Разрывали лошадьми, отрезали головы, сжигали живьем: зверства эсэсовцев в оккупированном Лельчицком районе
29.04.2023 18:04:00
Марина СЕВЕРЬЯНОВА
Недавно на страницах «Р» вышел материал о преступлениях нацистского генерал-майора СС Густава Ломбарда на территории Петриковского и Лельчицкого районов области во время Великой Отечественной войны («Память без срока давности», номер за 15 апреля). Нашему корреспонденту удалось найти свидетеля бесчинств, которые творили эсэсовец с его подчиненными на белорусской земле. Андрей Григорьевич Реутский сейчас живет в деревне Стодоличи Лельчицкого района, ему 88 лет, во время оккупации едва исполнилось девять.
Владимир Реутский показывает одну из многочисленных могил, появившихся в лесу во время блокады 1943 года.
— В начале оккупации мы с отцом и сестрой (мать погибла в 1939 году — замерзла во время метели, когда шла проведать свою дочь) жили в деревне Берестяной Завод. Когда немцы начали зверствовать, народ оттуда и из других окрестных населенных пунктов стал разбегаться по лесам, — вспоминает собеседник. — В нескольких километрах от нашего дома было урочище-болото, его называли Мох. Люди туда попрятались, а немцы узнали об этом, вырыли вокруг окопы и организовали таким образом блокаду болота заставами, расстояние между которыми было 150—200 метров, следы сохранились и сегодня.
В Ручном, рассказывает Андрей Григорьевич, жил учитель Шарай, во время войны его оставили заниматься организацией подпольной борьбы против оккупантов. Когда тот с двумя партизанами пробирались в лес, в урочище Рожки все попали в засаду. Шарай был ранен, его спутники убиты.
Еще наш собеседник вспоминает: когда он с двумя сестрами и теткой прятались в лесной яме, их там нашли немцы — схватили, отвезли на повозке в Буйновичи и заперли в овчарне.
— А там ужас что творилось: может, тысячи две взрослых и детей насобиралось. На следующий день рано утром всех выгнали на дорогу и повели в сторону Скрыгалова (населенный пункт в Мозырском районе). Когда дошли до леса, люди стали разбегаться — фашисты по ним стреляли и даже не знаю, сколько убили. Потом приехали немецкие машины, оккупанты стали забрасывать в кузов детей. Сказали, хотят подвезти, чтобы они не устали в дороге, но я начал плакать, схватился за сестру, нас оттеснили подальше, и мы в эти машины не попали.
Когда людей пригнали в Скрыгалов, они стали спрашивать, где же их дети, но ответа не получили. Родители так и не узнали, что с ними произошло. А маленького Андрея с сестрами и тетей от смерти уберегла деревенская женщина — рискуя своей жизнью, спрятала семью на сеновале. Андрей Григорьевич вспоминает:
— Татьяне самой есть нечего было, а она нас кормила — носила еду среди ночи, чтобы никто не видел. Так мы и жили там недели две. А потом прибегает она к нам в слезах и говорит: «И вас расстреляют, и меня тоже». Оказывается, жена полицая заметила, что женщина носит еду на гумно, они рядом жили.
Скоро на сеновал пришли трое: один в гражданской одежде и два эсэсовца с овчарками.
— Вывели нас и начали что-то по-немецки обсуждать. Думали мы, что и убьют сразу, но нас староста из Скрыгалова спас, хотя он нам совсем чужой человек, — тут у Андрея Григорьевича от слез срывается голос. — Он смог убедить немцев, что мы — не партизаны. Ему поверили, нас оставили в деревне, в то время как людей под конвоем «немчура» уже погнала в сторону Мозыря. Хозяйка фашистам сказала, что мы отстали и отправимся чуть позже, но за нами, к счастью, так никто и не приехал.
