Нерукотворный лик Христа и четыре исцеляющих источника: чудеса Свято-Успенского мужского монастыря

Он смотрит. На одних строго, на других — с добротой, может, с пониманием. Прямо в сердце, не отводя глаз. Если присмотреться в ответ — они голубые. Как такое возможно? На совершенно обычной холодной бетонной стене проявился образ Христа. Дважды! Первый еще в начале прошлого века варварски откололи и выбросили, словно неважный детский рисунок. А второй чтят как чудо — знак, что Бог поругаем не бывает. Скептиков насобиралось достаточно: рассматривали, анализировали, искали подвох... А нашли — путь веры. Пройдем по нему и мы.

Тонкие материи

Пустынь не для всех. Она — для духовно опытных и сильных монахов. Так говорят старцы, которые подвизаются на Святой горе Афон. И объясняют: к тишине, что царит в уединении, нужно относиться осторожно. Здесь человеку открываются все его тайные страсти, а заглушить их возможно только постом и молитвой, с надеждой на помощь Господа. В чем еще монахи ищут поддержку и утешение? Чтобы погрузиться в жизнь отшельников, мы отправились в самую настоящую Пустынскую обитель. Она находится в удивительном месте — это понятно, как только открываешь карту. Более‑менее знакомая «точка» — Мстиславль, Могилевская область, почти в четырех часах езды от Минска. Но и это не конец маршрута. Дальше — десять километров изумительных пейзажей: сначала гористые холмы, потом леса, чередующиеся с полями. Природа настолько первозданная, что по дороге можно познакомиться с местными обитателями — косулями. Они будто не боятся людей и осторожно позируют для фото, правда, мотор в машине лучше бы заглушить. Жаль, спугнули.

Но мы почти на месте: между деревьями виднеется белая высокая башня. Колокольня монастыря как маяк «освещает» путь — потеряться уже невозможно. А вот поплутать по окрестностям — с удовольствием. Особенно если есть шанс одновременно оказаться в двух странах — одна нога еще в Беларуси, а другая уже в России. Нет, это не метафора, это самая настоящая граница, расположенная в паре сотен метров от обители. Правда, напоминает о ней лишь приветственная табличка в цветах нашего флага: тут тебе ни забора, ни блокпоста с охранниками, только пустырь, местами еще покрытый снегом.

Летом, говорят, здесь чудесно: на зеленых лужайках у речушки Ослянка паломники разбивают палаточный лагерь. Нет, не потому что в монастыре совсем нельзя найти кров на пару дней, просто так приятнее — наедине с природой. Что самое удивительное — количество приезжающих иной раз доходит до сотни: они молятся в храме, знакомятся с историей, общаются с пустынскими монахами (их, к слову, всего восемь), даже могут пообедать в трапезной. И никогда не остаются голодными. Только вдумайтесь: накормить несколько десятков паломников силами столь малочисленной братии!

Отцы и сами не могут объяснить, как им это удается. На ум приходит лишь библейский сюжет про «Чудо пяти хлебов и двух рыб», когда Господь после проповеди насытил тысячи людей, хотя такое казалось невозможным даже его ученикам.

Да, в этих местах вообще много необычного происходит, того, что неподвластно нашей логике. Каждый раз после услышанного хочется включить скептика и воскликнуть: да не может быть! А нет, получается, что может. И бывает. Давайте узнаем об этом от самих монахов.

Во время Великого поста службы в монастыре длятся по 5-7 часов.

Когда прозрело сердце

Древней Пустынской обители более 640 лет. Правда, об этом уже почти ничего не напоминает: здания вокруг отреставрированы, воздвигнуты из руин руками наших современников.

Но «портал» в прошлое здесь все‑таки есть — это Успенский собор. Воображение рисует некогда величественный храм: купола, стремящиеся к облакам, колонны с богатой лепниной, арки, потайные ходы… Все это было когда‑то, пока не погибло от времени, запустения, безразличия. Сегодня внутри вместо красивой облицовки — голый, на ощупь шершавый кирпич с выемками, похожими на пчелиные соты. Вместо пола — холмы из земли, а крыша поросла травой.

И все равно многострадальный собор притягивает паломников, потому что внешнее для них совсем не важно.

Как не важно было и сыну Ольгерда, князю Симеону Лугвеню, усилиями которого появился монастырь. А все потому, что он ничего не видел. Но однажды ему приснился сон: незнакомый старец пообещал, что исцеление возможно, нужно только найти Пустынский источник. Поиски длились немало, но князь все же отыскал родничок с живительной водой, умылся — и прозрел.

