При составлении рейтинга международные профсоюзы больше играют в политику, чем оценивают права трудящихся
30.09.2021 08:27:44
Вот Всемирный банк поступил честно: взял и перестал публиковать рейтинг Doing Business. Вроде бы нашли системные ошибки. И с точки зрения методологии оценок и субъективной предвзятости экспертов по отношению к некоторым странам. Впрочем, тоже мне открыли секрет полишинеля: и без признания было очевидно — в силу внешнеполитической и экономической конъюнктуры одним странам мировые банкиры набрасывали баллы, другим — снимали. Почему именно сейчас проснулась совесть? Думаю, дело не в этом. Ведь на рейтинг влияют и результаты опроса бизнеса. Есть подозрения, что после прошлогодних жестких локдаунов и менее масштабных ограничений этого года в ЕС и США деловое сообщество ничего хорошего про свои правительства не думает. Чтобы не подмочить репутацию развитого капитализма, Всемирный банк и решил притормозить рейтинговый проект. А вот Международная федерация профсоюзов (МФП) продолжает ранжир государств. И торжественно записала Беларусь в десятку стран с худшими условиями для рабочих. Следует международной моде — пустить шпильку размером со стрелу в сторону восточных государств. Правда, если почитать весь отчет, то рядом с нами вполне могла стоять не только Мьянма, но и США, например. Дело-то не столько в фактах, сколько в их интерпретации.
Технологически коммуникационное рабство — не миф и выдумки фантастов, а вполне осязаемая реальность.
В рейтинге есть одна большая странность: в отчете МФП фигурируют факты нарушения прав трудящихся по всему миру. В одной стране пресекли забастовку, в другой — разогнали демонстрацию. Только митинговал народ не за улучшение условий работы или повышение зарплаты, а выдвигал чисто политические требования. Их набор стандартный: демократия и далее по списку. Знакомая история? Во многих европейских странах профсоюзы (как и объединения работодателей) в политической жизни не участвуют, как бы политики ни вмешивались напрямую во взаимоотношения между бизнесом и наемными работниками. Скажем, в Германии законодательно устанавливают минимальный уровень оплаты труда и другие параметры. А отраслевые и корпоративные истории — сколько платить пилотам Lufthаnsa — дело профсоюзов и администрации компании. Но в электоральной кампании за места в бундестаге что-то не было слышно о профсоюзах и забастовочных саботажах в пользу той или иной партии. Поэтому и силовые конфликты между политиками (властью) и профсоюзами в немецких землях отсутствуют. Для них нет почвы. А в Камбодже профсоюзы пытаются выступать в качестве политической силы. И забастовки, и стачки используют для сражения за власть. Отсюда и жесткое противостояние. Впрочем, французские «желтые жилеты» тоже можно приравнять к профсоюзам. По крайней мере, де-факто. Но их к таковым не относят. Хотя у этого движения исключительно экономические требования. Несмотря на длительные протесты трудового народа, Франция занимает в рейтинге достаточно высокое место.
Другое дело США. С правами трудящихся в этой стране ситуация так себе. «Систематически нарушаются», — констатируют международные профсоюзы. Очень интересен список работодателей, обвиненных МФП в прессинге своих сотрудников. В перечне антилидеров значатся чуть более шести десятков компаний. Так вот, таковых в «страшных» для трудового народа Беларуси и Турции (тоже с нами в топ-10 значится) всего по четыре работодателя. Под раздачу в нашем государстве попали «Нафтан», «Полоцк-стекловолокно», «Пеленг» и Белорусский государственный университет. Словом, ключевыми эксплуататорами оказались лидирующие организации, в которых немало желающих работать. И зарплата, и социальный пакет, и социальная же инфраструктура там весьма приличные. Лидер по количеству корпоративных упоминаний — США. Эксплуататорами признаны целых шесть корпораций. Да еще каких: Doorfash, Amazon, Facebook, Google, Uber, Lyft. Фактически весь высокотехнологический бомонд в черный список угодил. Причем интернет-буржуи используют изощренные способы: контролируют даже личную жизнь сотрудников (благо собственные технологии позволяют), чтобы сразу выявлять малейшую нелояльность. Нам до таких методов еще очень далеко. Впрочем, в США свои традиции демократического тоталитаризма: стоит хотя бы признания Эдварда Сноудена вспомнить. Национальные традиции надежно пустили корни и в корпоративную практику. Но дело даже не в этом. Amazon — крупнейшая в мире компания по всем параметрам. В ней работают 1,3 миллиона человек! Кстати, больше, чем трудится во всем государственном секторе Беларуси. Вот это масштаб эксплуатации. А Google раскинул свои электронные щупальца по всему миру. И если он сотрудников не очень щадит, то что говорить о внешнем периметре: партнерах и пользователях?! У корпорации Uber скромный списочный состав сотрудников — всего 6,7 тысячи человек. Но через их приложение на американскую корпорацию пашут сотни тысяч водителей. И хотя де-юре они не сотрудники, но де-факто таковыми являются. Впрочем, очень интересен другой вопрос: а куда смотрит Международная организация труда? Почему не требует ввести против американских корпораций санкции? Почему не слышно в их адрес громких обличающих выступлений?
