Наши корреспонденты побывали у железной стены, которую воздвигла Польша в Беловежской пуще
08.07.2022 10:02:00
В Национальном парке «Беловежская пуща» легко дышится и слышны голоса многочисленных туристов. Однако целью нашей командировки в заповедник стала не туристическая прогулка, а проблемы пущи и ее обитателей. О заботах, успехах и бедах своего уникального ведомства рассказал «СОЮЗу» генеральный директор Александр Бурый.
Длина забора, разделившего Беловежскую пущу, — 64 километра.
Беловежская пуща — это 216 тысяч гектаров, из которых 150 тысяч — белорусские. Леса, которые здесь произрастают, являются по сути последней натуральной лесной экосистемой Европы. Они известны как минимум с 983 года и упоминаются даже в знаменитой Ипатьевской летописи.
Кстати, если вы думаете, что пуща раньше была обычным лесом, то ошибаетесь. Охраной природы здесь занимались издавна — простым людям, например, еще в XVI веке указами польских королей не позволялось вырубать деревья и ставить силки, даже вышел первый указ о запрете охоты на зубра.
В советское время на территории Беловежской пущи существовало «Государственное заповедно-охотничье хозяйство», куда приезжали поохотиться высшие партийные начальники СССР и соцстран. В 1991 году хозяйство было преобразовано в Государственный национальный парк «Беловежская пуща». Сегодня уникальный национальный парк, внесенный ЮНЕСКО в список Всемирного наследия человечества, находится под серьезной угрозой.
По дороге Бурый не перестает восхищаться красотой леса. Показывает нам аккуратно сложенные штабеля стволов после санитарной рубки. В национальном парке существует собственная система предупреждения пожаров — наблюдение ведется со специальных вышек: если где-то виден дымок, то по рации сразу об этом сообщается. В парке работает специальное авиазвено.
— Для предупреждения пожаров привлекаются СМИ, во время наступления пожароопасного периода информация о том, что нужно не допускать разведения открытого огня, идет, как говорится, из каждого утюга, — делится заботами генеральный директор. — Решением исполкома мы можем вообще закрыть лес и жестко это контролируем.
По словам Бурого, очень помогает современная техника, за ситуацией в парке следят десятки камер.
— У меня на всех нарушителей есть управа, — говорит строго гендиректор и сжимает кулак. И ему как-то сразу веришь.
Вот только на стену, которую строит в заповеднике соседняя Польша, управы, к сожалению, нет.
— Пять лет назад поляки вырубили массу леса, — рассказывает Александр Васильевич. — Причем сделали это варварски. И сейчас творится такое же варварство с этим забором...
Вскоре нашим глазам открылось действительно печальное зрелище — уродливая стена высотой пять с половиной метров, собранная из серебристых железных швеллеров. Между прутьями может проскочить разве что белка. Проходы по колено закрыты колючей проволокой.
— Длина забора на территории национального парка будет равна 64 километрам, осталось закрыть считаные метры, — говорит Александр Бурый. — Даже обращение 700 ученых и экспертов в Европейском союзе, которые четко обозначили, что нельзя строить этот забор посреди заповедной территории, не помогло. Непоправимый вред забор приносит уже сейчас.
Действительно, стена уже убила 16 лосей, две косули и зубра, которые запутались в колючке, рассказали нам на погранзаставе. И показали фотографию калитки, которую в Польше придумали для прохода животных. В нее разве что кабанчик пролезть может...
— Природа, возможно, выдержит, — успокаивает нас генеральный директор. — Да, нарушится гидрология, так как вода течет в сторону Польши, и у нас будет подтопление, а у поляков, наоборот, засуха. Будет затруднен обмен генофондом животных — так как пуща находится на исторически сложившихся путях их миграции. Но все это обязательно восстановится, если забора не будет, и достаточно быстро — при жизни одного-двух поколений.
Александр Бурый с детства мечтал работать в пуще лесником и не думал, что станет генеральным директором.
