Белорусский композитор Олег Молчан отстоял в суде свое авторское право на песню «Молитва»

Вопрос об авторском праве не так прост, как кажется. Моцарт, например, писал за гонорары. Пушкин — потому что не мог не писать, это уж потом он стал «продавать рукописи». А мы живем в цивилизованном мире, где действует Женевская конвенция. И почему–то так получается, что об авторских правах мы с вами слышим все больше от певцов да от композиторов. Ну еще плагиат в кино. А остальные профессии как же? Поэты там, прозаики, изобретатели опять же... Привыкли, молчат, не скандалят. А раньше было, да, особенно в начале технической революции. Например, Томас Эдисон — много придумал, еще больше запатентовал, еще больше скупил. Между тем благодаря Эдисону мы с вами чуть не остались без переменного тока. Вам–то, может, и все равно, что у вас там в розетке, но поверьте на слово, что сейчас вокруг нас — в быту, куда ни глянь, и на всех–всех производствах — сплошной переменный ток. А Эдисон норовил в самом начале его «запретить», потому как большинство «своих» патентов основывал на постоянном токе. То есть имеем классический пример из Маркса о вреде монополий. Авторское право — это ведь монополия в чистом виде, не так? Вот Игорь Крутой не так давно запретил было Александру Серову исполнять свои песни. А ведь лучше его никто не пел «Лепестка–ами белых роз твое ложе застелю–ю...»! Было время самим убедиться.

Как бы развивалось человеческое общество, если бы до авторского права додумались раньше, а не всего–то в XVIII веке? К примеру, изобрел человек колесо. Понятно, что на заре времен у него никто и спрашивать бы не стал, потому что сила была высшим законом, боюсь сказать, до недавнего времени. Сейчас силу прячут, сейчас вперед выходит армия юристов. И получается, что ежели ты чего придумал в рабочее время да еще и на данном тебе в пользование оборудовании, то это сразу не твое. Это — работодателя. Не важно, что в твои должностные обязанности озарения не включены, зато включен соответствующий пункт в контракте.

И получается, что изобретатели уже даже не борются: сразу передают свои права компании. Какие войны шли между звуко– и видеозаписывающими форматами, помните? Это сейчас интернет всех помирил, а раньше «Филипс», «Сони», «Грюндиг» и другие гиганты что ни год доставали из бездонных карманов все новые и новые открытия, заставляя нас с вами, потребителей, менять пластинки на магнитные катушки, их — на кассеты, те — на сиди– и мини–диски, потом был блю–рэй... И вы правда верите, что все эти патенты не лежали у гигантов звукозаписи заранее?

Все дело в том, что имущественные авторские права по закону можно отчуждать. Продать, подарить, пропить, наверное, тоже можно. И вот приходит писатель к издателю: написал, мол, книгу. А тот: «Я тебе заплачу, немного, а ты мне отдашь все права на свою книгу и навсегда». Есть у писателя выбор? Конечно: можно не печатать. Но писать «в стол» долго невозможно. А вот и другая сторона этих отношений: писатель как человек творческий иногда думает об обществе, о человечестве, о вечном. Ну согласитесь, так может быть! А издатель — он коммерсант, он о чем думает? О прибыли. И это тоже правильно, но есть, как говорится, нюанс: если думаешь о своей прибыли, то на человечество уже никаких сил не остается.

Боюсь даже представить, сколько лекарств и от каких болезней хранится в сейфах мировых фармакологических компаний, ожидая, когда прежние, не такие эффективные, принесут достаточно прибыли, чтобы можно было их заменить новыми. «Концепция имущественного авторского права, изначально задуманная в интересах творческих личностей и, следовательно, в интересах общества в целом, — говорит знаток Анатолий Вассерман, — ...эта концепция оборачивается против общества и против творчества». Получается, что существующее общественное мнение об авторском праве как о непременном атрибуте цивилизации невозможно объяснить с точки зрения рациональных доводов. Вера — вот, пожалуй, точное определение. Вера в то, что авторское право — это хорошо, а все остальное — от лукавого.

Что же до «Молитвы» — то я тоже рад за Олега Молчана. Не стоит ее ни перепевать, ни переделывать — рано еще, время не пришло. А когда придет? Верю, что лет через пятьдесят.

mukovoz@sb.by

Советская Белоруссия № 22 (24904). Пятница, 5 февраля 2016