НХО № 3 — почему туда лучше не попадать, но если уж попали, стоит довериться умелым рукам врачей- нейрохирургов
25.10.2021 20:38:00
Работу детских нейрохирургов можно сравнить с работой группы разминирования. Почему? Головной мозг как минное поле: одно неверное микроскопическое движение — и ребенок может перестать видеть, говорить, ходить, а то и стать глубоким инвалидом. Представляете, как ювелирно должен действовать здесь специалист, чтобы получить превосходный результат?! Нейрохирургическое отделение № 3 в РНПЦ неврологии и нейрохирургии — одна-единственная на республику детская нейрохирургия, рассчитанная на одновременное пребывание 30 маленьких пациентов. А они едут сюда со всей Беларуси. Каждый год команда из восьми крепких, толковых нейрохирургов (среди которых одна молодая женщина) оперирует более полутысячи малышей. И каждым успешным случаем доказывают, что операция на головном и спинном мозге дает шанс детям не просто жить, а развиваться, учиться, заниматься спортом и в успехах не отставать от сверстников.
Кроме боли в памяти у меня остались и трогательные моменты. 9-летняя девочка из нашей палаты после удаления опухоли пять дней находилась в реанимации. Маме туда нельзя, телефон под запретом, и они завязали переписку от руки. Пишет дочка: «Мамочка, я так хочу, чтоб тебя пустили ко мне. Но медсестра сказала, что сегодня дежурит злой дядька. Я тебя очень-очень люблю. Хочу плакать, но терплю». Разве не трогает? А еще мы в девятой палате стали встречать детей из реанимации с гелиевыми шарами, чтоб хоть как-то их приободрить. Увидеть на измученном лице тень улыбки — для материнского сердца большего не надо.
Все начиналось с обычной жалобы на боль в пятке четыре года назад. Болезнь прогрессировала, но самые мучительные были три недели до операции — приступы судорог не покидали левую половину детского тела ни днем, ни ночью. Нейрохирурги поставили редко встречающийся диагноз — энцефалит Расмуссена, это воспаление коры головного мозга. Такие хирургические вмешательства в нашей стране можно пересчитать по пальцам.
— Технически одна их самых сложных операций в нейрохирургии. За рубежом далеко не все центры, специализирующиеся на эпилепсии, проводят такие. Есть пара-тройка во Франции, Германии, и туда съезжается вся Европа, — рассказывает заведующий отделением Михаил Талабаев, который оперировал Вову. — Редкая патология разрушает человека буквально на глазах. Ребенок, который до этого спокойно ходил в школу, играл в футбол, в считанные месяцы может стать глубоким лежачим инвалидом. К счастью, болезнь не так стремительно развивалась у Вовы, но приступы изматывали до такой степени, что он сам просил операцию.
Заведующий нейрохирургическим отделением № 3, кандидат медицинских наук, главный внештатный специалист Министерства здравоохранения по детской нейрохирургии Михаил Талабаев.
Перед нейрохирургом и его командой стояла непростая задача: отсоединить кору целого полушария от остального мозга и оставить в голове. Операция масштабная, травматичная и сложная для хирургов в силу того, что кора извилистая, там легко «потеряться». Лет десять назад в нейрохирургии решали проблему иным путем — удаляли больное полушарие целиком. Но это лишь продлевало жизнь пациенту на пару лет. Сегодня дети с энцефалитом Расмуссена, которых оперировал Талабаев, живут обычной жизнью и, главное, больше не принимают противосудорожные препараты.
Врач-нейрохирург Евгений Миронец с маленьким пациентом Николаем.
— Сегодня возможности в компенсации детей после нейрохирургического, неврологического лечения и реабилитации колоссальные. Через два-три года прибегает к тебе самый обыкновенный ребенок — окружность головы перестает расти стремительно, тело догоняет, все выглядит пропорционально, и ты не скажешь, что малыш шунтирован. Ребята учатся в школе, занимаются плаванием, живут обычной жизнью. Единственное — наблюдаются у невролога по месту жительства, могут периодически приезжать на консультативный прием в РНПЦ, — говорит Евгений Миронец.
Почему вдруг нейрохирургия и Беларусь? За минуты до входа в операционную успеваю узнать из первых уст, что врач — музыкант, родился в Эквадоре, окончил консерваторию. А в Беларусь приехал вслед за братом. Стал учить русский язык, поступил в Гродненский медуниверситет — быть врачом мечтал с детства, и мечта сбылась.
— В Гродно нашел себе жену. Проходил интернатуру и ординатуру в Минске, здесь и остался. Позади стажировки в Израиле, курсы в Германии, Испании, но уезжать из Беларуси не хочу. Здесь для нейрохирургии созданы хорошие условия, есть современное оборудование и опытные коллеги, а в стране спокойно и люди хорошие, — поясняет нейрохирург.
