Солистка группы «Чаровницы» Полина Базылева не мечтала стать певицей, а в ансамбль попала по знакомству
11.11.2023 16:44:00
Ирина ОВСЕПЬЯН
Солистка и художественный руководитель группы «Чаровницы» Полина Базылева — личность разносторонняя: помимо участия в знаменитом еще советском герлз‑бенде, она работает на кафедре народного песенного творчества и фольклора Белорусского государственного университета культуры и искусств, преподает студентам народный вокал, параллельно с концертами учится в аспирантуре, а в свободное время колесит по дорогам страны в компании членов объединения «Патриоты Беларуси». Музыкальная карьера артистки началась с пения песен коровам, а на вопрос, как попала в «Чаровницы», она хохочет: «По знакомству!» И не поспоришь — и правда так, но об этом чуть ниже.
— Полина, вы как‑то сказали, что в детстве не мечтали стать артисткой…
— Мне казалось, что у меня не творческий склад ума. Но при этом я не могла понять, почему, когда в детском саду ставили какие‑то сценки, мне всегда давали самую невзрачную роль, чуть ли не дерева: например, в «Семерых козлятах» я была козленком, который все время молчит, а Мамой‑Козой выбирали другую девочку. И я удивлялась (молча!), почему музыкальный руководитель не чувствует моего большого потенциала.
— И как вы преодолели эту пропасть от молчаливого козленка до популярной артистки?
— С маминой подачи. Отец у меня с Могилевщины, а мама из‑под Нижнего Новгорода, жила в деревне на хуторе. Ее всегда тянуло к высокому утонченному искусству, она мечтала играть на скрипке, но мой дедушка счел, что это инструмент несерьезный, другое дело — гармонь! В общем, у нее был незакрытый гештальт. И она повела меня с сестрой записываться в музыкальную школу. Конечно, мы хотели играть на фортепиано, как все дети! А мама нас записала на скрипку.
— Она с детства была очень начитанная, до сих пор скупает книги и читает не просто, а с карандашом — подчеркивает фразы, отмечает для себя интересные моменты. Она когда‑то и меня научила читать за два часа. Дело было так. В шесть лет я не хотела в школу, и мама меня не трогала, чтоб не спугнуть. Но вот как‑то за мной зашла подружка, позвала гулять. Мама ее спрашивает: «Оксана, ты умеешь читать?» Оксана отвечает: «Конечно умею!» — «Так, Полина не пойдет гулять, пока не научится читать». А я так хотела гулять, что научилась читать тут же, по сказке «Оловянный солдатик». И вот первый раз в 1‑й класс… Мы жили в Буйничах, рядом с легендарным Буйничским полем, и каждый день через него ходили в школу хоть в дождь, хоть в снег. Помню: я счастливая, в новом шикарном красном платье в рубчик иду в школу по тропинке… Поскальзываюсь — и в буквальном смысле сажусь в лужу! И весь подол в грязи. От расстройства я, когда меня учительница спросила, умею ли читать, ответила: «Нет». И тут же прочла вслух несколько строчек из букваря.
— С профессией в итоге вы все‑таки определились легко?
— Тут, наверное, провидение сработало, потому что мысли у меня были другие. Я училась в математическом классе, мечтала стать адвокатом или дипломатом… А поступила в Могилевское музыкальное училище на факультет хорового дирижирования. К слову, там мы учились вместе с моим будущим супругом, но тогда еще не общались: он был старше меня на два курса, виртуозный трубач, который поступил на военно‑дирижерский факультет Московской консерватории, а после распределился в Минск. А я, продолжив образование в университете культуры, вернулась преподавать в родное музучилище. Не рвалась остаться непременно в столице, для себя решила, что, где бы я ни находилась, мне везде будет хорошо. И подумала: где будет мой любимый человек, туда я за ним и поеду.
