Почему белорусы не хотят есть рыбу?

Почему 168 индивидуальных предпринимателей, фермерских хозяйств и организаций, арендующих более 2,5 тысячи гектаров водной глади, терпят убытки?


— Пока не будет своей переработки, заниматься этим делом бессмысленно, — констатирует происходящее бизнесмен со стажем.  — Ищу инвестора. Приезжали потенциальные партнеры из Польши, Латвии, Эстонии, но как только говоришь, что земля в аренде — сразу прекращают переговоры. Несу колоссальные убытки. Но мне было важно понять: нужен ли нам этот сом, как его покупают, в каком виде его едят. Понял одно: рыба эта нам очень нужна. Она полезна для здоровья, удобна в приготовлении.

В общем, в нынешнем году гродненцы африканского сома на ярмарках, рынках и в торговых точках не увидят. Хорошо, в гипермаркетах практически всегда в наличии карп, реже попадаются форель и осетр. Но откуда они к нам приплыли? Заместитель председателя Комитета по сельскому хозяйству и продовольствию Гродненского облисполкома Игорь Сорокин считает, что рыбы на прилавках магазинов достаточно, в том числе и живой:

– Сети работают с крупными производителями, которые готовы делать поставки круглый год. В основном с рыбхозами. Правда, не с гродненскими, а с брестскими. В области всего один крупный рыбхоз в Сморгонском районе. Оттуда гораздо ближе до Минска. Предприятие напрямую подчинено Министерству сельского хозяйства и продовольствия, а не облисполкому. Поэтому мы не можем попросить изменить логистику в сторону Гродно.

А еще в комитете уверены, что одна из основных причин мизерного количества гродненской рыбы на прилавках – отсутствие потребности у самих жителей региона. Мол, нет у нас культуры ее потребления, советские рыбные четверги канули в Лету.

– Выращивают у нас в основном карпа, – уточняет Игорь Александрович. – При этом предприятие, выращивающее 80 тонн рыбы в год, и предприятие, производящее 5 тонн, несут одинаковые расходы. Дело это, как ни подсчитывай, неприбыльное. Практически все рыбхозы дотируются государством.

– Зачем тогда вообще растить рыбу?

– У нас две стратегические задачи – «держать» рынок и обеспечивать людям отдых. Любителей порыбачить у нас предостаточно, качественные услуги на самом деле востребованы. Что касается первой задачи – это сдерживание цен на импорт рыбы. Если бы у нас не было хоть какой-то своей, тех же карпов, – цены на привозную поползли бы вверх. Поэтому, если карп стоит 3 рубля с копейками, то сельдь уже не привезут по 10 рублей. В результате все вынуждены работать в определенных рамках. Чуть выше поднимется цена на морскую – и все пойдут покупать свежую белорусскую рыбку.

В то же время есть проблемы, которые озвучиваются уже не первый год. Это отсутствие переработки. То же ООО «Просом» готово производить более 200 тонн рыбы в год, что сразу  увеличило бы весь улов в области  практически вдвое. Однако таких ферм, где можно брать рыбу круглогодично, – раз-два и обчелся. В основном она вылавливается в течение 2—3 осенних месяцев. То, что можно продать, – реализуется на ярмарках. Остальное куда девать? Если бы в области было перерабатывающее предприятие, готовое этот оставшийся объем выкупить, заморозить и в течение года равномерно перерабатывать в консервы, форшмаки, – имело бы смысл наращивать объемы.

– Существовала когда-то у нас контора «Гроднорыба», у которой были планы по строительству в области перерабатывающего предприятия, – припоминает Игорь Сорокин. – Но не дошло даже до бизнес-плана. Во многом сдерживает все начинания себестоимость рыбы, которая достаточно высока. Прибавьте к этому затраты на хранение, переработку, упаковку и так далее. На выходе получим дорогостоящий продукт, который, как видим, не слишком-то востребован белорусами. Уверен, если часть рыбы исчезнет из магазинов, то многие даже не заметят. А если сало пропадет? Как говорится, ощутите разницу.

Есть и бизнесмены, которые занимаются разведением ценных пород рыбы. Форелевые хозяйства зарегистрированы в Лидском и Новогрудском районах.

Интересно, как обстоят дела у них? Владимир Маркарян из Новогрудка занимается разведением форели уже 12 лет.

– Нет реализации, – отвечает на вопрос о прибыли Владимир Николаевич. – Мог бы производить до 10 тонн, но сбыта нет. Хоть сейчас могу дать 2 тонны, но малька не поднимаю и не кормлю по уже озвученным причинам. За все время работы самым лучшим в плане заработка оказался позапрошлый год. Тогда рыбхоз взял у меня 4 тонны. Пытался сотрудничать с сетями, возил в Лиду, Сморгонь. Но транспортные расходы сводили заработок на нет.
Моря у нас нет, а вот водоемов, где можно добывать вкусную и полезную рыбу, хватает. В целом водный фонд Гродненской области насчитывает около 10 тысяч гектаров. К разведению рыбы пригодны всего 3,2 тысячи. Почти 80 процентов из них уже находятся в аренде. Процент большой, а улов маленький.

