"Хорошо бы, чтоб каждый хоть полгода на зоне побыл". Исповедь рецидивиста.
16.11.2017 07:52:42
Жизнь бывших осужденных по–разному складывается на свободе. Некоторые, вновь оказавшись за решеткой, винят что угодно и кого угодно, только не себя: обстоятельства, равнодушие людей, отсутствие помощи. Пять лет назад поддержки газеты просил трижды судимый Андрей Мороз: «...Если вы ничем не поможете, то нет смысла вообще жить на этом свете. А если будете помогать, то поспешите, иначе меня депортируют или опять упекут...» Газета сделала все, что могла, посвятив парню в марте 2012 года целый разворот под заголовком «На свободу с чистой совестью». Я побывал в Могилеве, где Андрей на тот момент проходил «реабилитацию» в чужой семье; в оршанской колонии, где он отбывал срок; посетил Полоцк, где он имел квартиру... Искренне за него переживал и хотел помочь. Позже позвонил в полоцкую милицию справиться о его судьбе. Мне ответили: совершил очередное преступление, был вновь осужден и потом депортирован. Жаль.
Герой другой статьи, тоже просивший помощи, бывший заключенный Николай Блохин удивил тем, что сам меня разыскал. Через 13 лет после публикации! На тот момент, к маю 2004–го, Блохин был уже четырежды судим: фактически рецидивист. Заголовок статьи говорил сам за себя: «Твое тебе вернули. А что отдашь ты? Открытое письмо Николаю Блохину, освободившемуся из заключения». Статья была жесткой, но заканчивалась оптимистично: «Ты, Николай, пока «герой» в кавычках — герой наоборот. Надеюсь, однако, что ты свои дела успешно поправишь. И поэтому намереваюсь посетить тебя через год и застать дома в полном порядке. До встречи!»
Недавно Блохин написал в газету и напомнил, что я не сдержал обещание. Исправляюсь. Из нашего разговора в доме Николая опускаю детали. Оставляю то, что может быть интересно читателям. Тем прежде всего, которые, возможно, читают газету в отведенное для досуга время в местах заключения. Но также и тем, кто имеет шанс там оказаться.
Ходки
Первый срок Николай получил в 90–х, когда торговал на улице бананами. За обман покупателей осудили на год, который отбыл не сразу: «Я подумал: зачем мне сидеть? Пойду–ка лучше в армию. 30 декабря приехал в военкомат, и меня сразу же призвали, потому что уже искали. Служил в войсках ПВО всего полгода. Меня уволили, потому что жена родила. Вернулся, вижу повестку из РУВД. Спокойно поехал: чего бояться после армии. А меня — бац, и отправили в Горки, на поселение. Вернулся, месяца два погулял и схлопотал «трешку».
— За что?
— Зачем?
— Пьяный был. Малой, дурной.
— Извини, ты уже армию отслужил, давно не малой...
— Да, 22 было... За магнитолу сидел в Могилеве: Уж 15\15, 171–я бригада. Когда дали срок, жена сразу развелась.
Еще несколько раз Николай сидел, как он говорит, по мелочам: за мобильники, которые с подельниками отбирал у пьяных, за незаконную торговлю петардами... Пару месяцев в СИЗО, штраф — и снова свобода. Ненадолго. Отобрал у местного жителя 50 долларов — опять срок. Бывал в розыске.
— Ты не думал, что получишь четвертый, пятый срок и закончишь плохо? Не приходило в голову начать жить нормально?
— Тогда нет. Не было головы на плечах.
6–летний срок Блохин с двумя подельниками получил за разбой. Отсидев год и 9 месяцев, вышел «одновременно по амнистии, по жалобе и по УДО». В тот момент я и коснулся невольно его судьбы. У него были все шансы продолжать катиться по наклонной, но... Приехал погостить из Америки приятель. Николай попросил у него ноутбук и принялся осваивать интернет, завел в сетях свою страницу. Потом тот же приятель предложил получить водительские права: учись, я оплачу.
Блохин устроился на минский автозавод, где осваивал разные специальности и одновременно ходил на курсы в ДОСААФ.
