Надежда Ермакова — об испытании властью, жизненном выборе, издержках высоких должностей и верности Президенту

Вот уж совсем не ожидала, что экс-председатель Национального банка, одна из самых известных женщин в стране Надежда Ермакова приедет на интервью на автобусе. В ответ на мое удивление она рассмеялась: «Всегда мечтала видеть мир таким, а то в основном приходилось его созерцать с заднего сиденья авто». Член Президиума Всебелорусского народного собрания по-свойски угощает меня конфетами. Чувствую: у нас получится очень откровенный разговор.

Народный образ жизни

— Когда пересели на общественный транспорт, признайтесь, вас ломало? Предположу, не та степень комфорта, как в машине с персональным водителем…

— Не поверите: мне хотелось на автобус не только когда начала пенсионерский образ жизни, но и когда работала. Другое дело, если утром надо быть в Хотимске, а после обеда в Минске на совещании, ничего не успевала бы.  

В общественном транспорте интересно. Сидишь, в окошко смотришь, а сзади женщины шушукаются: «Это же Ермакова!» Бывало, подходят, здороваются, по имени-отчеству обращаются. И я радуюсь, что мне в статусе «экс» в спину не плюют, уважительно относятся. Один раз, правда, с Лидией Ермошиной перепутали. 

(Хохочет.)

— Проездной покупаете или на талончиках?

— Проездной. Однажды случился со мной конфуз. Я плохо изучила условия действия проездных документов. Купила на заданное число поездок, да не обратила внимания, что использовать их надо в течение лимитированного времени. Зашла в автобус, машинально приложила к валидатору, а тут контролеры. Не понимаю, почему у меня поездка не оплачена, если их аж 28 оставалось! И вот меня на выход под белы рученьки прямо у Дворца Независимости… Так стыдно! Объясняю, что я бывший Председатель Нацбанка, прошу выписать мне штраф и тут понимаю, что даже паспорта с собой нет, а денег только на жетон с талоном…

В итоге продали мне контролеры талончик по цене без водительской наценки и попросили «больше так не шутить». А я не шучу!

Монолит из патриотов

— Вы несколько лет назад обещали, что наконец-таки начнете жить по-пенсионерски, на огороде. А судя по вашей активности в общественно-политической жизни — председатель ветеранской организации Беларусбанка, руководитель совета старейшин БСЖ, а тут еще и избрание в Президиум ВНС, — не сдержали слово. Бывших управленцев, выходит, не бывает?

— Да, не могу я сидеть без дела. Но то, что меня изберут в Президиум ВНС, стало для меня совершенной неожиданностью! Всебелорусское народное собрание — это наш уникальный белорусский орган народовластия. Ощущения, когда видишь огромный зал людей, объединенных единой целью, просто непередаваемые! Живой монолит! Чувство гордости за нас всех и сейчас со мной.

Заседание совета старейшин БСЖ.

— Как вам кажется, насколько важно представительство женщин в народном вече?

— От нашего Белорусского союза женщин 80 представительниц. Это прилично. А кроме того, женщин выдвигали и политические партии, например «Белая Русь», ветеранская организация и профсоюзы. Сколько их есть, столько и нужно. Дело не в количестве, а в качестве. Ведь заслуги могут быть чисто профессиональные.  

Сколько хороших специалистов удрали из Беларуси, посчитали, что тут им плохо. Если ты профессионал, но предатель, так сомнительная ценность такого гражданина и человека. А вот в зале ВНС я увидела профессионалов-патриотов, которые прошли проверку «на вшивость».

— Как на женщину влияет статусная должность и власть?

— На меня лично — никак. Когда я в 1985 году стала зампредом Шкловского райисполкома, то почти физически почувствовала, как мне на плечи лег груз ответственности. С ней ты ложишься и с ней ты встаешь. А потом ответственность все возрастала и возрастала. Сейчас вот снова я ее ощутила — надо радеть за народ, за интересы организации, которая меня выдвинула, за ветеранов, к категории которой принадлежу.

Но в целом власть — это, конечно, огромное испытание. Можешь не справиться, переоценить свои возможности и не выполнить поставленных задач, а можешь поддаться искушениям и зло­употребить полномочиями. Внутри у каждого человека борются два начала — светлое и темное. И не всегда первое берет верх. К сожалению, и среди женщин-руководителей, и среди мужчин есть те, кто подводит ­­Президента, который их назначил.

Кстати, на нашего ­­Президента статус тоже не повлиял. Он как был простой в общении, умел с людьми по-человечески, так и по сей день остался таким.

Судьба решает, где кому быть

— Вы как-то признались: когда поступали в техникум, даже представления не имели, что такое банк.