В операционной пробыла минут 20. Что испытала? Шок. Это в фильмах режиссеры показывают операционную — работают на надрыве. А здесь никакой суеты, нейрохирурги Кевин Фернандо и Анна Соловьева (одна-единственная женщина в мужской команде) действовали слаженно, каждый выполнял свою работу. А когда ребенка зашивали, даже играла легкая музыка.
Заведующий отделением Михаил Талабаев признается,главный его страх сегодня, чтобы ребята из команды не разъехались. Таким составом детская нейрохирургия работает с момента ее переезда из БСМП в научно-практический центр республиканского значения в 2012 году:
— Толковые, надежные специалисты. Да, у каждого-то есть свои слабые места, и я знаю их. Иногда не планирую, но приходится идти в операционную, помогать. Но главное — молодые коллеги жадно учатся, иногда в пять утра мне на Viber придет ссылка на полезную статью. Читают литературу по специальности на английском, испанском, немецком языках, это очень важно и полезно. Ведь нейрохирургия не стоит на месте, а сегодня наша цель — не просто борьба за жизнь ребенка, а за качество этой жизни. Чтобы после даже самой сложной операции ребенок ходил, говорил, как его здоровые сверстники.
Впрочем, детские нейрохирурги не только черпают мировой опыт. Есть уже свой, и они готовы им делиться с зарубежными коллегами. В прошлом году обобщили опыт отделения за несколько лет и на портале Всемирного общества детских нейрохирургов опубликовали статью «Результаты хирургии в сознании у детей с опухолями функционально значимых отделах головного мозга».
— Функции движения, зрения контролировать в наркозе можно. А вот если процесс располагаются в проекции речевых отделов в мозге и есть риск, что ребенок перестанет говорить, понимать речь, тогда оперируем в сознании. Врач-нейрофизиолог показывает пациенту на планшете текст — читай. Или тестирует, не перестал ли ребенок понимать родной язык, английский язык, невербальные символы, — раскрывает детали Михаил Талабаев.
КОММЕНТАРИЙ
Заместитель директора РНПЦ неврологии и нейрохирургии Эдуард ВАСИЛЕВИЧ:
— Наш центр оснащен современным оборудованием для диагностики и проведения хирургических вмешательств — не хуже любого другого европейского центра. В каждой операционной установлены мощные микроскопы, которые позволяют ювелирно выполнять операции. Эндоскопы дают возможность через минимальные отверстия манипулировать на глубине, делают операции менее травматичными и пациент восстанавливается быстрее. В центре две навигационные станции, полгода назад закупили третью — они позволяют обрисовать границы опухоли, определить оптимальную траекторию подхода к ней и во время операции контролировать, где мы находимся, сколько еще требуется удалить.
Современное оборудование от известных мировых производителей позволяет внедрять новые виды операций, помогать детям с сосудистыми, нейроонкологическими заболеваниями, эпилепсией. А богатый опыт и высокая квалификация нейрохирургов детского отделения дают возможность выполнять самые сложные операции с минимальными рисками для жизни маленьких пациентов.
МНЕНИЯ
Валентина КОНДРАТЬЕВА, г. Бобруйск:
— Болезнь свалилась как снег на голову. Весной у дочки нарушилась координация движений. Обследовали в детской больнице и на МРТ обнаружили образование в мозжечке. Что мы семьей пережили, не хочу и вспоминать. Нас оперировали в РНПЦ прекрасные врачи Александр Корень и Степан Трухан, и сейчас все благополучно. С мамами в палате подружились и пообещали друг другу — 1 сентября обменяемся фотографиями, на которых наши дети нарядные с цветами идут в школу. И это сбылось — спасибо умелым рукам нейрохирургов.
Виктория ГРИБ, г. Новогрудок:
Испытано на себе
Это самый длительный репортаж за мои десять лет в журналистике. В любом другом месте отработала бы тему куда быстрее, но судьба уготовила полное погружение, как в рубрике «Испытано на себе». Три недели в детской нейрохирургии, и задание редакции тут ни при чем.
Страшный диагноз как гром среди ясного неба. Попавших в отделение мам роднит растерянность: «Почему с моим ребенком, за что?» Глубоко внутри они прячут печаль и себе твердят: «Только не плакать! Ребенку незачем знать, насколько все серьезно». Вечером просят соседку приглядеть за крохой, чтобы подальше от больничного корпуса порыдать под шум проходящего поезда.
Здесь чужая боль — это и твоя боль. Лучше бы не видеть, как мама провожает малыша на каталке и бледной тенью бродит в коридоре день. И как ее жизнь вновь обретает смысл, когда нейрохирург, весь мокрый, осунувшийся, из операционной идет прямо к ней и смотрит в глаза: «Все прошло успешно». Кто здесь побывал, скажет: спустя пару дней уже не пугает огромный свежий рубец на выбритой голове у младенца, а крики трехлетней девчушки из перевязочной в адрес доктора даже вызовут улыбку: «Ты пахой, мне бойно!»