Татьяна КОНДРАТЬЕВА

kondratsieva@sb.by

Рыба ищет, где глубже, а рыбхозы, где корма дешевле

Наши предки мудро советовали: рыбу переваривай, а мясо недоваривай. Сегодня мы приближаемся по уровню потреблению ценного продукта к европейцам. Но, к сожалению, не всегда качественного. Дары морей и океанов, прежде чем попасть на наш стол, перемерзают по несколько раз. Каждая хозяйка хоть однажды видела на сковороде кашу вместо аппетитного белкового куска, но почему-то не спешит покупать белорусскую рыбку. Хоть и выбор есть, и цена, скажем, на карпа на протяжении последних двух лет не повышалась. В 2018 году произведено 16 128 тонн рыбы, из них — 13 860 тонн прудовой, 1033 тонны ценных видов. Большая часть — 13,2 тысячи тонн — из рыбхозов, где имелось 10 тысяч тонн товарной продукции.

Почему же в магазинах наш карп подолгу плавает в стеклянных резервуарах? Нет традиции или культуры в питании, первое, к чему склоняются некоторые эксперты. Давайте разбираться дальше.

Охотнее потребитель покупает товар на ярмарках, где каждый раз, без преувеличения, ажиотаж. Люди знают: там дешевле. Можно ли достичь уровня ярмарочных цен в магазинах? Специалисты говорят, что это зависит от обоюдных согласованных действий производителя и продавца.

Рыбхозы стремятся удешевить продукцию. К сожалению, их прибыль часто съедают кредиты на покупку комбикормов, новое оборудование. А улов и деньги от его продажи не получишь быстро. Для выращивания бройлера требуется примерно 40 суток, кабанчика — 10 месяцев, бычка — около года, а прудовой рыбы — два, а то и три года. И растет она только пять месяцев в году, а остальное время потребляет то, что накопила за время нагула.

Затраты на кормление, впрочем, как и везде в животноводстве, в себестоимости рыбы занимают от 35 до 50 процентов. Понятно, чем дешевле корма, тем быстрее рыба приплывет к нам в авоську.

Для ученых РУП «Институт рыбного хозяйства» снижение этих затрат — одна из главных задач. Удешевить корма можно за счет ресурсной базы, оптимизации рецептурной составляющей, повышения их усвояемости. Недавно обратили внимание на крупяную мучку, которая мало использовалась в кормлении сельхозживотных вообще и рыбы в частности. У нас около двух десятков предприятий, производящих крупу, и образующиеся отходы при шлифовке зерна, по сути, утилизируются. Белки, углеводы и минеральные вещества уходят в пыль. Сейчас отрабатывается технология ввода их в комбикорма.

Второе направление, называет заместитель директора института Владимир Костоусов, — дифференциация кормления по возрастным группам:

— Белок в стоимости комбикормов занимает 40—70 процентов. На определенной физиологической стадии можно давать их с меньшим содержанием протеина, соответственно, более дешевые.

Но как у пруда есть дно, так у себестоимости — предел. Если рыба питается искусственными кормами, цена ее реализации не может упасть ниже сложившейся общеевропейской,  отмечает эксперт:

— Примерно 2—2,4 евро за килограмм карпа. Кардинально уйти от этой величины не удается. Выращивание рыбы в поликультуре — также один из путей снижения себестоимости. Сом и щука — хищники, их много не вырастишь. Напрашивается вопрос, каким образом повысить рентабельность прудового хозяйства, существенно не меняя структуры ведения рыбоводства? Значит, надо вводить в поликультуру такой вид, который по своей прибавочной стоимости даст существенную экономию в выращивании или повысит цену реализации. Таким видом нам представляется веслонос. Рыба быстрорастущая, питается по образу и подобию толстолобика, потребляет те корма, которые продуцируются в экосистеме пруда естественным образом, и затраты закладываются лишь для стимулирования производства этих кормов. Сеголетка вырастает до 500 граммов. Для сравнения: карп — до 50 граммов, двухлетка весит полтора-два килограмма. Мясо отлично идет на изготовление балычных изделий и традиционных продуктов из осетров. Икра черная, конечно, не такая, как у белуги, по стоимости соотносится со стерляжьей. В экспериментальном хозяйстве «Вилейка» РУП «Институт рыбного хозяйства» содержится 191 особь и около 70 в ОАО «Опытный рыбхоз «Селец». Это тот генофонд, которым располагает рыбоводческая отрасль для выращивания веслоноса.

То, что не продается прямо из пруда, рыбхозы используют как сырье в собственных цехах. Всего их в ведомстве «Белводхоза» восемь. Их задача — расширить ассортимент, увеличить маневр в реализации. Рыбу, в основном карп, коптят, филируют, готовят тушки шоковой заморозки, фарш, палочки. В ОАО «Рыбокомбинат «Любань» разработаны ТУ на 12 видов консервов.

Увеличение ассортимента полуфабрикатов, как говорится, задание рыбхозам на завтра. Владимир Костоусов полагает, что производителям стоит разрабатывать маркетинговую и логистическую составляющую. Для хозяек (а их, заметим, все больше из-за занятости женщин), которым недосуг потрошить и чистить чешуйчатые туши, приходит на помощь… селекция. Рыбу выводят почти без чешуи, с определенным экстерьером — с коротким хвостом и небольшой головой, но с «горбиком», который увеличивает грудо-реберную часть — лакомый для гурманов кусочек.