— Я окончила техникум по специальности «оперативная техника и учет», то есть должна была вести банковскую бухгалтерию. Но в Хотимском отделении Госбанка СССР, куда меня направили по распределению, места в бухгалтерии на тот момент не было, и меня назначили «кредитником». Понимала я в этом деле слабовато. Но управляющий банком меня учил, заставлял мыслить. Дал два совхоза обслуживать, проверки делать. Я иду проверку обеспечения кредитов подписывать, а он берет баланс и показывает на позицию «семена» — рас­толкуй, сколько их должно быть на сегодня, достаточно ли этого, что в их составе, хватает ли их на посевные площади. Потом то же самое по запчастям и других статьям. Хотелось сбежать (вздыхает), но три года отработки, ничего не поделаешь. (Смеется.)

— Как вы видели в молодости свою карьеру?

— Я не о карьере мечтала, а о семье и пятерых детях. Но судьба распорядилась иначе. В 22 года меня назначили заместителем управляющего банком, а после семи лет работы стала отличником Госбанка СССР.

С ветеранами Беларусбанка.

На районном уровне я прошла по всем ступенькам карьерной лестницы. А потом перескочила областной уровень: с районного руководителя банка стала главой республиканского Беларусбанка. И у меня никто не спрашивал, хочу я или не хочу. Это уже были поручения ­­Президента, а они не подлежат обсуждению.

Правда, один-единственный раз я выразила свою просьбу, и ­­Президент ей внял — когда Александр Григорьевич меня отправлял председателем правления «Белгазпромбанка». Это уже случилось после того, как я там полгода возглавляла временную администрацию. Был риск, что после задержания бывшего председателя правления и других сотрудников денежные потоки могли пойти куда не надо. В том числе средства предприятий. Все операции должны были осуществляться под контролем — клиентские и не только. Надо было привести дела в соответствие с законодательством в течение полугода.

В банке меня не крепко ждали. А в итоге поработали мы неплохо. Тем, кто не ворует, бояться нечего. И проводили меня хорошо. В том числе собственники. Даже письмо благодарственное написали. До сих пор поздравляют со всеми праздниками, с днем рождения — и руководство, и члены правления. Нормальные отношения сложились.

— Удовлетворены собой?

— Никогда я собой не была удовлетворена. После любого дела, принятия решения всегда прокручиваю в голове, как можно было по-другому, переживаю.

Целый банк «нянек»

— Есть такая примета: если в гору идет карьера, обычно родные начинают страдать от невнимания.

— Когда я из Шклова в Минск переехала, дочка старшая Наталья уже училась в Горецкой сельскохозяйственной академии, а младшая Юлия была во втором классе. Так у нее детства с мамой действительно не было. Ее воспитывал Беларусбанк. Там ее даже так и называли — «дочь полка».

Я на работе практически круглые сутки была. Когда надо было ехать в командировку — подруга, у которой, в отличие от меня, был фиксированный график, с моим ребенком ночевала. Мои водители забирали дочку из школы. А когда еще у меня была охрана, представители службы безопасности ходили на родительские собрания, как дедушка или брат.

Когда Юлия выходила замуж, всех своих банковских «нянек» пригласила на свадьбу, а они ей в подарок сделали видеоклип из общей прошлой жизни. Такое вот корпоративное родство сформировалось.

— А муж?

— Я дважды была замужем. Но ЗА мужем себя, или, как еще говорят, за каменной стеной, никогда не ощущала. Сейчас обоих моих бывших супругов нет в живых, но я за них искренне молюсь. Второму мужу очень нравилась моя должность Председателя Нацбанка. Он гордился, что я на таком посту.

— Родители тосковали, когда вы переехали в Минск?

— Мама плакала. Порой и позвонить ей не всегда получалось. За день замотаешься, а домой придешь поздно — думаешь, уже спать легла, откладываешь. Приезжать получалось редко и ненадолго, заглядывала проездом, когда ехала в командировку на Могилевщину. Мама даже… обижалась на ­­Президента, что он меня забрал в Минск. Не столько о себе переживала. Душа у нее болела, что мне там трудно. А в мой последний приезд, когда она уже не вставала с кровати и еле могла говорить, попросила передать ­Александру Григорьевичу просьбу о прощении за свою обиду. (Закрывает глаза руками, скрывая слезы.) Мама поняла, что есть такая высокая ответственность, такое доверие, которое нельзя разрушить. Ведь когда Александра Григорьевича избрали первый раз ­­Президентом, его «наверху» никто не поддерживал. И ему нужно было опереться на проверенных людей.

С мамой на мероприятии БСЖ.

Сотрудничество вместо соперничества

— Какое качество, на ваш взгляд, для женщины главное? Без чего она перестает быть женщиной?

— Без доброты, желания помогать. А еще без детей. Семья по-разному может сложиться, а дети должны быть.

— Знакомо ли вам желание посостязаться с мужчинами-коллегами в банковском деле?