А когда открыл глаза, увидел в ветвях липы икону Богородицы. Это его поразило до глубины души, не оставив сомнений: в чудном месте нужно возвести православную обитель.

Но судьбу ее, как и многих святых мест на наших землях, вряд ли назовешь простой. Монастырь стойко выдерживал испытания вплоть до XVI века, но потом более чем на 200 лет перешел во владение к униатам. Православие ненадолго вернулось сюда в 1839‑м, а потом обитель закрыли. В годы Великой Отечественной войны в ее стенах нашли пристанище сироты, но в конце 1960‑х детдом перенесли в райцентр, а монастырь остался совсем никому не нужен. Пустынская икона исчезла. В последний раз, поговаривают, ее обнаружили у российского коллекционера — ни за какие деньги он продавать ее не соглашался. Что можно подумать о человеке, который отказывается вернуть святыню на ее родину? Но у монахов здесь свое, уникальное видение:

— Значит, еще не время. Это ведь Божий промысел, вдруг грядут какие‑то напасти, и икона снова могла бы пострадать, — рассуждает отец Кукша. Он приехал сюда в начале нулевых из Ляденского монастыря (Минская область), был одним из первых, кто взялся за возрождение Пустынок. Это стало возможным по благословению владыки Могилевского и Мстиславского Софрония, который в свое время был настоятелем в Лядах.

— Мы фактически спали на сене. Жили в игуменском домике, где раньше ютились дети. Но он был почти разрушен: часть крыши оставалась только в углу, где мы и спасались от холодов. Это даже зданием нельзя было назвать — так, развалины.

Монах Кукша провел для нас обширную экскурсию по обители.

Поверить или проверить?

Сегодня этот домик — облагороженное здание, где любят гостить паломники. Но ценен он совсем другим: здесь, на стене почти под самой крышей, проявлялся лик Христа. Впервые это случилось в 1924 году, на этаж выше, на глазах у детей‑сирот. Это напугало воспитателей, с образом поступили варварски.

— Вырубили топором из стены и выбросили за ворота, — отец Кукша краток. — Но это объяснимо временем, царствовала богоборческая власть. А второе проявление случилось уже в 2003‑м, когда мы восстанавливали здание. Сначала в этом месте висела икона Богородицы. Позже ее сняли, чтобы очистить стены от масляной краски.

Под ней вдруг заметили образ — очень бледный, едва различимый. Но с каждым днем он проявлялся все ярче, вокруг лика образовалась рамка. Это произошло в том самом месте, где висела икона. Раньше там был вбит гвоздь — когда его убрали, получилось, что у Христа пробита лобная кость. В том же месте, где, по преданию, у него была рана от тернового венца.

Нерукотворный образ появился в 2003 году.

Я не эксперт в архитектуре или живописи, поэтому не стану описывать, как рассматривала образ и не нашла ни намека на творение рук человеческих. Просто задаю вопрос монаху: как он себе все это объясняет?

— Господь сказал: «И камни возопиют», — цитирует Евангелие отец Кукша. — Сомневаться — не грех. Наоборот, искать ответы важно. После случившегося сразу нашлось много людей, которые решили проверить подлинность нашей истории. Исследователи из Беларуси и России сделали четыре экспертизы, хотели громких разоблачений. Говорили, что это выцарапано, нарисовано. Но потом признали свое бессилие — просто не смогли объяснить, как же это произошло. Да что там профессиональные скептики, даже верующие сомневались! Приезжала сюда девушка с первой стадией рака. Молилась, но в то же время убеждала меня, что образ ненастоящий. Я молчал, мол, думайте как хотите. Потом она стала роптать — молитва не помогает, болезнь прогрессирует. Врачи констатировали четвертую стадию, девушка потеряла всякую надежду. Но тут ей приснился этот образ, Христос сказал: «Приди ко мне, и я исцелю тебя». Она плакала на коленях несколько часов. Метастазы исчезли.

Замечая мой прищур, батюшка предвосхищает вопросы второй историей. Она точно так же сражает наповал. Потому что — из первых уст, из жизни.

