Александру не привыкать к готовке. С которой он, к слову, справляется на ура.Для жилища, в котором царит исключительно мужской дух, здесь чисто и на удивление уютно. Мелкие недоделки глава семейства устраняет собственноручно: переклеит обои, побелит потолки, выложит плиткой санузел. Да и ребята никогда не откажутся помочь. Несколько лет назад узнавшие, что такое жизнь в социальном приюте, они теперь особенно сильно ценят простые детские радости: прийти из школы в родной дом, поиграть в компьютерные игры, провести выходные с отцом на природе. А еще поговорить с ним по душам, посмотреть вместе интересный фильм по телевизору, заварив чай и разложив на блюдца только что вынутые из духовки пышки. Папа для мальчишек — кумир. И первый друг, которому можно выложить все школьные новости, получить грамотный совет и даже обсудить очень личные темы.
— Мне нравится работать папой, — признается Александр. — Если уж совсем честно, я живу только ради вот этих двух сорванцов. Так сложилось — бывшая жена крови попила, маму похоронил. Но осталось счастье — дети.
— Да я ему давно говорю: пап, тебе нужна хорошая женщина! — бойко подключается к беседе тринадцатилетний Артем. — Мы с Даником только за, имей это в виду!
— Ну уж нет, спасибо, сын. Прошлые отношения меня сильно приложили, поэтому о новых пока даже задумываться не хочу, — отмахивается отец семейства.
Александр женился по страстной влюбленности на девушке, которую к моменту росписи в загсе знал от силы несколько дней. Романтика и все дела. Только вот жизнь имеет мало общего с дамским романом в мягком переплете.
— Помню, как меня отговаривали друзья, много плохого рассказывали про мою невесту. Но мне тогда казалось, что мы созданы друг для друга. И что наша встреча не случайна. Я ведь тоже накуролесил по юности, еще до знакомства с будущей женой. Дважды отсидел за кражи. Но сумел, как Мюнхгаузен за косичку, вытянуть себя из этого болота. Образумился. Хотел и ей протянуть руку помощи, поддержки. Но мне просто плюнули в раскрытую ладонь...
О том, с чем ему пришлось столкнуться уже в первые годы после женитьбы, Александр и сегодня говорит с горечью. Несмотря на то, что прошло достаточно времени, чтобы смириться, простить и забыть.
Но душевные раны, как известно, заживают куда хуже телесных:
— Она гуляла. Гуляла и пила. Беспробудно. Приводила в нашу квартиру мужчин, когда я был на работе. Уходила к любовникам, ночевала с ними по притонам. Это был ее смысл жизни. Я не стесняюсь говорить об этом в присутствии детей, у нас нет тайн друг от друга. Да и что скрывать, если все происходило у них на глазах? Ни рождение мальчиков, ни мои мольбы, слезы, угрозы — ничто не действовало на жену. Я ведь не был плохим мужем — и зарабатывал, и за детьми смотрел. Другая, может, всю жизнь мечтает о такой семье. А моей бывшей не это нужно было. Жаль, понял я это слишком поздно. И пошло-поехало. Терпение у меня не безграничное. Чего греха таить, и до драки у нас доходило. Когда она спуталась с молодым парнем из нашего района, его мать прибегала ко мне, просила чуть ли не на коленях, чтобы я ее забрал, чтобы она жизнь ее сыночку не портила. Такая у моей жены была репутация. Да и моя мама, бедная, сколько нервов потратила, пытаясь нас помирить, образумить ее. Без толку. Глядя на все это, я тоже начал прикладываться к бутылке, хотя раньше меня никогда не тянуло к алкоголю. Так и пили на пару. Что здесь творилось, в этой самой квартире, сейчас даже вспоминать тошно.
Первый раз Артема и Даника изъяли из семьи, когда их мать ушла в очередной загул. В школе уже были наслышаны о проблемах Ханевских, а тут еще старший паренек, придя на занятия, простодушно поведал о том, что они с братом дома одни: мама ушла с какими-то дядями, а папа на работе. Этого оказалось достаточно, чтобы следующие пять месяцев оба мальчика провели в приюте, а их семья была признана находящейся в социально опасном положении.