Уроки жизни
— Если бы отмотать время назад, чего бы ты не делал?
— Не бухал! Если бы не пил, у меня бы тут уже 5–этажный дом стоял. Когда я начал зарабатывать, по 300 рублей в день имел. Тогда мама в колхозе за месяц получала 290. Все пропивал. Если б знал, что так будет, лучше бы с 18 лет работал на самосвале. Не пью с 2004–го.
— Когда вышла статья, ты уже завязал?
— Нет, закодировался позже, летом. Допился до того, что у меня черти на люстре висели. До того, что разбирал в хате печь и выходил на улицу: «Люди, помогите медведя достать!»... Сам захотел лечиться. Однажды вызвал «скорую», она отвезла в «Новинки». Там нарколог посоветовала закодироваться и сама из Голландии заказала таблетку, которую мне вшили. Она стала моей женой. Сначала жил у нее в общаге. Потом она сказала: у тебя же хата есть недалеко от Минска. Привез ее сюда, показал. Говорит: давай делать ремонт. Я с полгода один возился, а потом приехали ее родственники и быстро все сделали. В 2007–м мы сюда переехали. Чтобы работать ближе к дому, жена перевелась в поликлинику, а потом еще ближе — на водоканал, лаборантом.
Сейчас иногда могу пиво понюхать, чтобы вспомнить. Однажды случайно пришлось выпить, когда хлопцы приехали из Америки. Надо же было кому–то трезвому сидеть за рулем, вот я и возил. Сидели в кафе. Я взял фужер: думал, что с напитком... Такое отвращение испытал! Полетел в туалет, стошнило. Не могу и не хочу! Пью кофе.
Уроки зоны
— Слышал, что бывшие «коллеги» по зоне не очень–то уважают тех, кто резко завязывает, и не только со спиртным. Вот напишу статью, ее прочтут. Не опасаешься?
— Ко мне многие приезжали, с кем сидел даже на строгом режиме. Говорили: не пей! Когда просят на выпивку — не даю. Могу помочь, когда человеку очень плохо, как было мне. Лучше куплю 200 граммов, налью — и он при мне выпьет. Помню, как сам чуть не помер, когда в магазине упал перед прилавком. Хорошо, что мужики рядом стояли, бутылку «чернил» мне из горла влили. И такое было.
Приезжал знакомый рецидивист, вместе сидели. Ему седьмой десяток, отсидел пятьдесят, почти всю жизнь. Предлагал: может, давай погуляем? Нет! Он, кстати, помог мне на зоне, когда у меня ноги отказывали. Сказал: прыгай со скакалкой. Сначала я и одного раза не мог. Научился. Весь срок, год и 9 месяцев, прыгал. Потом начал в настольный теннис играть, неплохие места на зоне брал.
А когда на водительскую комиссию пришел, врачи даже удивились. Какие еще права! Мало того что «наркот», еще и ноги не ходят, если по справкам судить. Поначалу обязали каждый год комиссию проходить, а сейчас у меня нормальные права. Только в футбол играть не могу. Когда бью по мячу, такое впечатление, что по кирпичу.
— Почему ты хотел, чтобы я приехал?
— Обещал. Я человек пунктуальный, обязательный, чего и другим желаю. Если договариваюсь по времени, то буду точно! А как иначе? Я привык по понятиям. В зоне матом никогда не ругался. Там не ругаются: за это можно получить. Если не ответил за свое слово, тоже получишь. Хорошо бы, чтоб каждый хотя бы по полгода там побыл. Просто чтобы ума набраться. Там я конкретно ума набрался. После четвертой ходки. Одной мало.
...Как говорится в подобных случаях, редакция не во всем разделяет мнение автора, в данном случае — героя статьи. Большинство сограждан, слава богу, вырастают социально зрелыми без столь экстремальных уроков. Но кому–то, видимо, без них не обойтись.