— Работаю здесь 11 лет. И всегда хотел трудиться именно в Беловежской пуще. Хотя и не думал, что стану генеральным директором национального парка. Поначалу предполагал, что буду простым лесником, потому что люблю природу и никогда не променяю эту жизнь на жизнь в городе, — рассказывает Бурый. — Приходится решать самые разные проблемы — от организации научных исследований до вопросов со штатом горничных в гостиницах. Что касается личных проблем сотрудников и проживающих на территории (в пуще живут около 8000 человек), то они хоть и кажутся небольшими, но от этого не становятся менее важными. Это заготовка сена и дров, вопросы, связанные с зарплатой...
Зарплата в Беловежской пуще не самая высокая. Вот, например, культуролог (такая вакансия размещена на официальном сайте парка) получает около 21 тысячи рублей в пересчете на российские.
— Для того чтобы работать в пуще качественно и с душой, надо ее любить. Здесь не каждый может работать, не каждый приживется. К нам много приезжают из вузов на практику, но остаются единицы, — разводит руками Бурый.
Как говорится, чего еще желать от работы, которая и на воздухе, и с людьми! Но если кадровый голод более-менее утоляется, то ситуация с санкциями складывается непростая.
— Мы во многом были сориентированы на европейский рынок, — поясняет Бурый. — Наша деревообрабатывающая промышленность получала доход в три раза выше, чем тот, который мы можем сегодня получить, реализуя продукцию в странах Азии. Но мы не на иждивении у государства, дотации в общем бюджете составляют порядка 30 процентов. Сегодня мы нашли новые рынки — Турцию, Азербайджан, Китай, активно развиваемся в этом направлении.
В Беловежской пуще обитают свыше 700 зубров. Наш обозреватель бесстрашно покормил одного из них.
— Идет смена пород деревьев, напочвенного покрова и среды обитания животных и птиц, — перечисляет наш визави. — Есть и негативное влияние человека. Мы хотим прийти в лес, забрать у природы грибы, древесину, охотимся, по отношению к природе мы эгоисты. У меня как генерального директора стоит задача обеспечить развитие Беловежской пущи и не навредить при этом. Поэтому основной приоритет для нас — экологический туризм, который мы и будем развивать в дальнейшем. Это наименее ущербный вид природопользования.
По территории национального парка запрещена езда на автомобилях, зато туристы могут воспользоваться велосипедами. Прокат, кстати, недорог — в среднем от 150 до 300 российских рублей за несколько часов в зависимости от того, приезжаете вы на своем двухколесном транспорте или берете его в прокат.
— Бережное отношение к природе позволило нам восстановить популяцию краснокнижного гриба «веселка обыкновенная», — рассказывает генеральный директор.
Гриб этот обладает не очень приятным запахом, зато широко используется в народной медицине для лечения всевозможных заболеваний, а препараты из гриба обладают противоопухолевым свойством. А еще он известен очень быстрым ростом, может всего за семь часов вырасти до 19 сантиметров. Нам, правда, он не попался. Грибы в пуще разрешено собирать только в установленных местах. Встречаются, например, рыжики, которые растут только там, где очень хорошая экология.
— На заповедных территориях, где грибы собирать нельзя, они почему-то особо и не растут, — делится грибными хитростями Александр Бурый. — Мои знакомые очень удивились, так как были уверены, что в заповеднике шагу не ступишь, чтобы не найти белый или подберезовик.
— И все это биоразнообразие надо не только сохранять, но и приумножать. Это и есть моя главная задача как директора национального парка «Беловежская пуща», — резюмирует Александр Бурый. — Надо дать возможность всем краснокнижным грибам, деревьям, птицам выходить с этой территории в большой мир без угроз.
Тарас Фомченков.
taras@rg.ru
Фото Романа Щербенкова.
Длина забора, разделившего Беловежскую пущу, — 64 километра.Беловежская пуща — это 216 тысяч гектаров, из которых 150 тысяч — белорусские. Леса, которые здесь произрастают, являются по сути последней натуральной лесной экосистемой Европы. Они известны как минимум с 983 года и упоминаются даже в знаменитой Ипатьевской летописи.
