О беженцах на границе и коллективном Западе: сытый голодному не товарищ
19.11.2021 08:10:00
Нет ничего странного в том, чтобы оборачивать обстоятельства в свою пользу. Человек всегда стремится к лучшему для себя. Но если рядом находятся другие люди, а принятые решения могут менять и их жизнь — это уже тест на ответственность и порядочность.
Беженцы оказались на польской границе потому, что отдельные представители мира политики пожелали для себя бОльших благ: больше денег, больше власти, больше славы… И потребности этих политиков несовместимы с жизнью простых людей, которые по этой причине были вынуждены покинуть свои дома. Но чуть позже застряли в приграничной зоне — потому что уже другие тоже захотели себе лучшей жизни и решили разменять пострадавший народ во второй раз.
Cытый голодному не товарищ.
Казалось бы, хватит?! Но Запад в третий раз пробовал закидывать невод. И беженцы продолжают оставаться на границе с Польшей. На этот раз потому, что первым, вторым и другим новым участникам событий политически необходимо проявить публичное сочувствие и донести свою озабоченность чужими проблемами в каждый дом, в каждое ухо… Чтобы знала общественность, насколько милосердные и добрые люди в «коллективном союзе».
Сопереживание стоит дорого! Особенно демонстративное. Цена вопроса — чужая жизнь. Не своя, разумеется, и не чья-то из близких, а чужая, другая. Судьба незнакомых, безликих и почти эфемерных людей — их обычно не жаль и пускают в расход.
Драматургия момента в том, что для одних — это маленькая смерть, когда приходится похоронить всю прошлую понятную и более-менее безопасную жизнь, а другим ничего не стоит расписаться под чужой трагедией.
Казалось бы, хватит и того, что выпало на долю людей, которые были вынуждены бежать из своих домов, чтобы жить. Но всегда найдется беспринципный ворон, готовый доклевать слабого. Даже если совсем не голоден.
Потому как рабочий день у отдельных политиков закончился — можно отложить свои соболезнования до завтра. Им трудно понять, что в холоде, голоде и страхе жизнь до утра не откладывается. Хоть и кажется, что замирает… Где-то между небом и адом.
Кто бы сказал этим людям, что играть в политику и быть политиком — понятия очень разные. И пока одни не могут наиграться, хмурят бровки и дуют щечки у себя перед зеркалом, другие пытаются на самом деле помочь обездоленным людям. И как же для кривляк политических они неудобны!
Из теплых комнат ситуация всегда выглядит иначе, и кажется, что страдающий должен еще чуточку потерпеть, пока каждый отработает свою повестку и мир станет более подходящим для их спасения. Но, может, прежде все-таки стоит всмотреться в их лица? Среди беженцев в приграничной зоне много беременных, уже почти на сносях, женщин и их малых детей. Несмотря на то что роль мамы усиливает инстинкт самосохранения в несколько раз, они продолжают находиться в зоне опасности на польской границе.
Есть смысл задуматься: что такое должно было произойти, если даже они, несмотря на эту заложенную природой программу, решились бросить все прежнее и отправиться в неизвестность искать новых условий для жизни. Вероятно, на прежнем месте, к которому прикоснулась волна «перамен», теперь многим хуже…
Беженцы оказались на польской границе потому, что отдельные представители мира политики пожелали для себя бОльших благ: больше денег, больше власти, больше славы… И потребности этих политиков несовместимы с жизнью простых людей, которые по этой причине были вынуждены покинуть свои дома. Но чуть позже застряли в приграничной зоне — потому что уже другие тоже захотели себе лучшей жизни и решили разменять пострадавший народ во второй раз.
Cытый голодному не товарищ.
Казалось бы, хватит?! Но Запад в третий раз пробовал закидывать невод. И беженцы продолжают оставаться на границе с Польшей. На этот раз потому, что первым, вторым и другим новым участникам событий политически необходимо проявить публичное сочувствие и донести свою озабоченность чужими проблемами в каждый дом, в каждое ухо… Чтобы знала общественность, насколько милосердные и добрые люди в «коллективном союзе».
Сопереживание стоит дорого! Особенно демонстративное. Цена вопроса — чужая жизнь. Не своя, разумеется, и не чья-то из близких, а чужая, другая. Судьба незнакомых, безликих и почти эфемерных людей — их обычно не жаль и пускают в расход.