Признаюсь, что не удержался, спросил: «Статья–то про тебя была довольно резкой. Не обиделся? Помешала она тебе или помогла?» «Помогла!» — твердо ответил Николай. Если это хотя бы отчасти так, то мы, журналисты, недаром едим свой хлеб.
У Николая, похоже, главное в жизни сложилось. Не само собой. Что приехал из Америки, помог советом и деньгами старый приятель — это случайные обстоятельства, их могло не быть. Что в нужное время и в том самом месте оказалась врач, ставшая потом женой, — это везение. Но ведь в какой–то момент, еще до этих совпадений, Николай сам сказал себе: стоп!
Хотя статистика, не исключено, до сих пор учитывает его среди тех «рецидивистов», которые оказываются за решеткой и повторно, и в четвертый раз. Фактически ведь так и было. Это значит, что и другие осужденные имеют шансы даже после четвертой ходки. Если не все, то многие.
Николай решил еще не все житейские проблемы. Дом у него уютный и теплый, но тесноватый. К тому же считается колхозным и фактически ему не принадлежит. Его еще и делить с соседкой приходится. Отработав более 10 лет на большегрузном самосвале МАЗ, Блохин эту работу потерял: предприятие разорилось. Чтобы не числиться безработным и тунеядцем, временно устроился в социальную службу: присматривает за пожилым человеком. Параллельно ищет постоянную, хорошо оплачиваемую работу водителя большегруза. Приглашают за границу, но это не вариант: Николаю надо возить в школу младшего сына.
Кстати, со старшим, Димой, отец увиделся, когда тому было лет десять: Николай тогда уже не пил. Мальчик шел мимо по улице с бабушкой, подошел и спросил: «Это правда, что вы мой папа?» Они стали часто видеться. Позже отец подарил ему машину, желая компенсировать то, что недодал в детстве. Сейчас старший уже зрелый мужчина, после армии работает в службе инкассаторов и, как уверяет Блохин, очень дружен с младшим, Артемом. Тот учится почти без шестерок. Любит технику: отец купил ему мини–квадроцикл и даже скутер, к которому пока не допускает. Но 10–летний пацан уже просится за руль машины. «Весь в меня, такой же шустрый!» — гордо говорит отец.
Блохин рассчитывает только на свои силы, поэтому долгов денежных не имеет из принципа. Некому отдавать и нечего.
Вот, собственно, и все. Я не пытался нарисовать идеальный портрет собеседника. Хотел показать его таким, каким увидел сам. Возможно, не все в нем достоверно на 100 процентов. Николай и сам иногда путался: «После третьей ходки вышел в 2000–м... Нет! Сел в 97–м, вышел в 98–м». Не каждый вспомнит события 20–летней давности хроникально точно. Сами решайте, чему верить. Не это главное.
Въехав в деревню Моторово, я увидел милицейскую машину с реквизитами Пуховичского РУВД: люди в форме разбирались с каким–то происшествием, составляли протокол. Я подошел, извинился, представился, ожидая, что они должны знать про человека, имеющего проблемы с законом. «Вы знаете живущего здесь Николая Блохина, ранее неоднократно судимого?» — «Нет. Впервые слышим».
Потом, уже закончив разговор, поехал в приемную ближайшего СПК, чтобы отметить командировку. У меня спросили: «Что к нам привело?» «История одного человека, ранее судимого...» Секретарь продолжила без моей помощи: «Коля Блохин? Хороший парень!»
ponomarev@sb.by
Фото автора.
Среди нас живет немало людей с трудными судьбами, многие преодолели и более тяжкие обстоятельства. Нас интересуют победившие, преодолевшие — собственные ошибки и внешние обстоятельства, каковы бы они ни были. Уверены, не только нас. Если вы знаете таких людей, готовых честно оценить свое прошлое и тем самым дать надежду, как–то помочь другим, — пишите.