Кстати, если вы думаете, что пуща раньше была обычным лесом, то ошибаетесь. Охраной природы здесь занимались издавна — простым людям, например, еще в XVI веке указами польских королей не позволялось вырубать деревья и ставить силки, даже вышел первый указ о запрете охоты на зубра.
В советское время на территории Беловежской пущи существовало «Государственное заповедно-охотничье хозяйство», куда приезжали поохотиться высшие партийные начальники СССР и соцстран. В 1991 году хозяйство было преобразовано в Государственный национальный парк «Беловежская пуща». Сегодня уникальный национальный парк, внесенный ЮНЕСКО в список Всемирного наследия человечества, находится под серьезной угрозой.
Стена-убийца
Самая большая боль генерального директора Беловежской пущи находится на границе с Польшей. Именно туда мы и едем после недолгих и успешных переговоров Александра Васильевича с погранзаставой.По дороге Бурый не перестает восхищаться красотой леса. Показывает нам аккуратно сложенные штабеля стволов после санитарной рубки. В национальном парке существует собственная система предупреждения пожаров — наблюдение ведется со специальных вышек: если где-то виден дымок, то по рации сразу об этом сообщается. В парке работает специальное авиазвено.
— Для предупреждения пожаров привлекаются СМИ, во время наступления пожароопасного периода информация о том, что нужно не допускать разведения открытого огня, идет, как говорится, из каждого утюга, — делится заботами генеральный директор. — Решением исполкома мы можем вообще закрыть лес и жестко это контролируем.
По словам Бурого, очень помогает современная техника, за ситуацией в парке следят десятки камер.
— У меня на всех нарушителей есть управа, — говорит строго гендиректор и сжимает кулак. И ему как-то сразу веришь.
Вот только на стену, которую строит в заповеднике соседняя Польша, управы, к сожалению, нет.
— Пять лет назад поляки вырубили массу леса, — рассказывает Александр Васильевич. — Причем сделали это варварски. И сейчас творится такое же варварство с этим забором...
Вскоре нашим глазам открылось действительно печальное зрелище — уродливая стена высотой пять с половиной метров, собранная из серебристых железных швеллеров. Между прутьями может проскочить разве что белка. Проходы по колено закрыты колючей проволокой.
— Длина забора на территории национального парка будет равна 64 километрам, осталось закрыть считаные метры, — говорит Александр Бурый. — Даже обращение 700 ученых и экспертов в Европейском союзе, которые четко обозначили, что нельзя строить этот забор посреди заповедной территории, не помогло. Непоправимый вред забор приносит уже сейчас.
Действительно, стена уже убила 16 лосей, две косули и зубра, которые запутались в колючке, рассказали нам на погранзаставе. И показали фотографию калитки, которую в Польше придумали для прохода животных. В нее разве что кабанчик пролезть может...
— Природа, возможно, выдержит, — успокаивает нас генеральный директор. — Да, нарушится гидрология, так как вода течет в сторону Польши, и у нас будет подтопление, а у поляков, наоборот, засуха. Будет затруднен обмен генофондом животных — так как пуща находится на исторически сложившихся путях их миграции. Но все это обязательно восстановится, если забора не будет, и достаточно быстро — при жизни одного-двух поколений.
Александр Бурый с детства мечтал работать в пуще лесником и не думал, что станет генеральным директором.Генеральный лесник
Не обошлось в нашей беседе с Александром Бурым и без разговора о личном.— Работаю здесь 11 лет. И всегда хотел трудиться именно в Беловежской пуще. Хотя и не думал, что стану генеральным директором национального парка. Поначалу предполагал, что буду простым лесником, потому что люблю природу и никогда не променяю эту жизнь на жизнь в городе, — рассказывает Бурый. — Приходится решать самые разные проблемы — от организации научных исследований до вопросов со штатом горничных в гостиницах. Что касается личных проблем сотрудников и проживающих на территории (в пуще живут около 8000 человек), то они хоть и кажутся небольшими, но от этого не становятся менее важными. Это заготовка сена и дров, вопросы, связанные с зарплатой...