История Вовы
— Вова, пройдись по коридору, покажи тете, как хорошо у тебя получается! — просит 11-летнего сына Наталья Симонович из столинского агрогородка Ольшаны (нейрохирурги оперировали мальчика в марте). И Вова делает довольно уверенные и быстрые шаги. Получив одобрительные отклики, сияет и просит маму показать видео, где он катается на велосипеде. Сам!
Все начиналось с обычной жалобы на боль в пятке четыре года назад. Болезнь прогрессировала, но самые мучительные были три недели до операции — приступы судорог не покидали левую половину детского тела ни днем, ни ночью. Нейрохирурги поставили редко встречающийся диагноз — энцефалит Расмуссена, это воспаление коры головного мозга. Такие хирургические вмешательства в нашей стране можно пересчитать по пальцам.
— Технически одна их самых сложных операций в нейрохирургии. За рубежом далеко не все центры, специализирующиеся на эпилепсии, проводят такие. Есть пара-тройка во Франции, Германии, и туда съезжается вся Европа, — рассказывает заведующий отделением Михаил Талабаев, который оперировал Вову. — Редкая патология разрушает человека буквально на глазах. Ребенок, который до этого спокойно ходил в школу, играл в футбол, в считанные месяцы может стать глубоким лежачим инвалидом. К счастью, болезнь не так стремительно развивалась у Вовы, но приступы изматывали до такой степени, что он сам просил операцию.
Заведующий нейрохирургическим отделением № 3, кандидат медицинских наук, главный внештатный специалист Министерства здравоохранения по детской нейрохирургии Михаил Талабаев.Перед нейрохирургом и его командой стояла непростая задача: отсоединить кору целого полушария от остального мозга и оставить в голове. Операция масштабная, травматичная и сложная для хирургов в силу того, что кора извилистая, там легко «потеряться». Лет десять назад в нейрохирургии решали проблему иным путем — удаляли больное полушарие целиком. Но это лишь продлевало жизнь пациенту на пару лет. Сегодня дети с энцефалитом Расмуссена, которых оперировал Талабаев, живут обычной жизнью и, главное, больше не принимают противосудорожные препараты.
История Коли
— Какое счастье, что ребенка госпитализируют не одного — маме позволяют быть рядом. Здесь прекрасные врачи и чуткие медсестры, буду молиться за их здоровье, — благодарна Марина из Витебска. Ее шестилетнему сынишке днем ранее поставили шунт, а сегодня Коля в палате играет с любимой игрушкой и сообщает по телефону бабушке: у него все хорошо, скоро домой. Своему лечащему врачу Евгению Миронцу пациент признается: за ухом как будто крутится моторчик. Врач улыбается — пройдет. И поясняет маме: «Иногда детям кажется, что они слышат, как через шунт идет отток ликвора. Но это ощущения субъективные, не заостряйте внимания».Врач-нейрохирург Евгений Миронец с маленьким пациентом Николаем.
В коридоре врач поясняет: гидроцефалия (когда окружность головы растет быстро) встречается у детей разного возраста, но чаще это заболевание детей до года. Нередко младенцев везут к нейрохирургам прямиком из роддома. Еще в утробе они перенесли кровоизлияние в головном мозге, развилась гидроцефалия, и шунт для них становится единственным спасением. Причиной гидроцефалии могут стать опухоли, перенесенный менингит. Длинную силиконовую трубочку диаметром в 1,5—2 миллиметра хирурги ставят из головы в брюшную полость, и через клапан обеспечивается отток лишней жидкости.
Операционная
Мы отправляемся туда, куда хоть одним глазком мечтает заглянуть каждая мама, которая побывала с ребенком в детской нейрохирургии, — операционную. Молодой нейрохирург Кевин Фернандо Венегас Идальго готовится исправлять врожденный порок черепа у малыша, которому еще нет года. Краниосиностоз — что за диагноз? Врач поясняет буквально на пальцах:Почему вдруг нейрохирургия и Беларусь? За минуты до входа в операционную успеваю узнать из первых уст, что врач — музыкант, родился в Эквадоре, окончил консерваторию. А в Беларусь приехал вслед за братом. Стал учить русский язык, поступил в Гродненский медуниверситет — быть врачом мечтал с детства, и мечта сбылась.
— В Гродно нашел себе жену. Проходил интернатуру и ординатуру в Минске, здесь и остался. Позади стажировки в Израиле, курсы в Германии, Испании, но уезжать из Беларуси не хочу. Здесь для нейрохирургии созданы хорошие условия, есть современное оборудование и опытные коллеги, а в стране спокойно и люди хорошие, — поясняет нейрохирург.