Наша первая локация — лес в районе деревни Лесное, населенный пункт находится на восточной стороне реки Уборть. В высокой сухой траве между засохшими деревьями — пять старых покосившихся деревянных крестов, покрытых зеленым мхом. Безымянные могилы то ли партизан, то ли мирных жителей, которых застала здесь пуля фашиста. Недалеко, на западной стороне реки, еще одно захоронение — по табличкам видно, что последний покой здесь нашла семья Юркевичей: 63-летний мужчина, его сын, невестка и трое внуков — 2, 3 и 13 лет. Дата гибели — август 1943 года. Люди прятались в лесу от фашистов, но оккупанты нашли их и расстреляли.
Далее мы отправляемся в лес деревни Буйновичи — по этой дороге сельчан под конвоем вели нацисты, а кресты, которые встречаются на обочинах, стоят в память о людях, которые пытались убежать и были убиты. Воспоминанием об этом смертельном пути часом ранее делился Андрей Григорьевич.
Памятник погибшим мирным жителям района.
В лесу, примерно в четырех километрах от Крупки, еще одна могила с тремя крестами. Под большим крестом похоронен убитый в том же 1943 году Прокоп Денега, под маленькими лежат две девочки: одной было три года, второй — четыре.
— Их гибель — результат бесчинств того же самого кавалерийского полка под командованием эсэсовца Ломбарда, — уверен Владимир Реутский. — Здесь очень много таких могил, которые появились в этом лесу во время блокады 1943 года. Одну из них немцы заминировали — когда тело захороненного там человека после войны решили переместить на кладбище, чуть не произошла новая трагедия.
Еще километра три в лес — и мы натыкаемся на большое кладбище, что появилось здесь лет за десять до начала войны. Во время Великой Отечественной здесь массово хоронили убитых мирных жителей, которые прятались в болотах, а также партизан и тех, кто умер своей смертью. Островок, окруженный болотом. Сейчас вместо топи растет сосновый лес. В одной из могил похоронены три брата: Василий, Валерий и Владимир Тарасевичи.
— Их расстреляли нацисты того же первого кавалерийского полка. Мальчиков поймали вместе с матерью, но она смогла убежать, а их убили, — продолжает жуткое повествование Владимир Андреевич. — Еще был страшный эпизод: в урочище Второй Брод несколько человек фашисты сбросили в лесную яму и закопали, земля над ними шевелилась — об этом рассказывали очевидцы. Аналогичные зверства фашисты учинили в деревне Картыничи — там живьем закопали стариков, женщин и детей.
Множество могил оказалось на месте осушенного в послевоенное время болота — оно было расположено между деревнями Стодоличи, Берестяной Завод, Ручное, Синицкое Поле. Таким образом, какие-то места захоронений были разрушены при мелиорации или от времени. Основная масса преступлений против местных жителей — на совести первого кавалерийского полка. Кстати, мой отец неоднократно встречал военнослужащих этой части во время казни местных жителей — нацисты были одеты в эсэсовскую форму, передвигались на лошадях или пешком.
До войны в Лельчицком районе было 74 населенных пункта. Все были уничтожены, в большинстве — летом 1943 года военными частями под командованием Густава Ломбарда.
За свободу и независимость Родины свои жизни отдали 2676 жителей Лельчицкого района. В партизанских отрядах и подполье погибли 350 народных мстителей и членов их семей. 1790 местных жителей были угнаны в Германию, 155 не вернулись домой. Героический вклад в историю района внесла деятельность молодежной организации под руководством Николая Кудина и Михаила Чечко, которая в июле 1942 года была раскрыта, а все подпольщики расстреляны фашистами.