Зарплата в Беловежской пуще не самая высокая. Вот, например, культуролог (такая вакансия размещена на официальном сайте парка) получает около 21 тысячи рублей в пересчете на российские.
— Для того чтобы работать в пуще качественно и с душой, надо ее любить. Здесь не каждый может работать, не каждый приживется. К нам много приезжают из вузов на практику, но остаются единицы, — разводит руками Бурый.
Как говорится, чего еще желать от работы, которая и на воздухе, и с людьми! Но если кадровый голод более-менее утоляется, то ситуация с санкциями складывается непростая.
— Мы во многом были сориентированы на европейский рынок, — поясняет Бурый. — Наша деревообрабатывающая промышленность получала доход в три раза выше, чем тот, который мы можем сегодня получить, реализуя продукцию в странах Азии. Но мы не на иждивении у государства, дотации в общем бюджете составляют порядка 30 процентов. Сегодня мы нашли новые рынки — Турцию, Азербайджан, Китай, активно развиваемся в этом направлении.
В Беловежской пуще обитают свыше 700 зубров. Наш обозреватель бесстрашно покормил одного из них.С веселкой — веселей
На Беловежскую пущу влияет не только человек, но и изменения климата. Так, например, лето становится суше и жарче.— Идет смена пород деревьев, напочвенного покрова и среды обитания животных и птиц, — перечисляет наш визави. — Есть и негативное влияние человека. Мы хотим прийти в лес, забрать у природы грибы, древесину, охотимся, по отношению к природе мы эгоисты. У меня как генерального директора стоит задача обеспечить развитие Беловежской пущи и не навредить при этом. Поэтому основной приоритет для нас — экологический туризм, который мы и будем развивать в дальнейшем. Это наименее ущербный вид природопользования.
По территории национального парка запрещена езда на автомобилях, зато туристы могут воспользоваться велосипедами. Прокат, кстати, недорог — в среднем от 150 до 300 российских рублей за несколько часов в зависимости от того, приезжаете вы на своем двухколесном транспорте или берете его в прокат.
— Бережное отношение к природе позволило нам восстановить популяцию краснокнижного гриба «веселка обыкновенная», — рассказывает генеральный директор.
Гриб этот обладает не очень приятным запахом, зато широко используется в народной медицине для лечения всевозможных заболеваний, а препараты из гриба обладают противоопухолевым свойством. А еще он известен очень быстрым ростом, может всего за семь часов вырасти до 19 сантиметров. Нам, правда, он не попался. Грибы в пуще разрешено собирать только в установленных местах. Встречаются, например, рыжики, которые растут только там, где очень хорошая экология.
— На заповедных территориях, где грибы собирать нельзя, они почему-то особо и не растут, — делится грибными хитростями Александр Бурый. — Мои знакомые очень удивились, так как были уверены, что в заповеднике шагу не ступишь, чтобы не найти белый или подберезовик.
Назад в... будущее
Самое старое дерево пущи — знаменитый 600‑летний дуб, ствол которого могут обхватить четыре человека. Он рос еще при Грюнвальдской битве, видел и литовских князей, и польских королей, и российских царей, и советских генеральных секретарей. Его называют патриархом пущи. Есть, раскрывает секреты директор, в национальном парке деревья не менее интересные. Например, сосна, которой около 370 лет.— И все это биоразнообразие надо не только сохранять, но и приумножать. Это и есть моя главная задача как директора национального парка «Беловежская пуща», — резюмирует Александр Бурый. — Надо дать возможность всем краснокнижным грибам, деревьям, птицам выходить с этой территории в большой мир без угроз.
Тарас Фомченков.
taras@rg.ru
Фото Романа Щербенкова.