— Никакого соперничества не было. Когда я пришла в Беларусбанк работать, один из частных банков сильно превосходил нас технологиями — он маленький, у него иностранный капитал. А мы ведь вышли из сберкасс, практически везде был ручной труд и время, непростое для страны. Я к главе коммерческого банка обратилась, чтобы поделились опытом. И получила поддержку. Да и много чего мне подсказывали руководители других банков.

Первые годы работы в Беларусбанке. 

Сидим на совещании у ­­Президента, а я строчу, строчу за ним. Мне коллега говорит: ты потом главного не найдешь, суть фиксируй. Всю жизнь пользовалась этой рекомендацией.

Ромашки и самый уютный возраст

— На сколько лет вы себя чувствуете?

— На свои 71. Уважаемая мной профессор филолог Ольга Нехай когда-то мне говорила: «Лучше красиво стареть, чем некрасиво молодиться». Вот я молодиться не стараюсь. Мне уютно в нынешнем возрасте.

— В своем доме, как я уже поняла, вы любите работать на земле?

— Я не понимаю, что такое отдыхать. Это на диван сесть? Так это же сплошное душевное мучение — все как будто останавливается, и время проходит зря. Прилечь я могу, только если спина заболит после грядок. Или новости вечером посмотреть, фильм глубокий, патриотический. Только не сериал! Моего времени становится все меньше, драгоценные часы тратить жалко.

С любимыми внуками. 

— А читаете что-то?

— В основном духовную литературу. Очерки митрополита Филарета и Иоанна Кронштадтского. Осмысляю свою жизнь и происходящее в стране и мире. А еще люблю стихи наших белорусских поэтесс.

— Когда произносят слово Родина, вы в первую очередь думаете о доме, родной деревне или о стране?

— О Беларуси в целом. Но чувствую и привязанность к дому, в котором сейчас живу. Я его как раз построила, когда вышла на пенсию. Здесь у меня много места и постоянно кто-то живет. Никогда не бываю одна.

— Гостят?

— В шутку называю свой дом приютом. Останавливаются земляки, которым временно негде жить. Целыми семьями с детьми, бывает. Одну девушку не просто приютила, но и мужа ей нашла. Отличная семья, как потом оказалось, получилась. Рада людям помочь чем могу.

— Вы говорили, что у вас цветов много…

— Мои любимые — ромашки. Да какой только растительности во дворе нет! Яблони, груши, сливы, смородина, черноплодная рябина, малина, клубника, боярышник, ель, сосна, береза, калина, рябина, вишни. Даже редкая ягода санберри! И все это мне дарили друзья. Я сама сажала и своими руками люблю обо всей этой красоте заботиться.

— Трудолюбие, наверное, это гены родителей?

— Да, они были большие работяги. Ни выходных, ни отпусков. За все мое детство единственный раз на две недели съездили к родственникам в Новосибирск. Порядочные люди. К ним тянулись. Собирались в хате вечерами односельчане при керосиновой лампе или при лучинке. Женщины вышивали. Мужчины курили табак, крутили самокрутки, вели беседы. А я, шестилетняя, шила им кисеты.

О молитве, гороскопах и радости

— Что для вас как верующего человека главное?

— Соблюдение заповедей. В церковь хожу не регулярно, но стараюсь исповедоваться и причащаться. Молюсь каждый день.

— С чего начинается ваше утро?

— С зарядки в постели — есть такой специальный комплекс. Несколько лет уже практикую.

— Кто вы по гороскопу и соответствуете ли своему знаку?

— Овен по зодиаку. Значит, горячая. (Улыбается.) Змея по году — мудрость. А если в целом — то неравнодушная. (Смеется.)

— Какой у вас любимый цвет?

— Пастельные оттенки голубого, розового, сиреневого, оранжевого.

— Песня, от которой душа разворачивается?

— «Только ты, моя мама, живи».

— Вспомните последнее событие, которое зарядило вас радостью.

— Знаете, сейчас у меня каждый день — радость. Глянешь вокруг — весна, цветение. А мне и облака нравятся, и дождь, и ветер сильный. Огорчаюсь, только когда смотрю новости про войну за нашими границами. Но и после этого еще ярче чувствую, как у нас в Беларуси хорошо.

Всегда не любила шумиху

— С журналистами я общаться не люблю, — признается Надежда Ермакова. — Люди вы интересные, но зачем чтобы обо мне судачили все вокруг? Я человек скромный. Всегда кажется, что есть более достойные люди для выступлений на газетных страницах. А если я что-то хорошее сделала — так пусть лучше конкретный человек мне в лицо это скажет. Или спустя 10 — 15 лет поздоровается. Мне приятно.

Глаза в глаза

— Когда сама кадры подбирала для банка, старалась с каждым лично побеседовать, — делится собеседница. — Один претендент на должность сотрудника службы безопасности заполнял анкету. В графе «отношение к военной службе» написал — «положительное». Очень меня это позабавило, но кандидатуру не согласовала. А человек он, возможно, был хороший.