severyanova@sb.by
Владимир Реутский показывает одну из многочисленных могил, появившихся в лесу во время блокады 1943 года.Издевались, а потом разорвали пополам
От Гомеля до нужного нам населенного пункта более 200 километров. К свидетелю тех страшных событий мы едем вместе с его сыном, который живет в Лельчицах. На пороге небольшого деревенского дома нас встречает хозяин — по такому случаю нарядно одетый. Сильно хромая (пять лет назад в лесу попал под охотничью пулю), ведет нас в самую большую комнату — там диван, телевизор, накрытый вышитой салфеткой, на стене портрет отца супруги, погибшего в 1941 году.— В начале оккупации мы с отцом и сестрой (мать погибла в 1939 году — замерзла во время метели, когда шла проведать свою дочь) жили в деревне Берестяной Завод. Когда немцы начали зверствовать, народ оттуда и из других окрестных населенных пунктов стал разбегаться по лесам, — вспоминает собеседник. — В нескольких километрах от нашего дома было урочище-болото, его называли Мох. Люди туда попрятались, а немцы узнали об этом, вырыли вокруг окопы и организовали таким образом блокаду болота заставами, расстояние между которыми было 150—200 метров, следы сохранились и сегодня.
В Ручном, рассказывает Андрей Григорьевич, жил учитель Шарай, во время войны его оставили заниматься организацией подпольной борьбы против оккупантов. Когда тот с двумя партизанами пробирались в лес, в урочище Рожки все попали в засаду. Шарай был ранен, его спутники убиты.
Еще наш собеседник вспоминает: когда он с двумя сестрами и теткой прятались в лесной яме, их там нашли немцы — схватили, отвезли на повозке в Буйновичи и заперли в овчарне.
— А там ужас что творилось: может, тысячи две взрослых и детей насобиралось. На следующий день рано утром всех выгнали на дорогу и повели в сторону Скрыгалова (населенный пункт в Мозырском районе). Когда дошли до леса, люди стали разбегаться — фашисты по ним стреляли и даже не знаю, сколько убили. Потом приехали немецкие машины, оккупанты стали забрасывать в кузов детей. Сказали, хотят подвезти, чтобы они не устали в дороге, но я начал плакать, схватился за сестру, нас оттеснили подальше, и мы в эти машины не попали.
Когда людей пригнали в Скрыгалов, они стали спрашивать, где же их дети, но ответа не получили. Родители так и не узнали, что с ними произошло. А маленького Андрея с сестрами и тетей от смерти уберегла деревенская женщина — рискуя своей жизнью, спрятала семью на сеновале. Андрей Григорьевич вспоминает:
— Татьяне самой есть нечего было, а она нас кормила — носила еду среди ночи, чтобы никто не видел. Так мы и жили там недели две. А потом прибегает она к нам в слезах и говорит: «И вас расстреляют, и меня тоже». Оказывается, жена полицая заметила, что женщина носит еду на гумно, они рядом жили.
Скоро на сеновал пришли трое: один в гражданской одежде и два эсэсовца с овчарками.
— Вывели нас и начали что-то по-немецки обсуждать. Думали мы, что и убьют сразу, но нас староста из Скрыгалова спас, хотя он нам совсем чужой человек, — тут у Андрея Григорьевича от слез срывается голос. — Он смог убедить немцев, что мы — не партизаны. Ему поверили, нас оставили в деревне, в то время как людей под конвоем «немчура» уже погнала в сторону Мозыря. Хозяйка фашистам сказала, что мы отстали и отправимся чуть позже, но за нами, к счастью, так никто и не приехал.
Над закопанными живьем шевелилась земля
Андрею Григорьевичу ходить трудно, а мы с его сыном Владимиром Андреевичем отправляемся в леса Лельчицкого района, где в виде старых деревянных и железных крестов остались напоминания о кровавом пути генерал-майора Ломбарда. Чтобы пройти по его следам, нам пришлось переобуться в резиновые сапоги — места по большей части топкие, именно такие выбирали люди, чтобы спрятаться от фашистов.Наша первая локация — лес в районе деревни Лесное, населенный пункт находится на восточной стороне реки Уборть. В высокой сухой траве между засохшими деревьями — пять старых покосившихся деревянных крестов, покрытых зеленым мхом. Безымянные могилы то ли партизан, то ли мирных жителей, которых застала здесь пуля фашиста. Недалеко, на западной стороне реки, еще одно захоронение — по табличкам видно, что последний покой здесь нашла семья Юркевичей: 63-летний мужчина, его сын, невестка и трое внуков — 2, 3 и 13 лет. Дата гибели — август 1943 года. Люди прятались в лесу от фашистов, но оккупанты нашли их и расстреляли.