— Словом, вы разошлись на годы…
— Да, но Андрей бывал в Могилеве, а мы с друзьями часто устраивали музыкальные вечеринки, непременно тематические. И вот как‑то выбрали темой Испанию, каждый должен был приготовить какой‑то рассказ, костюмы… И я вспоминаю: тут же вроде Андрей в Могилев приехал, пусть придет тоже! Позвонила, пригласила. И вот он заходит, в одной руке гроздь винограда, в другой — бутылка с алкоголем. А мы сидим за сервированным столом, нарядные, при макияже, такие светски‑интеллигентные, родители мои с нами… Вот тогда, возможно, он и взглянул на меня не просто как на девчонку‑блондинку. И, кстати, он тогда безо всякой подготовки очень увлекательно рассказал про испанскую пехоту. И про испанскую гитару. Так что, несмотря на свое эффектное появление, в грязь лицом не ударил. Вот после этого мы и начали общаться, а потом поженились — и я уехала за ним в Минск. Сейчас муж работает совсем в другой сфере, но для души продолжает играть в джазовом оркестре.
— И как из всего этого выросло выше участие в группе «Чаровницы»?
— Это все по блату! (Смеется.) Мое замужество и «Чаровницы» — звенья одной цепи. У моего мужа есть друг еще со времен Московской консерватории — Дмитрий Наумович, который сейчас руководит Академическим ансамблем песни и танца Вооруженных Сил. Мы были приглашены на его свадьбу. Под конец вечера я в качестве поздравления для молодых спела песню. И тогда же поразилась, как потрясающе поет Людмила Наумович, мама Димы (царствие ей небесное), какая в ней харизма и внутренняя интеллигентность, что за тембр, диапазон, подача… Я подумала: «Какая крутая женщина!..» И вот эта крутая женщина мне через какое‑то время звонит и говорит: мол, мы хотим пригласить тебя на кастинг в нашу группу «Чаровницы», мы ищем солистку. А я с творчеством этого ВИА и с белорусской эстрадой вообще не была знакома. Но, думаю, раз меня зовет Димина мама, надо прийти. Я спела — и все, меня взяли. Это был 2011 год, распавшиеся в 1990‑е «Чаровницы» уже возродились, ансамблем руководила Людмила Пасмурцева. Нужно было срочно начинать репетировать, вливаться в репертуар. Мне было очень сложно, потому что шел процесс вокальной притирки: у меня классическое образование в области вокала, а у «Чаровниц» фирменная фишка — петь чуть‑чуть «поджатым» голосом, как это было заведено еще в советские годы. Трудно привыкала и к работе в команде: в Могилевской филармонии я десять лет выступала как солистка и не привыкла под кого‑то подстраиваться. А еще в «Чаровницах» не было такого, чтобы подолгу разучивать песню. Нет, порепетировали два‑три дня — и все, на студию. Для меня это был огромный стресс.
— Я нахожу общий язык со всеми, потому что действительно люблю людей и мне нравится общаться. Если бы не это, наверное, не справилась бы: требовалось не только за короткий период освоить весь репертуар, но еще и резко стать гибким человеком, подстроиться под слаженный коллектив, где все знают друг друга много лет. Но я благодарна Людмиле Пасмурцевой, у которой очень многому научилась, в том числе и быстро принимать решения. Именно меня она всегда видела преемницей, которой можно доверить будущее «Чаровниц».
— «Чаровницы» — советский бренд, который вернулся и был принят публикой на волне ностальгии. Кто‑то скажет: зачем все эти новые составы, пусть старые ВИА живут в архивных записях, а вы сделайте свой коллектив… Войти в ансамбль и до сих пор гнуть эту линию, сохранять репертуар, притом что старшее поколение уже ушло на пенсию, — насколько это сложно? И нужно ли?
— Есть такие области, как, например, преподавание, куда люди идут не за деньгами, а из идейных соображений. Я уже честно призналась, что «Чаровниц» не знала до того момента, пока меня в коллектив не пригласили. Моя преданность ансамблю возникла по душевному тяготению, меня ею в каком‑то смысле заразила Людмила Пасмурцева: она идейная и я идейная, постепенно мы стали вместе заниматься продвижением группы. Разумеется, годы шли, участницы не становились моложе, в какой‑то момент Людмила решила завершить карьеру и как руководитель «Чаровниц», и как трубач. А я поняла, что неизбежна цепная реакция: старшее поколение вскоре уйдет вслед за ней, потому что будет чувствовать себя в диссонансе с молодыми солистками (нас, молодежи, было в группе тогда уже трое).
