Народному писателю Беларуси Николаю Чергинцу — 85!

Вся его жизнь — это борьба. Неважно, на каком поле: футбольном, правовом, литературном или общественно‑политическом. Но сначала была игра. В юности Николай Иванович мечтал стать футболистом. Мечта исполнилась: четыре года играл в первенстве Советского Союза по футболу. Затем была служба в органах и — неожиданно! — первый литературный успех. С начала 1970‑х Николай Чергинец написал почти 100 (!) остросюжетных детективов. Кроме того, 17 лет он отвечал за художественное слово в нашей стране, был первым председателем Союза писателей Беларуси. Сегодня Николай Иванович — почетный председатель этой творческой организации и по‑прежнему держит на контроле литературные дела: много пишет, активно выступает, поддерживает СПБ словом и делом. А еще чувствует свою ответственность за события в стране и мире. Писатель, уверен Николай Иванович, всегда должен думать о государстве.

В 2022 году указом ­Президента Николаю Чергинцу было присвоено звание «Народный писатель Беларуси».

Великая Отечественная война

— Мне было четыре года, когда началась война. До начала Великой Отечественной наша семья жила в районе нынешней улицы Максима Танка. Когда гитлеровцы оккупировали город и начали создавать в этих кварталах еврейское гетто, пришлось переехать на Цнянскую. Минск, улица Цнянская, 45, — это адрес моего детства. Какое‑то время назад я еще видел там деревья, которые остались от нашего сада… Когда нацисты выгнали нашу семью из родного дома, мама нашла другой. Мы заняли одну его половину. Но как жить? Семеро детей, отец на фронте… А в доме протекала крыша, не было стекол в окнах. Чем могли помогали родственники. Тяжелое было время…

Как ни странно, хорошо запомнил 8 мая 1945 года. Именно 8 мая, перед Днем Великой Победы, когда небо над вечерним Минском озарилось красными и белыми огнями — тогда не было разноцветных ракет. Эти огни украсили все небо. Такого салюта я никогда больше не видел.

Футбол

— Гонял в футбол с большой страстью, стоял на воротах. Мячом нам служили обычные покрышки с сеном или тряпками внутри. Это потом уже появились камеры. Однажды попал в поле зрения тренера детской спортивной школы Владимира Ивановича Иванова. С войны он вернулся без ноги, на протезе, но работал тренером. Я с огромным удовольствием ходил к нему заниматься. На футбол хотелось больше, чем в школу. Что‑то начало получаться. Когда приняли в команду, помню, как впервые получил джемпер, перчатки, трусы, бутсы хорошие. И сразу захотелось пойти на проспект покрасоваться, поиграть в этих бутсах. Но самое главное — я почувствовал себя настоящим футболистом.

Семья Юрия Гагарина

— Мы очень дружили с Анной Тимофеевной, мамой первого космонавта Земли Юрия Алексеевича Гагарина. С ним я познакомился в Крыму на футбольном поле, где мы с командой тренировались. Мы — уже, считай, профессионалы, они — молодые лейтенантики. Анне Тимофеевне меня представил генерал Янковский. Он пригласил ее в Минск, там познакомились и подружились по‑настоящему. У меня в то время была дача в Ждановичах, там вся семья Гагариных бывала. Помню, как резались в дурака с Анной Тимофеевной на террасе, а вся проживающая в поселке братия приходила на нее посмотреть. Она очень по‑доброму ко мне относилась. Вы бы почитали наши письма, сколько там воспоминаний…

В июне 1984‑го, когда я был в Афганистане, в один из дней со мной связался командующий 40‑й армией генерал‑лейтенант Леонид Евстафьевич Генералов и передал большой конверт. Читаю: «Почта матери первого космонавта Земли Юрия Алексеевича Гагарина Анны Тимофеевны Гагариной». Открываю, а внутри ни слова. Только фотография Анны Тимофеевны с припиской Зои (старшей сестры Юрия Алексеевича): «На память Николаю Ивановичу от Анны Тимофеевны Гагариной, которая любила его как своего сына». И тут я понял, что она умерла…

Органы внутренних дел

— Все поражались: как я буду там работать без образования? Но я быстро вошел в профессию. Помогли товарищи — Валера Петров, Володя Камыш… В органах занимался всем: и оперативной работой, и следственной, и агентурой. Благодаря ребятам удалось во все это вникнуть. Еще брал старый отказной материал, изучал, запоминал что‑то для себя. Чтобы как можно лучше овладеть профессией, даже перевелся с факультета журналистики БГУ, где учился заочно, на юридический.