Драматургия момента в том, что для одних — это маленькая смерть, когда приходится похоронить всю прошлую понятную и более-менее безопасную жизнь, а другим ничего не стоит расписаться под чужой трагедией.
Казалось бы, хватит и того, что выпало на долю людей, которые были вынуждены бежать из своих домов, чтобы жить. Но всегда найдется беспринципный ворон, готовый доклевать слабого. Даже если совсем не голоден.
И чтобы каждая западная птица успела публично побеспокоиться, беженцы, похоже, должны еще немножечко пострадать, побояться, побыть на волне событий под натиском включенного водомета. Поболеть, посмотреть, как мерзнут и мучаются их близкие, поголодать и поплакать, волнуясь о будущем родителей и своих детей.А западное «море волнуется, раз!», потом вершители судеб объединяются и волнуются оба — два! Ничего не меняется, и по счету «три» — жизнь на границе на месте замри…
Потому как рабочий день у отдельных политиков закончился — можно отложить свои соболезнования до завтра. Им трудно понять, что в холоде, голоде и страхе жизнь до утра не откладывается. Хоть и кажется, что замирает… Где-то между небом и адом.
Но сытый голодного не поймет, ему важно на фоне чужой трагедии проявить себя с лучшей стороны, обернуть критическую ситуацию в свою пользу. Прокричать громче, как ему жаль, — и оставить все как прежде. А потом отправиться в теплый дом, пить любимый горячий чай с трюфелями под болтовню лощеной жены и лепет своих румяных детей.Потому что чужая трагедия может принести еще какие-нибудь политические дивиденды в глазах мировой общественности. Лицемерным людям в политике всегда кажется, что страдающий может подождать. Потому что, вы понимаете, это чужое?! И чем хуже, тем лучше.
Кто бы сказал этим людям, что играть в политику и быть политиком — понятия очень разные. И пока одни не могут наиграться, хмурят бровки и дуют щечки у себя перед зеркалом, другие пытаются на самом деле помочь обездоленным людям. И как же для кривляк политических они неудобны!
Ведь если проблема решится — придется искать новый прецедент для волнения: новые люди, новые судьбы, новые драмы. Это долго, да и зачем — из прежней истории соки еще не все отжаты. Не это ли стало причиной иерихонского воя о том, что Меркель пошла на диалог с Лукашенко?Время удивительных историй. Но ведь и правда нашлись те, кого во всем этом хождении беженцев по европейским мукам волнует лишь факт сотрудничества Меркель и Лукашенко! Причем озаботились этим не только политические величины, но и лица второго плана. Их рты ничего не решают, ни на что не влияют, но они ими второй год работают. Им есть что сказать людям, которым холодно и негде голову преклонить. Это выехавшие в Польшу оппоненты нашего Президента. Их лица пухнут, пока беженцы голодают. Люди спят на холодной земле и замерзают на улице с приближением зимы, а у бчб-сердец пригорает, что народ спасают помощью Лукашенко. Все остальные детали их, кажется, совсем не смущают.
Из теплых комнат ситуация всегда выглядит иначе, и кажется, что страдающий должен еще чуточку потерпеть, пока каждый отработает свою повестку и мир станет более подходящим для их спасения. Но, может, прежде все-таки стоит всмотреться в их лица? Среди беженцев в приграничной зоне много беременных, уже почти на сносях, женщин и их малых детей. Несмотря на то что роль мамы усиливает инстинкт самосохранения в несколько раз, они продолжают находиться в зоне опасности на польской границе.
Есть смысл задуматься: что такое должно было произойти, если даже они, несмотря на эту заложенную природой программу, решились бросить все прежнее и отправиться в неизвестность искать новых условий для жизни. Вероятно, на прежнем месте, к которому прикоснулась волна «перамен», теперь многим хуже…
Прочувствовать трагизм происходящего обычно помогает способность стать на место другого. Но трудно понять голодного, если всегда сыт. Не так страшен и холод, если не замерзал. Время терпит у тех, кому не приходилось мучительно ждать. Не понять до конца чужого страха за жизнь тем, кого ни разу не обнимала смерть.В зоне комфорта люди приносят в жертву других, не понимая, что именно с ними не так. И похоже, что не поймут, пока страдают чужие, а не их близкие. А пока… До какой поры западники коллективно готовы вертеть чужую судьбу на столпе своей политической славы, разменивая один и тот же народ? А ровно до той, пока позволяют их совесть и аппетиты…