— Если вспомнить, что у советских «Чаровниц» состав регулярно обновлялся и менялся, все происходит в русле традиций. Бренд живет, но не как The Beatles, которые могли быть только четверкой, а скорее как живут филармонические коллективы?
— Да, абсолютно так. Приходит новое поколение, а коллектив остается и сохраняет традиции и репертуар. Плюс надо учитывать, что «Чаровницы» — изначально девичья группа, а значит, над ними довлеет вечная женская доля. Кто‑то уходит в декрет и забывает о сцене, у кого‑то муж ревнивый, против поздних возвращений с концертов или фотографий с поклонниками… Но мы всех, кто хотя бы месяц пробыл в ансамбле, все равно считаем «чаровницами». И когда праздновали 45‑летие коллектива, на сцену вышли все вместе.
— К вопросу о юбилеях: ведь скоро очередная круглая дата в истории ансамбля?
— Да, 1 августа 2024 года «Чаровницы» отметят свое 50‑летие. Сейчас у нас идет серьезная подготовка к юбилейному концерту. Конечно, пандемия нас очень сильно расслабила, долгое время выступлений не было, плюс добавилось мое поступление в аспирантуру, которая у меня занимает большое пространство для мыслей. Девчонки на меня обижаются, но мне эту дистанцию надо пройти. В прошлом году я осваивалась, сейчас задача — распределить свое время так, чтобы его хватало и на учебу, и на преподавание в БГУКИ, и на творчество. Накопилось много новых песен, которые ждут своего часа.
— Вернемся к делам семейным. Дети идут по вашим стопам?
— Моя дочь ходит на концерты «Чаровниц» и как‑то раз спросила: «Мама, а я смогу тебя заменить, когда ты состаришься?» Я ответила: «Сможешь, но ты должна хорошо петь и играть на духовом инструменте». И она поступила в музыкальную школу на саксофон.
— А вокальные данные? Казак молодой гуляет по Дону?
— Ой, гуляет, да еще как! Дочь исполняет народные песни, я ее беру иногда на свои уроки. В деревне на каникулах тоже постоянно поет. А сын выбрал электрогитару. Так что смена растет!
— Мне нравится с этими ребятами, мне импонируют люди, которые собрались в «Патриотах Беларуси», — они открытые, искренние, интересные, мне с ними очень весело. У нас одни взгляды, мы смотрим в одну сторону. Есть у нас, например, проект «Рядом с нами», в рамках которого мы с моими студентами подготовили концерт в центре медицинской реабилитации детей с психоневрологическими заболеваниями.
Фото Александра КУШНЕРА и из личного архива.
— Полина, вы как‑то сказали, что в детстве не мечтали стать артисткой…
— Мне казалось, что у меня не творческий склад ума. Но при этом я не могла понять, почему, когда в детском саду ставили какие‑то сценки, мне всегда давали самую невзрачную роль, чуть ли не дерева: например, в «Семерых козлятах» я была козленком, который все время молчит, а Мамой‑Козой выбирали другую девочку. И я удивлялась (молча!), почему музыкальный руководитель не чувствует моего большого потенциала.
— И как вы преодолели эту пропасть от молчаливого козленка до популярной артистки?
— С маминой подачи. Отец у меня с Могилевщины, а мама из‑под Нижнего Новгорода, жила в деревне на хуторе. Ее всегда тянуло к высокому утонченному искусству, она мечтала играть на скрипке, но мой дедушка счел, что это инструмент несерьезный, другое дело — гармонь! В общем, у нее был незакрытый гештальт. И она повела меня с сестрой записываться в музыкальную школу. Конечно, мы хотели играть на фортепиано, как все дети! А мама нас записала на скрипку.
