Корреспондент "СБ" искала на Могилевщине памятники пионерам-героям, погибшим в годы Великой Отечественной

Моему поколению, заставшему пионерское детство и комсомольскую юность, не надо объяснять, кто такие пионеры-герои. Спроси — с ходу назовем: Марат Казей, Леня Голиков, Володя Дубинин... Вот и интернет выдает этот «стандартный список». Имена белорусов затерялись на просторах тогда еще большой страны. Разве что вспоминаются уроженка Витебщины Зина Портнова да юные защитники Брестской крепости. Пионеры–герои вообще остались частью советского прошлого. Подвиги многих даже ставили под сомнение. Дескать, это миф, порожденный тотальной пропагандой. Между тем те, кому в годы Великой Отечественной было 11 — 17 лет, действительно воевали наравне со взрослыми. И умирали по–настоящему. Пионеры и комсомольцы подрывались на минах, были зверски замучены немцами, повешены по наводке предателей... Я решила отыскать их следы на Могилевщине.

В центре Быхова у первой школы — памятник. Юному разведчику Марату Козлову. Одиннадцать ему было, когда началась война и он ушел в партизаны. Однажды во время задания его схватили немцы. Долго пытали. Марат молчал. Фашистские изверги вырезали на его спине звезду, выкололи глаза, отрезали уши, нос, сломали руки и ноги. И лишь после этого расстреляли.

Двенадцатилетняя пионерка Полина Горбацевич на минуту задумывается:

— Смогла ли бы я повторить подвиг Марата? Наверное. Если бы это было нужно для страны.

В первой школе, где, как когда–то при Союзе, через пионерскую организацию проходит 98 процентов учеников, о войне знают не только из учебников.

— Мой прадедушка воевал, дошел до Берлина, — подключается к разговору одиннадцатилетняя Даша Кондратенко.

Директор школы Татьяна Жижиян от отца знает — когда в 60–е годы решили поставить памятник Марату, дети всего района на него деньги собирали:

— Папа тогда был школьником. До сих пор помнит, как они сбрасывались по 15 копеек. А еще в ту пору именем Марата был назван пароход Литовского пароходства. И дети из нашей школы, Ветренской — из этой деревни родом герой, ездили туда.

Школу в Ветренке закрыли в конце 80–х. Но мне удалось отыскать в деревне учителя, который помнит семью Марата. Ивану Смолячкову в этом году исполнится 85 лет:

— Отец Марата погиб на войне. А он, младшая сестра Дина и мама ушли в лес, к партизанам. Валентина Николаевна была медсестрой. После войны вышла замуж за партизана Ивана Дзюбу, убыла с ним на Украину. Позже не раз приезжала сюда, в деревню, на могилу сына.

Над этой могилой на сельском кладбище ныне шефствует Смолицкая школа. Историк Валентина Смоловская протягивает мне фото Марата и письма. Его матери. Из них, присланных из города Рубежное, я и узнала подробности гибели героя: «Это было в селе Кузьковичи. Марат с другом Нориком пошли в разведку и нарвались на полицаев. Мальчиков схватили. Но началась перестрелка — в село пришли партизаны. Норик уцелел. А Марат, убегая, напоролся на немецкую засаду».

Тело ее убитого, изуродованного сына фрицы ночью сбросили в яму у деревни. На грудь прикололи записку: «Так будет со всеми». Один из ветренских старожилов рассказал мне: «Похоронила Марата в лесу у деревни местная жительница Мария Важинская, сын которой тоже был в партизанах». Уже после войны его перезахоронили с почестями на сельском кладбище деревень Ветренка и Ухлясть, поставили памятник. В 1974–м его именем назвали улицу в Быхове.

Директор Быховского историко–краеведческого музея Сергей Жижиян с гордостью рассказывает о других героических земляках:

