По-настоящему народный проект: авторский коллектив — о том, как на месте сожженной деревни Ола в Светлогорском районе создавали масштабный мемориальный комплекс

Здесь мобильник не работает, не слышно гула транспорта, вокруг только скрип деревьев, многие из которых еще помнят свист пуль, запах гари и крики обреченных людей. 14 января 1944 года оголтелые нацисты сожгли и расстреляли в Оле 1758 мирных жителей, в том числе 508 женщин и 950 детей. В 12 раз больше, чем в Хатыни.

Эту территорию освобождали бойцы 48-й армии. Бывший офицер Сергей Голицын вспоминал, что даже повидавших все военных поразила жестокостью представшая перед глазами картина. Спустя годы не мог он позабыть, как из подпола вытащили сгоревшего ребенка лет шести. У малыша уцелели ножки в новеньких лаптях — сына своим телом прикрыла мама.

В 1958 году здесь установили памятник — на братской могиле, в которой захоронили мирных жителей и советских воинов. Когда в стране подняли вопрос о создании мемориала сожженным деревням, Ола была в списке возможных мест. Но тогда выбор пал на Хатынь, уж очень труднодоступным был этот уголок Светлогорщины. Даже работник местного лесничества, который ухаживал за братской могилой, мог добраться сюда только на лошади.

В 2009 году здесь начали строить дорогу — для нужд лесхоза. Когда поднимали грунт в районе умершей деревни, обнаружили человеческие останки. Вызванные для поисковых работ военные нашли также обгоревшие кирпичи, дерево, расплавившееся стекло и превратившиеся в пепел скелеты. В 2013-м на этом месте был установлен памятный крест.

Но неравнодушным землякам этого было мало. Огромную роль в продвижении идеи об увековечивании памяти погибших в Оле сыграл знаменитый писатель и поэт Изя­слав Котляров. Он стучался во все двери, предлагал свои идеи. И власти поддержали его начинания, рассказывает начальник отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Светлогорского райисполкома Алла Манькевич:


Проект стал по-настоящему народным, свой вклад в его создание и финансирование вносили предприятия, общественные организации, руководство и молодежь региона.

Концепцию мемориала создавали специалисты ОАО «Институт Гомельгражданпроект». Каждая деталь в нем наполнена глубоким смыслом. Плиты возле входа — для имен павших. Здесь погибли почти 2000 человек, но известно только 300 фамилий, остальные еще предстоит установить. Чуть дальше — барельеф с картой Гомельской области, на которую нанесено 127 деревень: в каждой из них нацисты уничтожили более 100 мирных жителей. С обратной стороны — изображение родителей, которые пытаются прикрыть от приближающейся беды свое дитя.

Бывшая центральная улица Олы сейчас вымощена красной плиткой, будто раскаленными углями, на месте сгоревших домов — стилизованные калитки, изломанные, как судьбы живших здесь людей. Бетонные детали отливались на Гомельском ДСК, и специалисты смогли придать банальному, казалось бы, материалу фактуру сгоревшего дерева. Там же создали и плиты, сквозь которые проступают силуэты людей — тени тех, кто навсегда остался в этой земле. 12 беззвучных колоколов напоминают о жителях соседних деревень, которые бежали в Олу за спасением, а бетонные прямоугольники — словно парты, за которые уже не сядут дети…

Изяслав Котляров поспособствовал появлению в центре мемориала еще одного знакового объекта — парка камней-скульптур. В 2019 году он организовал тематический пленэр, куда съехались мастера со всей страны, и стал вдохновителем для авторов работ, вспоминает один из скульпторов Александр Камардин:


На одной из скульптур Александра Камардина — девочка с простреленной куклой, выставляющая перед собой руку и будто просящая: «Не стреляй!» Мастер Михаил Ершов в работе «Вынужденное самосожжение» воплотил один из самых трагических эпизодов того дня. Жена бухгалтера колхоза Аксинья Курлович просила у нацистов разрешения сгореть в своей хате. Под издевательский смех нелюдей она твердым шагом пошла к своему пылающему дому. Ее на ходу опрыскивали бензином. На пороге женщина вспыхнула факелом…

К братской могиле приносят венки и цветы, к кресту и капличке — мягкие игрушки и конфеты для детей, которым уже никогда не суждено стать взрослыми. К мемориалу постоянно приезжают люди, поодиночке и организованными группами, — помолчать, пережить, задуматься. В дни, когда слишком многие пытаются переписать историю Великой Отечественной войны, авторы проекта совершили очень важный поступок — не дали забыть об одном из самых жестоких преступлений нацизма.

ХРОНИКА СОБЫТИЙ

До войны в обычной небольшой деревушке насчитывалось всего 34 двора и 168 жителей. Но к январю 1944 года Ола оказалась в прифронтовой зоне и стала прибежищем для многих и многих сотен жителей окрестных деревень нынешних Светлогорского и Жлобинского районов. Сюда они бежали, скрываясь от захватчиков, строили землянки, селились в хозпостройках. Точные обстоятельства не установлены, но по свидетельствам старожилов той зимой в Оле убили то ли немецкого солдата, то ли полицая. А оккупанты придерживались принципа коллективной ответственности — за одного своего наказывали всю деревню, без разбора. Люди, зная, что им грозит опасность, ушли в лес. Вернулись вечером 13 января 1944 года — накануне престольного деревенского праздника, Дня памяти святого Василия Великого. Вот только захватчики славились еще одной садистской привычкой — любили приурочить карательные операции к важным православным датам.

Утром 14 января 1944 года немецкий карательный отряд вместе с войсковой частью, которая насчитывала около тысячи солдат, окружил Олу. Людей загоняли в дома и хозпостройки, в большой колхозный сарай. По тем, кто пытался убежать, пускали автоматную очередь. Спрятавшихся находили с помощью собак. Здания поджигали, некоторых людей бросали в огонь живыми. Были расстреляны и сожжены 1758 мирных жителей, из них 100 мужчин, 508 женщин, 950 детей.

После войны Ола пыталась ожить, сюда возвращались родственники погибших, но горе так плотно окутало эту землю, что вскоре деревня опустела окончательно…

valchenko@sb.by

Фото Ивана Яривановича и БЕЛТА