— Знаешь, как я в монастырь пришел? Жил под Минском, работал садовником. Однажды вышел на улицу и почему‑то почувствовал пустоту. Мне было чуть меньше 30 лет. А в этот же день в полудреме увидел свет — Богородицу, которая как будто на меня злилась, что я до сих пор не в монастыре. А потом Евфросиния Полоцкая завела в храм и сказала: «Будешь здесь, когда придет время, уйдешь». Я эту церковь уже видел, она как раз была не очень далеко. Наутро проснулся и поехал на автостанцию, даже паспорт забыл. Жду маршрутку, а ко мне подходит девочка и протягивает рисунок. Знаешь, что на нем? Ляденский монастырь, который я видел во сне.

— А вы братии рассказали об этом?

— Есть такие вещи, которые нужно хранить в тайне. Если честно, я испугался, что примут за дурачка, скажут, иди лечись, — улыбается монах.

— А как не побоялись бросить все и просто уйти?

— Если тебя охраняет Бог, чего бояться? Вера в нашей ДНК, но ее могли выжечь, например, в детстве. Тогда ее нужно возрождать. Господь очень ценит того, кто пришел вопреки, потому что это труд. Но когда я был маленьким, мне не нужно было доказывать, что Бог есть. Я знал это, чувствовал его помощь.

— Конечно, легко верить, когда все хорошо и он помогает. Но люди же во время несчастий, наоборот, задаются вопросом: «Если Бог есть, где же он сейчас?»

— А где были вы, когда он смотрел на безобразие и своеволие, которое вы творили? Люди ищут ответы, когда им плохо и больше никто не может помочь. А когда все нормально, они думают так: «Зачем мне Бог, если я сам себе начальник?» Может, стоит изменить отношение и не доводить до греха? Лучше всегда помнить, что он говорит с нами сначала шепотом любви и голосом совести, а только потом рупором страданий.

Вода недуг точит

«Пожалуйста, не бросайте монетки», — впервые вижу такую надпись у святого источника. Именно отсюда, по преданию, испил воду князь Симеон. Рядом — купель и храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы: ключик будто бьет прямо из‑под церкви. Отец Кукша удивляет: люди, поддаваясь суеверию, кидают в источник мелочь — якобы на счастье. Кстати, интересно, а что такое счастье для монаха?

— Оно приходит в последнюю очередь, когда дни сочтены и ты понимаешь, что спасен. Но к этому нужно готовиться, пахать. Машина, квартира, все мирское — это удобство. Оно как пыль: сегодня есть, завтра нет. Такое искусственное счастье строить нельзя.

Об этом знают только монахи и местные: на территории не один, а целых четыре источника. Что удивительно, каждый помогает от определенных болезней. Самый дальний, освященный в честь Евфросинии Полоцкой, находится через поле и впадает в речку. Он — от проблем с ногами: люди ходят по мелководью и получают исцеление. Маленький «колодец» за трапезной — источник в честь Архангела Михаила — приносит утешение тем, кто впадает в уныние. Чуть поодаль от него — источник Веры, Надежды, Любви и матери их Софии: здесь молятся о детях и благополучии в семье.

— Ничего удивительного: источник — это ведь как таблетка, но через него помогает Бог. Правда, если лекарства смешивать нельзя, то святую воду из разных криниц можно, — объясняет отец Кукша.

Целебные источники — точка притяжения паломников.

— А тот, что рекомендуют при унынии, — любимый у монахов? Тем более сейчас: Великий пост, ничем вкусненьким себя не побалуешь, — пытаюсь добавить юмора в нашу серьезную экскурсию. Но батюшка только улыбается, говорит, братия ищет благо не в земном, а в Боге.

Хотя на кухню все‑таки проводил и познакомил с послушником Николаем. Он в монастыре уже семь лет, за это время отлично приноровился маскировать бобовые котлеты под мясные.

— Паломники видят перед собой румяный биточек и спрашивают: «А из чего это?» Я всегда отвечаю: «Да вот, лося пожарил. Постного. Он же все равно травку ел» (смеется).

А секрет‑то, оказывается, прост: перемолоть фасоль, гречневую кашу и манную крупу, добавить жареный лук с морковкой, придать форму. Панировку сделать из муки — она сдерживает влагу, внутри котлеты получаются мягкими. На вкус, интригуют дегустаторы, ну вообще ничем не отличаются от мяса. Эх, попробовать не удалось, приезжайте, говорят, в воскресенье. Причем зовут не только нас с фотографом, но и всех, кто хочет поближе познакомиться с Пустынской обителью. А оно того точно стоит!

Милостью Божьей и Успенский собор когда-нибудь обретет вторую жизнь.

glushko@sb.by