— Много юных героев на нашей земле. Связной партизанского отряда Вере Самолетовой в начале войны было 12. В феврале 1944–го ее по доносу схватили немцы. Нашли листовки, патроны. Пытали: водили раздетой по снегу, обливали на морозе ледяной водой. Ничего не добившись, утопили в проруби в Днепре. Валя Куракина успела до войны окончить 7 классов Мокрянской школы. В 1942 пришла в партизанский отряд, которым командовал ее отец. Разведчица под видом беженки ходила по селам, докладывала своим, где сколько немцев, оружия, охраны. Выхаживала раненых. В апреле 1944–го ее подкосил тиф. Наши оставили ее отлеживаться в деревне Косичи. Вскоре туда нагрянули фашисты. Под подушкой у ослабевшей девочки нашли револьвер. Валю увезли в Могилев в тюрьму, после нечеловеческих пыток расстреляли. Знаю, что брат ее Виктор Николаевич выжил, после войны работал в Могилевском областном суде. А вот где могилы Вали и Веры, до сих пор точно неизвестно... В 1943–м знаменитому партизанскому полку «Тринадцать», который выходил из окружения, помогли юные герои Аня Легкая и Сергей Пугачев. Для переправы через Днепр дети, рискуя жизнью, пригнали лодки. За что были награждены боевыми медалями «За отвагу». Вспоминаются и другие имена: Витя Рудковский, Леня Бегунов, Наташа Годунцова, братья Василий, Петр и Николай Коваленко...

О партизанской Кличевской зоне — одной из самых крупных на территории Беларуси в годы Великой Отечественной — написано немало. Одним из командиров первого партизанского отряда стал педагог Игнат Изох. В отряде был и племянник Игната, как выдает интернет, «отважный подпольщик Алеша Голосевич, который до войны окончил шесть классов». В Кличевском райисполкоме подтвердили: «Был такой. Только фамилия его не Голосевич, а Голоцевич». Когда началась война, Лешину деревню Лютино сожгли немцы, погибли и его родители. Он вдвоем с четырехлетним братом Колей пришел в лес, к партизанам. Стал разведчиком. Распространял листовки, приносил в отряд сведения и оружие, добытое во время вылазок. Весть об отважном мальчишке дошла до немцев. За Лешу сулили высокое вознаграждение. Летом 43–го каратели окружили Лютино. А Леша, возвращаясь с задания, зашел сюда к тетке. Та успела предупредить — беги, засада. Убегая, мальчишка подстрелил одного фрица, но и самого настигла пуля. Поняв, что его вот–вот догонят, Алеша отстегнул от пояса лимонку, чтобы взорвать себя. Но вторая пуля рассекла ему лицо, и он рухнул в болото. После кто–то из местных расскажет, как подбежавшие немцы остервенело били его ногами, прикладами. И добили бы, но на штурм села пошли партизаны и немцы кинулись врассыпную. Когда наши нашли втоптанного в грязь Алешу, он едва дышал. Эта картинка навсегда врезалась в память Коли, который рыдая умолял: «Спасите брата, у меня, кроме него, никого нет». Алеша выжил. Но с Колей им пришлось расстаться. Весной 1944–го на партизанский аэродром прилетел с «большой земли» самолет за ранеными. Туда погрузили и маленького Колю. Алеша успокаивал: «Не плачь. Кончится война, увидимся».

Не увиделись. Руководитель кличевской поисковой группы «Ольса» Лидия Ачинович рассказывает:

— Алеша, не раз раненный в годы войны, погиб в ноябре 1945–го. Пошел с другом рыбачить. Тот нашел снаряд, хотел отнести подальше, да выронил. Алеша, спасая его, бросился поднимать опасную находку. Та взорвалась у него в руках... Говорили, он до последнего дня искал брата, писал запросы. Но нашелся Коля спустя много лет после войны. Оказалось, из детского дома его забрала какая–то семья и фамилия у него теперь — Безик. Он не раз приезжал в Лютино из Челябинска на могилу Алеши. Но вот уже лет 15, как связь оборвалась.

Алеша похоронен на сельском кладбище рядом с героями–партизанами. Несколько лет назад памятник в честь юного героя реконструировали.

Могилевский историк, поисковик Николай Борисенко говорит, что точных данных, сколько детей, не достигших призывного возраста, сражалось в партизанских отрядах Беларуси, нет:

— Из уроженцев Могилевщины установлены имена всего 33. Но их было много больше. Связные, разведчики, партизаны. Рискуя жизнью, они добывали сведения, оружие, одежду, еду. Слова «патриотизм», «Родина», «самопожертвование» для таких, как могилевчанка Таня Карпинская, именем которой в городе назван переулок, как бобруйчанин Володя Ермак, как уроженец Климовичского района Павел Гайдуков, — были не просто словами. И эти дети заслужили право на то, чтобы их помнили и спустя 70 лет после войны.

olgak53@mail.ru

Фото автора и предоставлено Быховским районным историко-краеведческим музеем.

Советская Белоруссия № 78 (24708). Суббота, 25 апреля 2015