— Когда жена узнала, что у нас забрали детей, немедленно вернулась домой. Знаете, мне даже показалось, что с этого дня у нас все пойдет по-другому, все наладится ради сыновей, ради того, чтобы они снова оказались с нами, — вспоминает Александр. — Сейчас думаю: может, и она тогда искренне в это верила. А может, только притворялась... Мы честно попытались начать с чистого листа. Очень скучали по Артему и Данику. Я, взрослый здоровый мужик, не мог удержаться от слез. Ездил к ним постоянно...
— Зато мама ко мне в больницу только один раз приезжала, — добавляет Артем. — Крылышек копченых привезла. Хотя я там лежал та-а-а-а-к долго!
— Как бы то ни было, но через пять месяцев ребят нам вернули, — продолжает Александр. — И было нашему счастью отпущено от силы несколько недель. А затем — все заново. Я не знаю, почему она сорвалась. И знать не хочу.
Ребята спокойно слушают откровения отца. Не впервой. Сколько уже было всего проговорено, сколько попыток было понять поведение мамы. Радует, что, несмотря на совсем еще нежный возраст, оба брата воспринимают случившееся с ними с оптимизмом. Главное, все закончилось хорошо. Можно даже чуточку прихвастнуть своими приключениями перед незнакомыми людьми: все-таки мало кому в их возрасте выпадает пережить столько неоднозначных событий.
Второй раз мальчики попали в приют на восемь месяцев, еще более мучительных для их отца. Это была пора кульминации неприязни, конфликтов и взаимных претензий в его отношениях с женой. Именно тогда их пути разошлись окончательно: суд не только развел супругов, но и лишил мать родительских прав, запретив видеться с детьми. Артем и Даник перешли под опеку отца, чему все трое оказались несказанно рады:
— После своих приключений по молодости я уже и не думал, что когда-нибудь скажу слова благодарности в адрес людей в форме, но это как раз тот самый случай. Меня взяла под опеку участковый инспектор ИДН милиции общественной безопасности Ленинского РУВД Юлия Петровна Зданевич. Помню, как она на своей машине возила меня на медкомиссию, сопровождала на биржу труда. Огромное ей спасибо за это, ведь без человеческого участия, без помощи и поддержки я не выдержал бы. Вернуть сыновей могли только трудоустроенному и трезвому человеку, я это слишком хорошо понимал. Поэтому старался изо всех сил: чтобы у начальства не было ко мне претензий, чтобы представили суду хорошую характеристику, чтобы зарплаты оказалось достаточно для комфортной жизни. И все, о чем я тогда мечтал, сбылось!
Задаю Александру каверзный вопрос: готов ли он к тому, что пройдет год-другой, и мама мальчиков одумается, бросит пить и захочет вернуть право опеки над детьми? Ответ получаю четкий:
— Не думаю, что это произойдет. Она свой выбор сделала и не предпринимает никаких попыток как-то исправить ситуацию. Пару раз созванивалась с мальчиками. И это все.
— Я понимаю, что она моя родная мама, но пока я не хочу ее видеть, не хочу прощать, — говорит Артем. — Я ведь уже взрослый, многое замечаю.
И вспоминаю то, что видел, пока был маленьким... Нет, я еще пока слишком зол.
Одиннадцатилетний улыбчивый Даник не мучается проблемой выбора. Он просто обнимает Александра за шею и со всей прямотой заявляет:
— С папой хорошо. И больше нам никто не нужен!
МНЕНИЕ
Олег Бакулин, руководитель ОО “Защита прав отцов и детей”:
В целом количество отцов-одиночек в Беларуси, конечно, меньше, чем матерей-одиночек. Но остаться ребенку с папой стало гораздо легче. Такие случаи в последнее время у нас даже участились.
konopelko@sb.by