Мы уперлись: не хотим на скрипке играть! И тогда мама нам говорит: посмотрите, скрипочка какая маленькая, взял в руки и пошел, а фортепиано какое большое, как вы его из дома в школу возить будете? Это придется каждый раз машину и грузчиков нанимать… Мы с сестрой переглянулись: точно, мама дело говорит! Так что следующие девять лет я играла на скрипке.— Мама у вас уникальный человек — такие фантазия и чувство юмора…
— Она с детства была очень начитанная, до сих пор скупает книги и читает не просто, а с карандашом — подчеркивает фразы, отмечает для себя интересные моменты. Она когда‑то и меня научила читать за два часа. Дело было так. В шесть лет я не хотела в школу, и мама меня не трогала, чтоб не спугнуть. Но вот как‑то за мной зашла подружка, позвала гулять. Мама ее спрашивает: «Оксана, ты умеешь читать?» Оксана отвечает: «Конечно умею!» — «Так, Полина не пойдет гулять, пока не научится читать». А я так хотела гулять, что научилась читать тут же, по сказке «Оловянный солдатик». И вот первый раз в 1‑й класс… Мы жили в Буйничах, рядом с легендарным Буйничским полем, и каждый день через него ходили в школу хоть в дождь, хоть в снег. Помню: я счастливая, в новом шикарном красном платье в рубчик иду в школу по тропинке… Поскальзываюсь — и в буквальном смысле сажусь в лужу! И весь подол в грязи. От расстройства я, когда меня учительница спросила, умею ли читать, ответила: «Нет». И тут же прочла вслух несколько строчек из букваря.
Летние каникулы мы проводили у бабушки под Нижним Новгородом. У нее было 13 коров, которых мы пасли. И мама нас научила петь коровам, чтобы они не разбредались: эти животные очень любят музыку. С этого все и началось!Приволжье — это холмы, просторы, встанешь над оврагом и поешь «По Дону гуляет казак молодой…» во всю ивановскую! И коровы действительно не разбегались, слушали. Вот так мы пели‑пели, а потом, когда в нашей музыкальной школе в Буйничах был новогодний концерт, все готовили номера и костюмы. У меня было красивое розовое платье, все ждали, что я выйду со скрипкой, а я вышла и грянула свое «По Дону гуляет…». Директор Петр Иванович Алтынов посмотрел — и взял в штат школы преподавателя по народному вокалу. Ради меня. Он мною всегда гордился, отправлял на конкурсы, находил для этого средства. Это большой, значимый человек в моей творческой жизни. Я до сих пор Петру Ивановичу звоню и рассказываю о своих успехах. Как я могу забыть человека, который мне дал путевку в жизнь?
И вообще, на День учителя у меня ритуал: открываю телефонную книжку и поздравляю всех своих педагогов — звоню в Буйничи своей первой учительнице Ирине Леонидовне, своей классной руководительнице Марии Николаевне, педагогу по скрипке, потом преподавателям в музыкальном училище, университете… Это то, что я делаю обязательно.
— С профессией в итоге вы все‑таки определились легко?
— Тут, наверное, провидение сработало, потому что мысли у меня были другие. Я училась в математическом классе, мечтала стать адвокатом или дипломатом… А поступила в Могилевское музыкальное училище на факультет хорового дирижирования. К слову, там мы учились вместе с моим будущим супругом, но тогда еще не общались: он был старше меня на два курса, виртуозный трубач, который поступил на военно‑дирижерский факультет Московской консерватории, а после распределился в Минск. А я, продолжив образование в университете культуры, вернулась преподавать в родное музучилище. Не рвалась остаться непременно в столице, для себя решила, что, где бы я ни находилась, мне везде будет хорошо. И подумала: где будет мой любимый человек, туда я за ним и поеду.
— Словом, вы разошлись на годы…
— Да, но Андрей бывал в Могилеве, а мы с друзьями часто устраивали музыкальные вечеринки, непременно тематические. И вот как‑то выбрали темой Испанию, каждый должен был приготовить какой‑то рассказ, костюмы… И я вспоминаю: тут же вроде Андрей в Могилев приехал, пусть придет тоже! Позвонила, пригласила. И вот он заходит, в одной руке гроздь винограда, в другой — бутылка с алкоголем. А мы сидим за сервированным столом, нарядные, при макияже, такие светски‑интеллигентные, родители мои с нами… Вот тогда, возможно, он и взглянул на меня не просто как на девчонку‑блондинку. И, кстати, он тогда безо всякой подготовки очень увлекательно рассказал про испанскую пехоту. И про испанскую гитару. Так что, несмотря на свое эффектное появление, в грязь лицом не ударил. Вот после этого мы и начали общаться, а потом поженились — и я уехала за ним в Минск. Сейчас муж работает совсем в другой сфере, но для души продолжает играть в джазовом оркестре.
