легко дается материнство?

– Очень непросто. Очень. Особенно поначалу. Я выросла в дисфункциональной семье, у папы была зависимость. А раз она была у папы, то мы с мамой созависимые. В программе «12 шагов», помогающей людям избавиться от алкоголизма и наркомании, есть группа «Кода», где собираются взрослые, выросшие в семьях с зависимыми роди­телями. Мы все созависимые. И несем эту созависимость дальше. У всех она выражается по‑разному. У меня – в дикой требовательности к самой себе, перфекционизме во всем. Если я певица – я должна быть лучшей, если композитор – то должна писать только лучшие песни, те, которые трогают сердце каждого и которые скачивает вся страна. Но если этим требованиям хоть как‑то можно было соответствовать, то что делать с посылом «я должна быть лучшей мамой», я не знала. Когда родилась Мия, в моей жизни появилось что‑то, в чем я не могла быть лучше всех. Ну просто потому, что это невозможно. И это меня уничтожало. Я очень много работала с профессионалами – психологами, коучами, прорабатывала свое чувство вины, училась правильно относиться к своему материнству. И сейчас стало немного легче.

– Можешь похвастаться достижениями Мии?

– Она большая умничка. Самое большое достижение последнего времени – дочь научилась есть без мультиков. Раньше накормить ее, особенно обедом, было проблематично. Ну вот не любит она все эти супы и котлеты! И чтобы как‑то впихнуть в нее еду, требовались мультики. Потом я изучила со всех сторон вопрос детского питания и поняла, что это неверный путь. Ребенок должен есть осознанно, он должен понимать, что именно ест, сколько съедает, что видит на тарелке. В противном случае во взрослом возрасте он рискует приобрести расстройство пищевого поведения. Мы начали перестраивать систему с мультиками, это заняло месяц. Теперь Мия научилась есть свой нелюбимый суп без мультиков. Да, в ход идут сказки, но это – меньшее зло. Вообще Мия меня очень радует. Я вожу ее на всякие развивающие занятия, где она поет песенки на двух языках, на английском и на русском. Уже начала постепенно узнавать буквы. 

– Ты сторонник идеи раннего развития ребенка?


– А у тебя детство было?

– Не могу пожаловаться. Но у меня была другая проблема. Я долго училась в музыкальной школе, лет десять, то есть по сути получила среднее профессиональное музыкальное образование. Там проводила столько времени, что это было центром моего существования, все друзья, вся жизнь – все было там. А потом внезапно, когда мне было 15 лет, школа закончилась. Я получила аттестат с отличием, пришла домой и думаю: «Что делать дальше?» У меня вдруг образовалась куча свободного времени, и я понятия не имела, чем себя занять. Даже в депрессию впала. Прихо­дила из школы, включала мультики и тупила в экран, поедая варенье. А когда надоедало, ложилась спать. Днем. Как же мне было тяжко! Конечно, в результате я пережила этот удар, заменила музыкальную школу панк-роком, концертами, пубертатным периодом и развлечениями, с ним связанными. Но вот это свое состояние помню очень хорошо. И сейчас думаю, что ребенка, конечно, надо как‑то занимать, но делать это с умом. Чтобы, когда у него закончится музыкалка, или спорт, или художественная школа, не случился бы конец света. Чтобы не наступила экзистенциальная пустота.

– Тебе удалось наладить отношения с Владом Соколовским – твоим бывшим мужем и отцом Мии?

– У нас отличные отношения, нет никаких претензий друг к другу. Влад в моей жизни фигурирует как папа Мии, и все отношения строятся вокруг этого. Влад прекрасно ладит с дочкой, много времени проводит с ней. 

– Насколько я помню, к этому равновесию вы при­шли далеко не сразу. У тебя есть совет для девушек, находящихся в подобной ситуации, – как его достичь быстрее?