Герой другой статьи, тоже просивший помощи, бывший заключенный Николай Блохин удивил тем, что сам меня разыскал. Через 13 лет после публикации! На тот момент, к маю 2004–го, Блохин был уже четырежды судим: фактически рецидивист. Заголовок статьи говорил сам за себя: «Твое тебе вернули. А что отдашь ты? Открытое письмо Николаю Блохину, освободившемуся из заключения». Статья была жесткой, но заканчивалась оптимистично: «Ты, Николай, пока «герой» в кавычках — герой наоборот. Надеюсь, однако, что ты свои дела успешно поправишь. И поэтому намереваюсь посетить тебя через год и застать дома в полном порядке. До встречи!»
Недавно Блохин написал в газету и напомнил, что я не сдержал обещание. Исправляюсь. Из нашего разговора в доме Николая опускаю детали. Оставляю то, что может быть интересно читателям. Тем прежде всего, которые, возможно, читают газету в отведенное для досуга время в местах заключения. Но также и тем, кто имеет шанс там оказаться.
Ходки
Первый срок Николай получил в 90–х, когда торговал на улице бананами. За обман покупателей осудили на год, который отбыл не сразу: «Я подумал: зачем мне сидеть? Пойду–ка лучше в армию. 30 декабря приехал в военкомат, и меня сразу же призвали, потому что уже искали. Служил в войсках ПВО всего полгода. Меня уволили, потому что жена родила. Вернулся, вижу повестку из РУВД. Спокойно поехал: чего бояться после армии. А меня — бац, и отправили в Горки, на поселение. Вернулся, месяца два погулял и схлопотал «трешку».
— За что?
— Зачем?
— Пьяный был. Малой, дурной.
— Извини, ты уже армию отслужил, давно не малой...
— Да, 22 было... За магнитолу сидел в Могилеве: Уж 15\15, 171–я бригада. Когда дали срок, жена сразу развелась.
Еще несколько раз Николай сидел, как он говорит, по мелочам: за мобильники, которые с подельниками отбирал у пьяных, за незаконную торговлю петардами... Пару месяцев в СИЗО, штраф — и снова свобода. Ненадолго. Отобрал у местного жителя 50 долларов — опять срок. Бывал в розыске.
— Ты не думал, что получишь четвертый, пятый срок и закончишь плохо? Не приходило в голову начать жить нормально?
— Тогда нет. Не было головы на плечах.
6–летний срок Блохин с двумя подельниками получил за разбой. Отсидев год и 9 месяцев, вышел «одновременно по амнистии, по жалобе и по УДО». В тот момент я и коснулся невольно его судьбы. У него были все шансы продолжать катиться по наклонной, но... Приехал погостить из Америки приятель. Николай попросил у него ноутбук и принялся осваивать интернет, завел в сетях свою страницу. Потом тот же приятель предложил получить водительские права: учись, я оплачу.
Блохин устроился на минский автозавод, где осваивал разные специальности и одновременно ходил на курсы в ДОСААФ.
Уроки жизни
— Если бы отмотать время назад, чего бы ты не делал?
— Не бухал! Если бы не пил, у меня бы тут уже 5–этажный дом стоял. Когда я начал зарабатывать, по 300 рублей в день имел. Тогда мама в колхозе за месяц получала 290. Все пропивал. Если б знал, что так будет, лучше бы с 18 лет работал на самосвале. Не пью с 2004–го.
— Когда вышла статья, ты уже завязал?
Сейчас иногда могу пиво понюхать, чтобы вспомнить. Однажды случайно пришлось выпить, когда хлопцы приехали из Америки. Надо же было кому–то трезвому сидеть за рулем, вот я и возил. Сидели в кафе. Я взял фужер: думал, что с напитком... Такое отвращение испытал! Полетел в туалет, стошнило. Не могу и не хочу! Пью кофе.
Уроки зоны
— Слышал, что бывшие «коллеги» по зоне не очень–то уважают тех, кто резко завязывает, и не только со спиртным. Вот напишу статью, ее прочтут. Не опасаешься?
— Ко мне многие приезжали, с кем сидел даже на строгом режиме. Говорили: не пей! Когда просят на выпивку — не даю. Могу помочь, когда человеку очень плохо, как было мне. Лучше куплю 200 граммов, налью — и он при мне выпьет. Помню, как сам чуть не помер, когда в магазине упал перед прилавком. Хорошо, что мужики рядом стояли, бутылку «чернил» мне из горла влили. И такое было.