— И как из всего этого выросло выше участие в группе «Чаровницы»?
— Это все по блату! (Смеется.) Мое замужество и «Чаровницы» — звенья одной цепи. У моего мужа есть друг еще со времен Московской консерватории — Дмитрий Наумович, который сейчас руководит Академическим ансамблем песни и танца Вооруженных Сил. Мы были приглашены на его свадьбу. Под конец вечера я в качестве поздравления для молодых спела песню. И тогда же поразилась, как потрясающе поет Людмила Наумович, мама Димы (царствие ей небесное), какая в ней харизма и внутренняя интеллигентность, что за тембр, диапазон, подача… Я подумала: «Какая крутая женщина!..» И вот эта крутая женщина мне через какое‑то время звонит и говорит: мол, мы хотим пригласить тебя на кастинг в нашу группу «Чаровницы», мы ищем солистку. А я с творчеством этого ВИА и с белорусской эстрадой вообще не была знакома. Но, думаю, раз меня зовет Димина мама, надо прийти. Я спела — и все, меня взяли. Это был 2011 год, распавшиеся в 1990‑е «Чаровницы» уже возродились, ансамблем руководила Людмила Пасмурцева. Нужно было срочно начинать репетировать, вливаться в репертуар. Мне было очень сложно, потому что шел процесс вокальной притирки: у меня классическое образование в области вокала, а у «Чаровниц» фирменная фишка — петь чуть‑чуть «поджатым» голосом, как это было заведено еще в советские годы. Трудно привыкала и к работе в команде: в Могилевской филармонии я десять лет выступала как солистка и не привыкла под кого‑то подстраиваться. А еще в «Чаровницах» не было такого, чтобы подолгу разучивать песню. Нет, порепетировали два‑три дня — и все, на студию. Для меня это был огромный стресс.
Я сумела влиться в коллектив, наверное, только благодаря своему бойцовскому характеру: если уж за что‑то взялась, то довожу дело до конца. Думаю: как же я сдамся? Нет, я сейчас все это быстро выучу!— Разница в возрасте со старожилами ансамбля не мешала?
— Я нахожу общий язык со всеми, потому что действительно люблю людей и мне нравится общаться. Если бы не это, наверное, не справилась бы: требовалось не только за короткий период освоить весь репертуар, но еще и резко стать гибким человеком, подстроиться под слаженный коллектив, где все знают друг друга много лет. Но я благодарна Людмиле Пасмурцевой, у которой очень многому научилась, в том числе и быстро принимать решения. Именно меня она всегда видела преемницей, которой можно доверить будущее «Чаровниц».
— «Чаровницы» — советский бренд, который вернулся и был принят публикой на волне ностальгии. Кто‑то скажет: зачем все эти новые составы, пусть старые ВИА живут в архивных записях, а вы сделайте свой коллектив… Войти в ансамбль и до сих пор гнуть эту линию, сохранять репертуар, притом что старшее поколение уже ушло на пенсию, — насколько это сложно? И нужно ли?
— Есть такие области, как, например, преподавание, куда люди идут не за деньгами, а из идейных соображений. Я уже честно призналась, что «Чаровниц» не знала до того момента, пока меня в коллектив не пригласили. Моя преданность ансамблю возникла по душевному тяготению, меня ею в каком‑то смысле заразила Людмила Пасмурцева: она идейная и я идейная, постепенно мы стали вместе заниматься продвижением группы. Разумеется, годы шли, участницы не становились моложе, в какой‑то момент Людмила решила завершить карьеру и как руководитель «Чаровниц», и как трубач. А я поняла, что неизбежна цепная реакция: старшее поколение вскоре уйдет вслед за ней, потому что будет чувствовать себя в диссонансе с молодыми солистками (нас, молодежи, было в группе тогда уже трое).