– Мне кажется, ускорить процесс нельзя. И работать тут прежде всего надо не над отношениями с бывшим мужем, а над собственным духовным развитием. Сейчас у меня нет никаких чувств к Владу, кроме благодарности. И это не тот случай, когда я на публике говорю громкие показушные слова о том, как я ему признательна, а вечерами в одиночестве подушку от злости грызу. Нет, я абсолютно искренне это заявляю. В моей личной жизни все отлично, рядом со мной состоявшийся, умный, деликатный мужчина, более того, он с Владом в хороших отношениях, на моем дне рождения они прекрасно тусовались вместе.

А совет могу дать один – надо прожить эту боль. Нельзя подавлять в себе деструктивные чувства. Потом они, как гнойный нарыв, рванут в самый неподходящий момент. Поэтому прежде чем приходить в отношениях с бывшим мужем к осознанию, прощению, дружбе – «поненавидеть» немного надо. Обязательно. Пожалеть себя, выплакать эту боль. 

– Ваша с Владом история была публичной с самого начала, вы все подробности выносили на публику. Ты сделала вывод? Можешь сказать: «Больше никакой публичности»?

– Это все равно, что, отравившись червивой клубникой, сказать себе: «Я больше никогда в жизни не притронусь к клубнике!» Если именно эта ягода оказалась червивой, не значит, что вся клубника червивая. Предполагаю, что наши с Владом отношения накрылись медным тазом не потому, что они были публичные. Они все равно накрылись бы, даже если бы мы вообще никому ничего не показывали. А все эти причитания про «счастье любит тишину»… Знаете, я думаю, что тишину любят надзиратели сельского кладбища. А счастье любит музыку и детский смех. Конечно, я не посвящаю сейчас подписчиков в совсем уж личные переживания. Но прятать своего молодого человека не буду. Мы с Федором пытались в самом начале наших отношений скрываться ото всех. Это закончилось тем, что какие‑то желтые журналисты из кустов нас понаснимали и понаписали всякой чуши. И мы поняли, что все равно не скроемся, лучше уж я сама буду писать про нас правду и делиться хорошими фотографиями.

– Федор – тоже творческий человек?

– Он диджитал-директор в рекламном агентстве, кроме того, талантливый ре­жиссер, снимает очень много классных историй, музыкой занимается.

– К Мие относится тре­петно?

– Не то слово. Я не перестаю удивляться. Поскольку мы с ним работаем теперь вместе и он с моей командой постоянно на связи, Федя ввел новое правило – до часу дня (до дневного сна Мии) не давать мне никакой работы. С утра я только мама и все время посвящаю ребенку. Он не ставит мне до обеда никаких интервью, никаких студийных часов. Ничего. Даже телефон иногда выключает. Я только мама. Причем на этом он сам настоял. И меня это очень впечатлило.

– Где ты берешь силы, чтобы и творчеством заниматься, и ребенка воспитывать, и людям помогать?

– Сил не всегда хватает, если честно. Недавно поняла, что они у меня закончились. Это было в конце прошлого года, я два месяца была в туре, работала без выходных, мало спала. И у меня случилось эмоциональное выгорание. Даже с кровати не было сил встать, лежала звездочкой и ничего не могла делать. И тогда приняла решение, что надо отдох­нуть. Уехала на Бали и просидела там два месяца, ничего не делая, даже телефон в руки не брала. Сейчас Федя настоял на том, чтобы я перекроила свой график, больше времени посвящала себе. Он следит за тем, чтобы я, как он говорит, начинала отдыхать еще до того, как устала. Поначалу было сложно привыкнуть, я рвалась на студию, порывалась работать – он меня останавливал. Очень рада, что рядом мудрый человек, который меня бережет. И я желаю каждой девочке, чтобы у нее был мужчина, который не дает ей переутомляться. Особенно это необходимо карьеристкам и «достигаторам», потому что они действительно способны работать до полного выгорания, и тогда рушится здоровье, просыпается ненависть к тому, чем ты занимаешься, а это никому не нужно.

Мария АДАМЧУК, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото из личного архива Риты Дакоты