12 лет Николай Чергинец возглавлял Постоянную комиссию Совета Респуб­лики Национального собрания Беларуси по международным делам и национальной безопасности, а также комиссию Парламентского собрания Союза Беларуси и России по вопросам внешней политики. 11 лет представлял Беларусь в ООН.

Афганистан

— Я тогда был начальником управления уголовного розыска республики. Нужен был свой человек в Кабуле — мне предложили поехать. Когда прибыл на место, срочно нужно было включаться в работу: знать и понимать психологию населения, национальные особенности. Вот, скажем, приходит наш полковник в дом местного генерала, который его пригласил. Мужики за столом отдельно, женщины — отдельно. Жену позвать за стол нельзя: это страшное оскорбление. И не дай бог потом сказать где‑то в беседе: мол, передавай привет жене. Правильно говорить: передавай привет моей сестре.

Литература

— Раньше часто спрашивали: ну как так, была хорошая карьера и вдруг — писатель? Но ничего удивительного, я много писал в газеты. Начинал с отчетов о футбольных матчах. Бывало такое, что все газеты респуб­лики публиковали мои отчеты, но под разными псевдонимами. Так постепенно втянулся. Кончилось тем, что на меня обратила внимание «Правда». Предложили определить темы, на которые мог бы писать. Я набросал 15 — 20 вариантов, исходя из того, что выберут одну‑две. Они прислали ответ: все темы утверждены, работайте, желаем успеха. Так журналистика позволила приблизиться к литературе.

А потом мне предложили написать книгу о милиции. И в 1973‑м вышел «Четвертый след». Раньше в Минске повсюду стояли открытые киоски с газетами, книги там тоже продавали. Так вот, я с трепетом подходил к такому киоску, небрежно бросал 15 копеек, брал свою книгу и ждал: подойдет кто‑нибудь? Узнает или нет? Коллеги книгу похвалили. Ну а дальше я уже сам завелся. Пошел зуд — постоянно хотелось писать. Был знаком с Василем Быковым, Иваном Шамякиным, Андреем Макаенком. Бывало, едет он в Москву и говорит: «Микола, дай мне свою рукопись. Не люблю спать в вагоне, хоть почитаю». А потом возвращался: «Да ну тебя к черту! Ехал из Москвы, не мог уснуть: все время читал».

Дети

— У меня прекрасные дети, я ими очень горжусь. Оля — полковник пограничной службы, была единственной женщиной в погранвойсках, которая имела это звание. Причем оказалась она там не по блату, а вопреки моей воле. Дочка с золотой медалью окончила школу, и у меня было только одно условие: поступай куда хочешь, но только не туда, где есть погоны. Не послушала, упрямая. Когда училась, не получила ни одной четверки. В Афганистане, к слову, ходила в посольскую школу и за учебу даже получила золотой знак ЦК ВЛКСМ. Позже окончила юридический факультет БГУ с красным дипломом.

Сын Игорь — генеральный директор авиакомпании «Бел­авиа», имеет два высших образования. Дети, кстати, всегда жили дружно. Вспоминаю такой эпизод. Мы в те годы жили в переулке Кузьмы Чорного, во дворе дома была огромная лужа. И как раз тогда купили Оле красный шерстяной костюмчик, достать его было очень трудно. И вот наблюдаем из окна четвертого этажа такую картину: сын стоит, руки за спину, и учит сестру плавать в этой луже. А Оля в красном костюмчике все старательно повторяет... Оба неимоверно горды собой: Игорь — что к тому моменту плавать уже научился, Оля — что у нее все получается… Бог дал мне чудесных детей, прекрасных внуков. И дай бог каждому иметь таких близких рядом.