Это был сложный момент, когда нужно было принять решение: или «Чаровницы» на этом заканчиваются, на сей раз уже навсегда, или мне придется взять на себя руководство ансамблем.Я поняла, что не имею морального права отказаться: только‑только группа возродилась, как феникс из пепла, нам зрители подпевают на концертах, они счастливы, что «Чаровницы» вернулись, — и мы вдруг скажем: все, конец? Я не тот человек, чтобы допустить подобное. И мы продолжили. А прежние участницы коллектива, такие как Людмила Пасмурцева, Людмила Марковская, которая живет в Гродно, — они поддерживают нас постоянно, интересуются нашими делами, не забывают похвалить или дать свой материнский совет. Мы едины в своей гражданской позиции, что тоже важно, и до сих пор очень тепло общаемся.
— Если вспомнить, что у советских «Чаровниц» состав регулярно обновлялся и менялся, все происходит в русле традиций. Бренд живет, но не как The Beatles, которые могли быть только четверкой, а скорее как живут филармонические коллективы?
— Да, абсолютно так. Приходит новое поколение, а коллектив остается и сохраняет традиции и репертуар. Плюс надо учитывать, что «Чаровницы» — изначально девичья группа, а значит, над ними довлеет вечная женская доля. Кто‑то уходит в декрет и забывает о сцене, у кого‑то муж ревнивый, против поздних возвращений с концертов или фотографий с поклонниками… Но мы всех, кто хотя бы месяц пробыл в ансамбле, все равно считаем «чаровницами». И когда праздновали 45‑летие коллектива, на сцену вышли все вместе.
— К вопросу о юбилеях: ведь скоро очередная круглая дата в истории ансамбля?
— Да, 1 августа 2024 года «Чаровницы» отметят свое 50‑летие. Сейчас у нас идет серьезная подготовка к юбилейному концерту. Конечно, пандемия нас очень сильно расслабила, долгое время выступлений не было, плюс добавилось мое поступление в аспирантуру, которая у меня занимает большое пространство для мыслей. Девчонки на меня обижаются, но мне эту дистанцию надо пройти. В прошлом году я осваивалась, сейчас задача — распределить свое время так, чтобы его хватало и на учебу, и на преподавание в БГУКИ, и на творчество. Накопилось много новых песен, которые ждут своего часа.
— Вернемся к делам семейным. Дети идут по вашим стопам?
— Моя дочь ходит на концерты «Чаровниц» и как‑то раз спросила: «Мама, а я смогу тебя заменить, когда ты состаришься?» Я ответила: «Сможешь, но ты должна хорошо петь и играть на духовом инструменте». И она поступила в музыкальную школу на саксофон.
— А вокальные данные? Казак молодой гуляет по Дону?
— Ой, гуляет, да еще как! Дочь исполняет народные песни, я ее беру иногда на свои уроки. В деревне на каникулах тоже постоянно поет. А сын выбрал электрогитару. Так что смена растет!
Первые среди первых
Группа «Чаровницы» родилась в Гродно: в 1971 году на базе ДК текстильного комбината музыкант Геннадий Летынский решил создать чисто женский коллектив из выпускниц музыкальных училищ. Это был первый герлз‑бенд Советского Союза. Фишкой ансамбля стали разнообразные духовые инструменты. А уже несколько лет спустя в ведомостях, отражающих доход, который приносили Белорусской государственной филармонии знаменитые советские ВИА, первую строчку занимали не «Песняры» и не «Верасы», а именно «Чаровницы».
С добротой в сердце
Полина Базылева — активный член РОО «Патриоты Беларуси». Участие в проектах общественного объединения для нее и отдых, и возможность приносить людям пользу:— Мне нравится с этими ребятами, мне импонируют люди, которые собрались в «Патриотах Беларуси», — они открытые, искренние, интересные, мне с ними очень весело. У нас одни взгляды, мы смотрим в одну сторону. Есть у нас, например, проект «Рядом с нами», в рамках которого мы с моими студентами подготовили концерт в центре медицинской реабилитации детей с психоневрологическими заболеваниями.
Фото Александра КУШНЕРА и из личного архива.