А когда на водительскую комиссию пришел, врачи даже удивились. Какие еще права! Мало того что «наркот», еще и ноги не ходят, если по справкам судить. Поначалу обязали каждый год комиссию проходить, а сейчас у меня нормальные права. Только в футбол играть не могу. Когда бью по мячу, такое впечатление, что по кирпичу.
— Почему ты хотел, чтобы я приехал?
— Обещал. Я человек пунктуальный, обязательный, чего и другим желаю. Если договариваюсь по времени, то буду точно! А как иначе? Я привык по понятиям. В зоне матом никогда не ругался. Там не ругаются: за это можно получить. Если не ответил за свое слово, тоже получишь. Хорошо бы, чтоб каждый хотя бы по полгода там побыл. Просто чтобы ума набраться. Там я конкретно ума набрался. После четвертой ходки. Одной мало.
...Как говорится в подобных случаях, редакция не во всем разделяет мнение автора, в данном случае — героя статьи. Большинство сограждан, слава богу, вырастают социально зрелыми без столь экстремальных уроков. Но кому–то, видимо, без них не обойтись.
Признаюсь, что не удержался, спросил: «Статья–то про тебя была довольно резкой. Не обиделся? Помешала она тебе или помогла?» «Помогла!» — твердо ответил Николай. Если это хотя бы отчасти так, то мы, журналисты, недаром едим свой хлеб.
У Николая, похоже, главное в жизни сложилось. Не само собой. Что приехал из Америки, помог советом и деньгами старый приятель — это случайные обстоятельства, их могло не быть. Что в нужное время и в том самом месте оказалась врач, ставшая потом женой, — это везение. Но ведь в какой–то момент, еще до этих совпадений, Николай сам сказал себе: стоп!
Хотя статистика, не исключено, до сих пор учитывает его среди тех «рецидивистов», которые оказываются за решеткой и повторно, и в четвертый раз. Фактически ведь так и было. Это значит, что и другие осужденные имеют шансы даже после четвертой ходки. Если не все, то многие.
Кстати, со старшим, Димой, отец увиделся, когда тому было лет десять: Николай тогда уже не пил. Мальчик шел мимо по улице с бабушкой, подошел и спросил: «Это правда, что вы мой папа?» Они стали часто видеться. Позже отец подарил ему машину, желая компенсировать то, что недодал в детстве. Сейчас старший уже зрелый мужчина, после армии работает в службе инкассаторов и, как уверяет Блохин, очень дружен с младшим, Артемом. Тот учится почти без шестерок. Любит технику: отец купил ему мини–квадроцикл и даже скутер, к которому пока не допускает. Но 10–летний пацан уже просится за руль машины. «Весь в меня, такой же шустрый!» — гордо говорит отец.
Блохин рассчитывает только на свои силы, поэтому долгов денежных не имеет из принципа. Некому отдавать и нечего.
Въехав в деревню Моторово, я увидел милицейскую машину с реквизитами Пуховичского РУВД: люди в форме разбирались с каким–то происшествием, составляли протокол. Я подошел, извинился, представился, ожидая, что они должны знать про человека, имеющего проблемы с законом. «Вы знаете живущего здесь Николая Блохина, ранее неоднократно судимого?» — «Нет. Впервые слышим».
Потом, уже закончив разговор, поехал в приемную ближайшего СПК, чтобы отметить командировку. У меня спросили: «Что к нам привело?» «История одного человека, ранее судимого...» Секретарь продолжила без моей помощи: «Коля Блохин? Хороший парень!»
ponomarev@sb.by
Фото автора.
Среди нас живет немало людей с трудными судьбами, многие преодолели и более тяжкие обстоятельства. Нас интересуют победившие, преодолевшие — собственные ошибки и внешние обстоятельства, каковы бы они ни были. Уверены, не только нас. Если вы знаете таких людей, готовых честно оценить свое прошлое и тем самым дать надежду, как–то помочь другим, — пишите.