Озеро надежды. Знаменитый балет вернулся в афишу Большого театра

— Мне кажется, что труппа сделала гигантский шаг вперед в освоении классического наследия. Здесь очень важно соблюдать стиль, эпоху, справляться с лексикой, которая в XIX веке была не менее сложной, чем сейчас. Спектакль прежде всего ориентирован на женский состав: самые трудные и поэтичные места танцуют женщины. Но это большой экзамен для всех, потому что «Лебединое озеро» — как лакмусовая бумага: виден класс труппы. На мой взгляд, она справилась. Я с большим удовольствием работал над этим материалом. Путь был тернистым, пришлось попотеть, в том числе и потому, что костюмы и декорации абсолютно новые. Они очень хорошо вписались в зеркало нашей сцены. 

— Вы же знаете трагическую историю, что первая премьера не имела большого успеха в Большом театре? — экзаменует меня художественный руководитель.

— Да, конечно. 

— Но выдающиеся петербургские мастера Лев Иванов и Мариус Петипа вдохнули новую жизнь в эту музыку. Чайковский специально для Льва Иванова написал лебединые сцены. Те самые, которые и превратили спектакль в символ сначала русского, а потом и мирового балета. Теперь и мы смогли увидеть чудо, которое рождается, когда за дело берется мастер, бережно реставрирующий прошлое и тонко добавляющий новые детали. 

— Прошло две премьеры, и, наверное, можно подвести какой-то итог, — продолжает Елизарьев. — Прежде всего, труппа справилась. Есть очень хорошие исполнители ведущих партий, есть, как их называли в XIX веке, солисты-корифеи — среднее звено между кордебалетом и ведущими солистами. В целом, это высокий уровень. И публика приняла спектакль очень горячо. Мы сможем показать классный уровень не только у себя в стране, но и за рубежом. 

И рассказывает о том, что зарубежные импресарио заказывали для гастролей наше «Лебединое озеро» еще до того, как спектакль был поставлен — под имя Елизарьева: такая у него репутация в европейском театральном мире. Сегодня художественный руководитель Большого констатирует: если после пандемии откроются границы, в конце года театр уедет на большие европейские гастроли. 

Сегодня, когда соцсети заполнены фотографиями с премьеры и восторгом зрителей, мало кто догадывается, что спектакль был на грани остановки. Случилось то, от чего ни один артист балета не застрахован: во время «черного» па-де-де во втором акте премьер театра Олег Еромкин получил травму. 

— Балет — очень травмоопасная профессия, — вздыхает Валентин Елизарьев.

Он знает это на собственном опыте: полученная на уроке в хореографическом училище травма плеча практически закрыла ему путь в балет, но подтолкнула к принятию давно зревшего решения — стать хореографом. 

— Как театр справляется с такими ситуациями? 

— Он успел сделать заморозку, чтобы не чувствовать боли. 

Сам Олег Еромкин признается, что мысли об остановке спектакля не допускал: «Я не мог иначе. Я должен был дотанцевать до конца, чтобы зрители остались довольны. Если мне доверяет Елизарьев, я не могу его подвести». 

В балете, оказывается, всегда есть место подвигу, о котором зрители могут даже не догадываться. 

— Мне очень хотелось, чтобы артисты не относились к театру как к работе — это не завод и не фабрика, — а чтобы они жили искусством. Все-таки основное, по крайней мере, для меня — творчество. К сожалению, пока в этом направлении продвигаемся медленно. Поскольку я еще и творческий человек, оперные на меня иногда обижаются, что я больше времени отдаю балету. Но для оперы я так же стараюсь, как и для балета. Мы выписываем на оперные спектакли из-за рубежа лучших постановщиков, лучших световиков, видеоконтент делают зарубежные специалисты высокого класса. Мы даем возможность творить новой генерации белорусских оперных режиссеров, и они ставят хорошие спектакли. Но так исторически сложилось, что народ больше любит балет. Я, например, считаю, что очень хороший спектакль поставила Оксана Волкова — «Виллисы», и очень хороший получился «Фауст» у Анны Моторной. Я эти спектакли много раз видел, они мне очень нравятся. Но все хотят ходить на балет. Хотя в Европе наоборот: там намного дороже билеты на оперу, и всегда полные залы. 

На эту тему мы недавно говорили с Валерией Упальской, главным редактором журнала «Балет». О том, что у этой традиции — больше любить балет — давние советские корни, и это предпочтение сохраняется практически во всех республиках бывшего ­СССР.

 Для меня очевидно и другое: сам Валентин Елизарьев много сделал для того, чтобы мы больше любили балет. Его спектакли становились событием культурной жизни, на них всегда были аншлаги. Заполненный до краев зал на премьере «Лебединого озера» — еще одно тому доказательство. И хороший знак: зрители возвращаются в театр. Я ходила на репетиции и признаю: со зрителями все иначе. Вот идет спектакль. Те же артисты, те же декорации, костюмы и музыка, но без зрителей теряется смысл. Потому что энергия людей — нас с вами, сидящих в ожидании чуда, — передается артистам, и они действительно творят чудеса. Что помогло Олегу Еромкину танцевать с травмой? Дыхание зала. 

— Как полный зал влияет на артиста? — спрашиваю у Валентина Елизарьева. 


— Да, мы дважды останавливались, когда пошло массовое заражение. К сожалению, у нас умер один человек в технических цехах. Сейчас я не знаю ни одного больного в театре. Все работают без масок. Публика сидит без масок. Никакую эпидемию мы не чувствуем, мы просто работаем. Вы знаете, очень легко выйти из ритма и очень трудно в него войти. Вот мы два раза выходили, и это было очень тяжело. Артисты приходят не в форме, расслабленные, не настроенные на работу, опасающиеся за свою жизнь. И балетные, и оперные, и хор репетировали в масках. Как можно петь в маске? Или дышать? Люди задыхаются просто. 

— И посещаемость упала.

— Конечно. То же самое. Легко оборвать ниточку связи со зрителем. Оборвать легко, очень трудно потом опять войти в этот ритм, чтобы люди поверили, что они в театре не заразятся и так далее. 

Сейчас Валентин Елизарьев и театр переводят дух после премьеры и готовятся к фестивалю «Балетное лето в Большом». Говорить о подробностях маэстро пока не хочет: многое зависит от открытых или закрытых границ, необходимости проходить карантин и других факторов, не связанных с балетом: «Я верю в чудо. Нам очень хочется, чтобы все вошло в нормальный ритм, чтобы у нас были великолепные гастроли, но это не так просто». 

plesk@sb.by