Убив жену, житель Соснового Бора пытался инсценировать бандитский налет

Чуть раньше туда прибыла «скорая помощь». Глазам фельдшера предстала страшная картина. На кровати в спальне лежал изрубленный труп женщины. Рядом валялся окровавленный топор. В другой комнате сидел 73-летний Алексей Кольский (имена и фамилии изменены). Он был в одних трусах и перепачкан кровью. В районе грудной клетки имелось ножевое ранение. А на пальцах рук — электрические ожоги.

Пока медик оказывала первую помощь, потерпевший, тяжело дыша, рассказывал о случившемся:

— Два мужика в масках… вломились. Жену зарубили сразу… Меня ножом ударили, потом током били… Больше ничего не помню…

После этого пострадавшего увезли в больницу, а сыщики остались, чтобы выяснить подробности и, если удастся, напасть на след злоумышленников.

Однако кое-какие обстоятельства заставили с первых же минут усомниться в правдивости услышанной истории. Во-первых, на месте происшествия отсутствовали следы борьбы, что с учетом описанных обстоятельств выглядело странным. Во-вторых, по словам потерпевшего, бандиты ничего не похитили. Зачем тогда приходили? Наконец, в-третьих, в доме с тонкими стенами и нулевой звукоизоляцией между квартирами никто из соседей ничего странного не слышал. И тем более не видел посторонних. При том что остаться незамеченным в поселке, где все знают друг друга в лицо, не так и просто.

Смутил и еще один момент. По словам потерпевшего, во время пыток один из налетчиков удерживал его за голое тело. Необязательно иметь ученую степень по физике, чтобы понять очевидное: в таком случае самого преступника било бы током. Ложь потерпевшего о том, что произошло на самом деле, стала явной.

Впрочем, долго выводить его на чистую воду не пришлось. Находясь в больнице, Кольский раскололся. Никакого бандитского нападения не было. Все оказалось гораздо прозаичнее. Хотя и не менее трагически с точки зрения оценки последствий…

Алексей Михайлович родился в августе 1944-го в Костромской области РСФСР. Как и все сверстники, с малых лет хлебнул тягот и лишений безрадостного послевоенного детства. А в последующем сам посвятил судьбу военной службе. И если с профессией все было строго по уставу, с обустройством личной жизни оказалось труднее. Она все не ладилась. Кольский не единожды вступал в брак. Причем в последний раз женился, уже будучи военным пенсионером. Казалось, на этот раз все получится.

Точнее, в очередной раз не сложилось. Совместная жизнь надежд на тихую гавань не оправдала и быстро приелась обоим. В 2006 году супруги развелись. Кольский уехал обратно в Россию. Валентина осталась. Контакта, впрочем, не теряли — общались по переписке. Тем более что одной из связующих во всех смыслах тем была та самая квартира. Валентина Ивановна считала, что ее необходимо продать. Собственно, Кольский был не против и даже оформил соответствующую доверенность. Однако процесс затянулся — покупатели не спешили выстраиваться в очередь. Срок действия документа истек. А переоформить право собственности, как оказалось, можно было лишь по месту нахождения имущества. То есть в Беларуси. Вопрос на какое-то время повис в воздухе.

Как ни странно, отношения на расстоянии вновь начали теплеть. Расставшиеся больше десяти лет назад экс-супруги сошлись во мнении, что поторопились. И решили попробовать все исправить. Летом 2017-го Кольский вернулся. Стали жить вместе. По отзывам соседей, это была весьма нестандартная пара. Эдакие импозантные пожилые интеллигенты. Всегда опрятные, вежливые с окружающими. И, что особенно ими подчеркивалось, абсолютно не имевшие пристрастия к спиртному. Однако за глянцем внешнего благополучия скрывалась совсем другая картина. Благих устремлений и романтических настроений хватило ненадолго. Вновь начались скандалы, упреки, претензии. Причин для ссор хватало. Алексей Михайлович был, мягко говоря, чересчур экономным. Свою весьма неплохую пенсию предпочитал не тратить. Ни на еду, ни на коммуналку. Все за счет Валентины. При этом Кольский норовил контролировать и ее финансы, упрекая за неразумные, с его точки зрения, траты. Подсчеты, кто кому и сколько должен, не прекращались. Доходило до комичных эпизодов вроде одиночных поеданий лакомств под одеялом…

Общаясь с соседями, Валентина не упускала случая пожаловаться и отпустить нелестные эпитеты в адрес нахлебника-мужа. Но по-прежнему ее больше всего тревожил квартирный вопрос. Не проходило дня без разговоров на эту тему. Заканчивалось же все предсказуемо — новой ссорой. Алексей Михайлович нервничал не меньше. Впереди маячила перспектива остаться ни с чем. На почве постоянного стресса и неудовлетворенности развивалась паранойя. Нужно было что-то делать.

За пару дней до наступления Нового года Валентина Ивановна съездила в райцентр к нотариусу. Договорились, что через неделю они приедут вместе с экс-супругом и уладят формальности. В доме наконец-то наступило затишье.

Из показаний обвиняемого на судебном процессе:

«…Примерно в 8.00 стал чинить швабру, используя при этом топорик. Валентина в это время лежала в своей комнате на кровати и позвала. Стала высказывать претензии… Больше не выдержал издевательств и ударил ее топориком… сверху острием по голове, а потом еще сбоку. Валентина пыталась закрыться руками от ударов, но потом затихла и осталась лежать на кровати. Понял, что она мертва…»

Осознание этого, впрочем, не заставило его бежать к соседям, звать на помощь, вызывать «скорую» и милицию. То есть то, что обычно происходит в момент «импульсивного убийства». Вместо этого Кольский стал воплощать наспех придуманный план. Для этого взял электрошнур, оголил провода и привязал их за концы пальцев. После чего вставил вилку в розетку. Ударило так, что потерял сознание. А в последующем врачам пришлось ампутировать один из пальцев. Очнувшись, Кольский взял нож и нанес удар себе в грудь. Истекая кровью, вызвал «скорую». А когда появились врачи и милиция, рассказал свою нелепую байку про нападение.

В содеянном Алексей Михайлович покаялся, но был убежден, что Валентина виновата сама. Мол, довела его своими придирками…

Старший прокурор отдела прокуратуры Гомельской области Ирина Курбацкая поддерживала обвинение в суде:

— Из общего ряда это дело выделяют нетипичные обстоятельства. Ведь подавляющее большинство так называемых бытовых убийств совершаются на фоне длительного злоупотребления спиртным. В данном случае этого не было. К сожалению, даже трезвые люди не смогли договориться и найти компромисс, что привело к трагической развязке.

Коллегия Гомельского областного суда признала Алексея Кольского виновным в убийстве с особой жестокостью заведомо престарелого лица. В исправительной колонии усиленного режима он проведет 11 лет, проходя одновременно принудительное лечение.

С учетом возраста шансы на то, что выйдет на свободу, невелики.