Далее мы отправляемся в лес деревни Буйновичи — по этой дороге сельчан под конвоем вели нацисты, а кресты, которые встречаются на обочинах, стоят в память о людях, которые пытались убежать и были убиты. Воспоминанием об этом смертельном пути часом ранее делился Андрей Григорьевич.
— Когда партизанское соединение под командованием Федорова в 1943 году вступило в деревню Симоничи Лельчицкого района, у народных мстителей, как они сами рассказывали, «волосы на голове зашевелились», — говорит Владимир Реутский. — На штакетник были насажены отрезанные головы, на дороге лежали трупы людей. Такая же жуткая картина была в Тонеже, 279 жителей которой были уничтожены — расстреляны или сожжены в местной церкви. Деревню фашисты также превратили в пепел. Все это лишь за то, что местные жители не собрали теплую одежду для немецкой армии.Затем наш маршрут пролегает через деревню Крупка. По улице Центральная, 15, в огороде — могила. В ней похоронены супруги Иван и Мария Мишура. В августе 1943 их сожгли фашисты. Так написано на прибитых к крестам табличках. За голубой оградкой — старые искусственные цветы, на кресте узкий белый рушник. В пепел оккупанты превратили тогда все дома на этой улице.
Памятник погибшим мирным жителям района.В лесу, примерно в четырех километрах от Крупки, еще одна могила с тремя крестами. Под большим крестом похоронен убитый в том же 1943 году Прокоп Денега, под маленькими лежат две девочки: одной было три года, второй — четыре.
— Их гибель — результат бесчинств того же самого кавалерийского полка под командованием эсэсовца Ломбарда, — уверен Владимир Реутский. — Здесь очень много таких могил, которые появились в этом лесу во время блокады 1943 года. Одну из них немцы заминировали — когда тело захороненного там человека после войны решили переместить на кладбище, чуть не произошла новая трагедия.
Еще километра три в лес — и мы натыкаемся на большое кладбище, что появилось здесь лет за десять до начала войны. Во время Великой Отечественной здесь массово хоронили убитых мирных жителей, которые прятались в болотах, а также партизан и тех, кто умер своей смертью. Островок, окруженный болотом. Сейчас вместо топи растет сосновый лес. В одной из могил похоронены три брата: Василий, Валерий и Владимир Тарасевичи.
— Их расстреляли нацисты того же первого кавалерийского полка. Мальчиков поймали вместе с матерью, но она смогла убежать, а их убили, — продолжает жуткое повествование Владимир Андреевич. — Еще был страшный эпизод: в урочище Второй Брод несколько человек фашисты сбросили в лесную яму и закопали, земля над ними шевелилась — об этом рассказывали очевидцы. Аналогичные зверства фашисты учинили в деревне Картыничи — там живьем закопали стариков, женщин и детей.
Множество могил оказалось на месте осушенного в послевоенное время болота — оно было расположено между деревнями Стодоличи, Берестяной Завод, Ручное, Синицкое Поле. Таким образом, какие-то места захоронений были разрушены при мелиорации или от времени. Основная масса преступлений против местных жителей — на совести первого кавалерийского полка. Кстати, мой отец неоднократно встречал военнослужащих этой части во время казни местных жителей — нацисты были одеты в эсэсовскую форму, передвигались на лошадях или пешком.
До войны в Лельчицком районе было 74 населенных пункта. Все были уничтожены, в большинстве — летом 1943 года военными частями под командованием Густава Ломбарда.
За свободу и независимость Родины свои жизни отдали 2676 жителей Лельчицкого района. В партизанских отрядах и подполье погибли 350 народных мстителей и членов их семей. 1790 местных жителей были угнаны в Германию, 155 не вернулись домой. Героический вклад в историю района внесла деятельность молодежной организации под руководством Николая Кудина и Михаила Чечко, которая в июле 1942 года была раскрыта, а все подпольщики расстреляны фашистами.
severyanova@sb.by