«Научили рыть окопы и отправили воевать». Зачем солдат ВСУ сбежал в Беларусь и что говорит об Украине?

Правоохранительные органы Гомельской области проводят проверку нескольких солдат вооруженных сил Украины, которые оказались на территории региона. Их дальнейшая судьба пока неясна — причины проникновения в Беларусь у всех разные. Наш корреспондент пообщалась с одним из бывших бойцов ВСУ, чтобы узнать, почему он решил бежать в нашу страну.

…Григорию 41, до начала СВО работал отделочником, ездил на заработки в Россию, Венгрию. В деревне Замысловичи Житомирской области, где он жил вместе с матерью, отцом-инвалидом и дочкой, была лишь пилорама — работы на ней всем мужчинам не хватало, да и платили копейки. А потом его жизнь сделала зигзаг. Все начиналось вполне в духе украинского сценария: отца-одиночку, который 11 лет назад похоронил жену, забрали в ВСУ. Повестки не было, приказ получил по телефону спустя несколько недель после начала спецоперации. Далее его и еще около 60 человек отправили на военные сборы.

— Месяц жили в палатках в лесу недалеко от Чернобыля, — мужчина низко опускает голову, рассказывая: — За это время нас научили только рыть окопы, бегали, пару раз стреляли. У каждого из нас были автоматы, другого оружия нам не выдавали ни во время сборов, ни на фронте.

Сначала рвались в бой, но это до первого убитого товарища, вспоминает Григорий:

— Потом все испугались, захотели домой, к семьям. Да и устали.

Когда командиры решили, что новобранцы освоили азы военного дела, подкрепление отправили воевать. Григорий продолжает:

— Нас перебросили в Бахмут, заселили в подвалы разрушенных многоэтажек. Оттуда вывозили за город, мы сидели в окопах, охраняли территорию от врага. В первую же ночь был мощный артобстрел, на следующий день повторился: из 60 человек осталась половина, остальных убило или ранило, кто-то пропал без вести. Началась паника, мы думали только о том, чтобы все это скорее закончилось и нас отпустили.

— А командиры? — спрашиваю.

— До нас и дела никому не было — мы получали только команды… Никто ничего не объяснял.

— Какой самый страшный эпизод за это время?

Пауза… Вздыхает:

— Парень рядом со мной стоял, мы разговаривали. Секунда — и его нет. Убило.

Через двое суток оставшихся бойцов перевезли в село Кутьковка Харьковской области охранять государственную границу. Это было осенью 2022 года. Несколько месяцев солдаты жили в заброшенных домах. Потом Григорий написал рапорт с просьбой уволить его из ВСУ, так как он отец-одиночка. Прошение приняли, в начале августа 2023‑го его отпустили. К тому времени он уже год переписывался с девушкой из Гомельской области, в октябре через Польшу отправился к ней в гости. Спустя два месяца визит повторил, добирался тем же путем. Намерения были серьезные: хотел остаться в нашей стране, перевезти сюда дочь. Пять месяцев после демобилизации Григорий нигде не работал. Объясняет:

— Психологически был подавлен, не мог думать ни о чем.

— Где брали деньги на жизнь?

— В месяц нам платили примерно по тысяче долларов, переводили на карту. Большую часть отправлял родным, кое-что осталось и после возвращения домой. Я хочу найти работу в Беларуси, пошел бы на стройку или пилораму.

О Зеленском говорит неохотно — и плохо сказать страшно, и хвалить не за что:

— Пусть это скорее закончится и все вернутся домой живыми. Люди не хотят воевать. Для простых людей, как я, война непонятная — президент должен все это остановить ради тех, кто еще не погиб.

severyanova@sb.by

Фото «Гомельскай праўды».