Кстати, и кто сказал, что IT-страна (в либеральном понимании) ведет к общественному процветанию? Почему вице-президент EPAM (в прошлом) и активный участник протестных движений (в настоящем) Максим Богрецов, взывая к переменам, не рассказывал своим сторонникам и поклонникам об изнанке технологической революции? Да, капитализация мировых монстров впечатляет, как прибыли и динамика котировок акций на бирже. Тонюсенькой прослойке топ-менеджеров эти фантастические показатели позволяют султанствовать. А вот рядовые работники муравьями стучат по клавиатуре, зарабатывая близорукость и артрит с минимальными социальными гарантиями. Технологически коммуникационное рабство — не миф и выдумки фантастов, а вполне осязаемая реальность. Если не в глобальном масштабе (хотя мы близки к мировому уровню проблемы), то в корпоративном.
Словом, рейтинг не приговор. И не всегда отражает реалии. Точнее, отражает, но в какой-то системе координат с претензией на универсальность. И без учета специфики отдельно взятых стран и регионов. Взять хотя бы историю с ограничениями, которые государство чинит для профсоюзов. Международные защитники труда то обвиняют Беларусь в том, что в стране препятствуют созданию общественных организаций рабочих, а потом нам достается за то, что государство требует эти самые профсоюзы создать в частных компаниях. Впрочем, в Беларуси есть еще одна специфика: весьма жесткий контроль власти на всех уровнях за правами наемных работников. Если работодатель наглеет, после одного звонка трудовая инспекция прилетает быстрее, чем любой профсоюз! А крупным предприятиям либо не дают (государственным), либо не рекомендуют (частным) резко сокращать персонал. И если возникают экономические сложности, то ради трудовых коллективов тянут из тины компании независимо от формы собственности, оказывают поддержку в интересах трудовых коллективов. Так не логично ли оценивать страны по соблюдению интересов трудящихся, а не по количеству и активности профсоюзов.
volchkov@sb.by
Технологически коммуникационное рабство — не миф и выдумки фантастов, а вполне осязаемая реальность.В рейтинге есть одна большая странность: в отчете МФП фигурируют факты нарушения прав трудящихся по всему миру. В одной стране пресекли забастовку, в другой — разогнали демонстрацию. Только митинговал народ не за улучшение условий работы или повышение зарплаты, а выдвигал чисто политические требования. Их набор стандартный: демократия и далее по списку. Знакомая история? Во многих европейских странах профсоюзы (как и объединения работодателей) в политической жизни не участвуют, как бы политики ни вмешивались напрямую во взаимоотношения между бизнесом и наемными работниками. Скажем, в Германии законодательно устанавливают минимальный уровень оплаты труда и другие параметры. А отраслевые и корпоративные истории — сколько платить пилотам Lufthаnsa — дело профсоюзов и администрации компании. Но в электоральной кампании за места в бундестаге что-то не было слышно о профсоюзах и забастовочных саботажах в пользу той или иной партии. Поэтому и силовые конфликты между политиками (властью) и профсоюзами в немецких землях отсутствуют. Для них нет почвы. А в Камбодже профсоюзы пытаются выступать в качестве политической силы. И забастовки, и стачки используют для сражения за власть. Отсюда и жесткое противостояние. Впрочем, французские «желтые жилеты» тоже можно приравнять к профсоюзам. По крайней мере, де-факто. Но их к таковым не относят. Хотя у этого движения исключительно экономические требования. Несмотря на длительные протесты трудового народа, Франция занимает в рейтинге достаточно высокое место.
