Выставки игрушек входят в моду: почему взрослые люди впадают в детство?

Выставки игрушек, которых все больше и они все разнообразнее, как-то неожиданно и сами собой стали частью современной жизни. Еще десяток лет назад и в голову не могло прийти, что мы отправимся в музей разглядывать кукол или медвежат. А сейчас «игрушечные» выставки проходят с интервалом в 2 — 3 месяца, а то и чаще. Еще зимой поклонники валом валили в Музей современного искусства на проект «Панна Doll’я», не в первый раз собирающий в Минске художников куклы из разных стран. Затем галерея Леонида Щемелева позвала любоваться старыми советскими игрушками, а в эти выходные в уютных залах Дома-музея I съезда РСДРП открылась экспозиция плюшевых медведей мастера Ольги Деренчук. Казалось бы, чепуха: куклы, мишки, старые машинки... Однако народ идет, да что там идет — бегом бежит.

— В мире стало слишком много неприятных и страшных событий, а игрушки возвращают нас в детские годы, когда все было хорошо, — считает Ольга Деренчук. — Детство — это ведь и бабушки–дедушки, мама с папой, у кого–то их уже и в живых нет, и светлые воспоминания. Людям не хватает тепла, и они ищут его на наших выставках. Это общемировой тренд, но у нас он начал активно проявляться только в последние годы. Коллекционеры и мастера стали выходить из тени, и огромная благодарность государственным музеям, которые верят в нас и предоставляют площадки. На самом деле ведь в Минске очень мало залов, где можно достойно выставить игрушки.

В экспозиции в Доме–музее I съезда РСДРП, кроме авторских работ художницы, можно увидеть и винтажных, и антикварных медведей:

— Решила, кроме авторских, показать около 150 мишек из своей коллекции, — признается Ольга Деренчук. — Тех, с которыми играли наши родители, и бабушки, и прабабушки. Я ведь изначально именно коллекционер, затем освоила профессию реставратора, потому что многие медведи попадали ко мне в плохом состоянии. И только пятый год как я сама стала тедди–мастером, хотя имею два совершенно не связанных с этим высших образования.
Игрушка для малыша — друг и спутник, который не воспринимается как вещь: не секрет, что ребенок любимую зверушку или куклу считает живыми, может с ними разговаривать, выплакивает им свои обиды. Неодушевленные предметы легко одушевляются любовью. Может быть, именно поэтому в Древней Греции их по достижении совершеннолетия приносили в жертву богам, отдавая самое дорогое, что было в детской жизни. Сегодня старые игрушки вовсе не пылятся в кладовках, а нередко занимают в доме почетное место. Истории, иной раз душераздирающие, связанные с игрушечными друзьями детства, имеются, пожалуй, у каждого.

Например, мой брат, офицер в отставке, по сей день оплакивает поломку зеленого пластмассового крокодила. И то, что, пока он учился в Военной академии, его рыжую корову с рогами мама не спросясь подарила каким–то ребятишкам. У него и фотография есть: сидит лысый, глупый, в распашонке, грызет пирамидку из колечек, а рядом корова и крокодил. Кстати, целлулоидный ящер был тот самый, которого тщетно разыскивал в фильме Мимино — «э биг грин крокодил». Теперь я знаю, почему герой Вахтанга Кикабидзе его не нашел — просто наша родительница успела раньше.
Один мой товарищ, суровый геолог, не вылезающий из экспедиций, всю жизнь держит рядом с кроватью большого, некогда плюшевого, а теперь весьма пыльного и вытертого коричневого бегемота — несмотря на протесты трех жен и начинающуюся агрессию четвертой. Подозреваю, причина всех его разводов — в том, что жены не смогли полюбить Мотю и терпеть его присутствие у супружеского ложа. «Бегемот им не нравится! — бурчит приятель. — Да я Мотю всю свою жизнь знаю, да мы с ним огонь и воду прошли!»

Ольга Деренчук рассказывает, что начало ее коллекции было положено в возрасте полутора лет:

— Мы с родителями зашли в магазин игрушек, и я увидела огромного медведя из ГДР. Стащила его с полки, обняла и сказала: «Мое!» Он был больше меня, импортная дорогая игрушка, но папа тут же побежал домой за деньгами. С этого мишки все и началось.
...А у меня в детстве был любимый заяц. С плоской круглой головой и большими плюшевыми ушами. В желтых штанах (или, может, в ситцевых в цветочек?). Мама постирала его, штаны полиняли. В то время мы как раз переезжали на новую квартиру, и родители тихо выбросили вылинявшего бедолагу, надеясь, что в суете с переездом ребенок пропажи не заметит. Я заметила. Ревела неделю. Тридцать лет не могла простить мамуле зайца. Годы спустя она, идя по двору, обнаружила у подъезда такого же плюшевого ушастого. В желтых штанах. С круглой, как подушка–думка, головой. Грязного и брошенного. Схватила его в охапку и принесла домой, чем растрогала меня до слез: мой заяц вернулся! Все–таки память — вещь упрямая, и найти ключик от детства, сделать пару шагов по дороге в прошлое, когда и деревья были выше, и трава зеленее, и все еще живы, не откажется никто. Тем более что в мире и правда неспокойно, а в трудные времена единственный способ остаться человеком — это дарить любовь.

ovsepyan@sb.by