В операционной пробыла минут 20. Что испытала? Шок. Это в фильмах режиссеры показывают операционную — работают на надрыве. А здесь никакой суеты, нейрохирурги Кевин Фернандо и Анна Соловьева (одна-единственная женщина в мужской команде) действовали слаженно, каждый выполнял свою работу. А когда ребенка зашивали, даже играла легкая музыка.
Заведующий отделением Михаил Талабаев признается,главный его страх сегодня, чтобы ребята из команды не разъехались. Таким составом детская нейрохирургия работает с момента ее переезда из БСМП в научно-практический центр республиканского значения в 2012 году:
— Толковые, надежные специалисты. Да, у каждого-то есть свои слабые места, и я знаю их. Иногда не планирую, но приходится идти в операционную, помогать. Но главное — молодые коллеги жадно учатся, иногда в пять утра мне на Viber придет ссылка на полезную статью. Читают литературу по специальности на английском, испанском, немецком языках, это очень важно и полезно. Ведь нейрохирургия не стоит на месте, а сегодня наша цель — не просто борьба за жизнь ребенка, а за качество этой жизни. Чтобы после даже самой сложной операции ребенок ходил, говорил, как его здоровые сверстники.
Впрочем, детские нейрохирурги не только черпают мировой опыт. Есть уже свой, и они готовы им делиться с зарубежными коллегами. В прошлом году обобщили опыт отделения за несколько лет и на портале Всемирного общества детских нейрохирургов опубликовали статью «Результаты хирургии в сознании у детей с опухолями функционально значимых отделах головного мозга».
— Функции движения, зрения контролировать в наркозе можно. А вот если процесс располагаются в проекции речевых отделов в мозге и есть риск, что ребенок перестанет говорить, понимать речь, тогда оперируем в сознании. Врач-нейрофизиолог показывает пациенту на планшете текст — читай. Или тестирует, не перестал ли ребенок понимать родной язык, английский язык, невербальные символы, — раскрывает детали Михаил Талабаев.
Браво! Хотя это и за гранью фантазии...
Заместитель директора РНПЦ неврологии и нейрохирургии Эдуард ВАСИЛЕВИЧ:
— Наш центр оснащен современным оборудованием для диагностики и проведения хирургических вмешательств — не хуже любого другого европейского центра. В каждой операционной установлены мощные микроскопы, которые позволяют ювелирно выполнять операции. Эндоскопы дают возможность через минимальные отверстия манипулировать на глубине, делают операции менее травматичными и пациент восстанавливается быстрее. В центре две навигационные станции, полгода назад закупили третью — они позволяют обрисовать границы опухоли, определить оптимальную траекторию подхода к ней и во время операции контролировать, где мы находимся, сколько еще требуется удалить.
Современное оборудование от известных мировых производителей позволяет внедрять новые виды операций, помогать детям с сосудистыми, нейроонкологическими заболеваниями, эпилепсией. А богатый опыт и высокая квалификация нейрохирургов детского отделения дают возможность выполнять самые сложные операции с минимальными рисками для жизни маленьких пациентов.
МНЕНИЯ
Юлия КРАЛЬСКАЯ, агрогородок Вишневка Ивацевичского района:
— Врачи детской нейрохирургии — наши ангелы-хранители, это люди от бога. Моя дочка родилась недоношенной. После роддома едем в РНПЦ, где крошке ставит шунт Сергей Каленчик. Сейчас все хорошо, проходим реабилитацию в Барановичах. Своими глазами видела, как тяжело работается врачам, как много деток едет. И они спасают, действуют очень осторожно, чтобы не навредить. Мамам хочу дать совет: если попали в отделение, поверьте, вы и ваши сын или дочь в надежных руках, все будет хорошо.
Валентина КОНДРАТЬЕВА, г. Бобруйск:
— Болезнь свалилась как снег на голову. Весной у дочки нарушилась координация движений. Обследовали в детской больнице и на МРТ обнаружили образование в мозжечке. Что мы семьей пережили, не хочу и вспоминать. Нас оперировали в РНПЦ прекрасные врачи Александр Корень и Степан Трухан, и сейчас все благополучно. С мамами в палате подружились и пообещали друг другу — 1 сентября обменяемся фотографиями, на которых наши дети нарядные с цветами идут в школу. И это сбылось — спасибо умелым рукам нейрохирургов.
Виктория ГРИБ, г. Новогрудок:
— Моей девочке пять лет. Стало падать зрение, хотя мы совсем не сидим в телефоне, после диагностики узнали про опухоль. Это, конечно, страшно. Позади две операции, сейчас восстанавливаемся. Я восхищаюсь командой детской нейрохирургии — сильные, умелые, красивые мужчины, на которых стоит положиться. А за Михаила Талабаева и Александра Кореня, которые нас оперировали, молюсь. Пусть бог даст им силы.