Другое дело США. С правами трудящихся в этой стране ситуация так себе. «Систематически нарушаются», — констатируют международные профсоюзы. Очень интересен список работодателей, обвиненных МФП в прессинге своих сотрудников. В перечне антилидеров значатся чуть более шести десятков компаний. Так вот, таковых в «страшных» для трудового народа Беларуси и Турции (тоже с нами в топ-10 значится) всего по четыре работодателя. Под раздачу в нашем государстве попали «Нафтан», «Полоцк-стекловолокно», «Пеленг» и Белорусский государственный университет. Словом, ключевыми эксплуататорами оказались лидирующие организации, в которых немало желающих работать. И зарплата, и социальный пакет, и социальная же инфраструктура там весьма приличные. Лидер по количеству корпоративных упоминаний — США. Эксплуататорами признаны целых шесть корпораций. Да еще каких: Doorfash, Amazon, Facebook, Google, Uber, Lyft. Фактически весь высокотехнологический бомонд в черный список угодил. Причем интернет-буржуи используют изощренные способы: контролируют даже личную жизнь сотрудников (благо собственные технологии позволяют), чтобы сразу выявлять малейшую нелояльность. Нам до таких методов еще очень далеко. Впрочем, в США свои традиции демократического тоталитаризма: стоит хотя бы признания Эдварда Сноудена вспомнить. Национальные традиции надежно пустили корни и в корпоративную практику. Но дело даже не в этом. Amazon — крупнейшая в мире компания по всем параметрам. В ней работают 1,3 миллиона человек! Кстати, больше, чем трудится во всем государственном секторе Беларуси. Вот это масштаб эксплуатации. А Google раскинул свои электронные щупальца по всему миру. И если он сотрудников не очень щадит, то что говорить о внешнем периметре: партнерах и пользователях?! У корпорации Uber скромный списочный состав сотрудников — всего 6,7 тысячи человек. Но через их приложение на американскую корпорацию пашут сотни тысяч водителей. И хотя де-юре они не сотрудники, но де-факто таковыми являются. Впрочем, очень интересен другой вопрос: а куда смотрит Международная организация труда? Почему не требует ввести против американских корпораций санкции? Почему не слышно в их адрес громких обличающих выступлений?
Кстати, и кто сказал, что IT-страна (в либеральном понимании) ведет к общественному процветанию? Почему вице-президент EPAM (в прошлом) и активный участник протестных движений (в настоящем) Максим Богрецов, взывая к переменам, не рассказывал своим сторонникам и поклонникам об изнанке технологической революции? Да, капитализация мировых монстров впечатляет, как прибыли и динамика котировок акций на бирже. Тонюсенькой прослойке топ-менеджеров эти фантастические показатели позволяют султанствовать. А вот рядовые работники муравьями стучат по клавиатуре, зарабатывая близорукость и артрит с минимальными социальными гарантиями. Технологически коммуникационное рабство — не миф и выдумки фантастов, а вполне осязаемая реальность. Если не в глобальном масштабе (хотя мы близки к мировому уровню проблемы), то в корпоративном.
Словом, рейтинг не приговор. И не всегда отражает реалии. Точнее, отражает, но в какой-то системе координат с претензией на универсальность. И без учета специфики отдельно взятых стран и регионов. Взять хотя бы историю с ограничениями, которые государство чинит для профсоюзов. Международные защитники труда то обвиняют Беларусь в том, что в стране препятствуют созданию общественных организаций рабочих, а потом нам достается за то, что государство требует эти самые профсоюзы создать в частных компаниях. Впрочем, в Беларуси есть еще одна специфика: весьма жесткий контроль власти на всех уровнях за правами наемных работников. Если работодатель наглеет, после одного звонка трудовая инспекция прилетает быстрее, чем любой профсоюз! А крупным предприятиям либо не дают (государственным), либо не рекомендуют (частным) резко сокращать персонал. И если возникают экономические сложности, то ради трудовых коллективов тянут из тины компании независимо от формы собственности, оказывают поддержку в интересах трудовых коллективов. Так не логично ли оценивать страны по соблюдению интересов трудящихся, а не по количеству и активности профсоюзов.
volchkov@sb.by