История белоруса Макара Карповича Зайца стала широко известной после выхода книги «Я из огненной деревни…»

История белоруса Макара Карповича Зайца в Советском Союзе стала широко известной после выхода в 1975 году книги «Я из огненной деревни…»

Авторами издания стали Алесь Адамович, Янка Брыль и Владимир Колесник. С 1970 по 1973 год они, объединившись, посетили 147 деревень, чтобы побеседовать более чем с тремя сотнями чудом уцелевших людей. Записанные на магнитофонную ленту живые голоса участников и свидетелей помогли писателям воссоздать страшную картину нашей истории.

Олег Прохоров с книгой «Я з вогненнай вескi...»

Семейная реликвия

Олег Викторович Прохоров, майор запаса ВВС, бывший участник боевых действий в Анголе, Эфиопии, Афганистане и других регионах, пришел в редакцию не для того, чтобы рассказать о своей богатой биографии. В «СБ» он принес семейную реликвию — книгу «Я з вогненнай вёскi…».

— Это издание из первого тиража 1975 года, и оно хранится уже почти 50 лет у моей мамы. Книга ценна не только тем, что имеет автографы Адамовича, Брыля и Колесника, но и тем, что в ней с 117‑й по 122‑ю страницу рассказывается о моем дедушке Макаре Карповиче Зайце. Моя мама была его приемной дочкой.

Почти за 50 лет книга-документ «Я з вогненнай вёскi…» была переведена на множество языков, а ее общий тираж составляет около полумиллиона экземпляров. Первый тираж (10 000 экземпляров) вышел на белорусском языке в 1975 году. Через два года, в 1977‑м, то же издательство «Мастацкая лiтаратура» выпустило книгу уже на русском языке и тиражом 50 000 экземпляров. Примечательно, что оба вышеупомянутых издания включали в себя две гибкие грампластинки, на которых были записаны голоса пяти человек: Марии Кот, Михаила Козла, Нины Князевой, Петра Артемова и Алены Булавы. Далее тиражи шли один за одним, но уже без пластинок. Самый грандиозный тираж вышел в 1979 году в издательстве «Известия» — 220 000 экземпляров. 

Интересно, что впервые на немецком языке «Я з вогненнай вескi…» выйдет только в ноябре этого года. До этого немцам, как они признаются сами, было страшно читать…

Скорее всего, книга-откровение не стала бы столь знаковой и резонансной, если бы ее авторами были люди не нюхавшие пороха. «Я з вогненнай вёскi…» — плод трудов партизан. Прежде чем мы перейдем к истории одного из героев книги, Макара Зайца, отметим, что спустя годы в честь каждого из авторов были названы улицы в нашей стране. Отдавая дань памяти авторам, которых уже нет с нами, вспомним каждого.

Алесь Адамович

Алесю было 15 лет, когда он вступил в партизанский отряд им. Кирова. Сперва был связным, а чуть позже — полноценным бойцом. На сайте partizany.by есть наградной лист на Адамовича. В представлении к медали «Партизану Отечественной войны» II степени такие строки: «В качестве бойца участвовал во многих боевых операциях, в которых показывал пример мужества и отваги. В бою с немцами 19 декабря 1943 года с поля боя вынес раненого своего командира взвода».

Алесю Адамовичу было 50 лет, когда в 1977 году в производство запустили фильм по его сценарию «Иди и смотри» (первоначальное название «Убить Гитлера»). Если бы не партизанский характер Адамовича, фильм могла бы не увидеть широкая публика. Автора сценария обвиняли в «пропаганде эстетики грязи», «натурализме», «смаковании»… Чиновники от кино требовали убрать тяжелые и жестокие сцены, но Адамович сражался за каждую. Несколько лет шла подковерная борьба, но в итоге летом 1985 года «Иди и смотри» вышел на экраны. И в первый же год его посмотрели почти 30 миллионов человек. Иностранцев картина впечатляла настолько, что во время сеансов за рубежом у кинотеатров дежурили кареты скорой помощи. Элем Климов в своих воспоминаниях писал: «Как-то на одном из обсуждений фильма встал пожилой немец и сказал:  

«Я солдат вермахта. Больше того — офицер вермахта. Я прошел всю Польшу, Белоруссию, дошел до Украины. Свидетельствую: все рассказанное в этом фильме — правда. И самое страшное и стыдное для меня — что этот фильм увидят мои дети и внуки».

В январе 1994 года Алесь Адамович ушел из жизни. Его имя носят улицы в Борисове, Ивацевичах, Столбцах, Колодищах и поселке Глуша (Бобруйский р-н), где прошло детство.

Янка Брыль

Янке Брылю было почти 24 года, когда началась война. В октябре 1942‑го он стал связным партизанской бригады им. Г. Жукова, с марта по июль 1944 года — разведчиком бригады «Комсомолец». На сайте partizany.by в его личном листке по учету партизанских кадров сказано, что уроженец деревни Загорье Александр Брыль «участвовал в Польско-Германской войне и был в плену с 1939 по 1942 год». Также сказано, что Янка Брыль был главным редактором партизанской газеты «Сцяг свабоды» и сатирического листка «Партызанскае жыгала». Воспоминания о партизанских годах Янки Брыля есть в его романе «Птушкi i гнёзды». Умер народный писатель Белоруссии в июле 2006 года. Одна из улиц в Минске носит его имя.

Владимир Колесник

Из всех троих авторов книги самую внушительную партизанскую биографию имеет Владимир Колесник. К слову, Владимир Андреевич познакомился c Янкой Брылем в партизанском отряде, и их дружба продолжалась до последних дней. Владимир вступил в подпольную организацию сразу после начала войны. Летом 1942‑го он стал минером в диверсионной группе партизанского отряда им. Чапаева. Служил геройски и уже в 1943‑м стал начальником штаба отряда «2-i Камсамольскi» бригады «Камсамолец» Барановичского соединения. В его представлении к ордену «Отечественной войны» I степени, размещенном на сайте partizany.by, такие строки: «Участвовал в 13 боях с гитлеровцами. На выполнении гос. зад. «Концерт» 15.03.1943 с группой в количестве 7 человек был окружен немцами, где в неравном бою лично убил трех немцев и, несмотря на двукратное ранение, не оставил поле боя».

Владимир Колесник был награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени и другими наградами.

Профессор, заслуженный работник высшей школы БССР, член Союза писателей СССР Владимир Колесник умер в декабре 1994 года. В Бресте на доме, где он жил, открыта мемориальная доска, а в микрорайоне Юго-Запад его именем названа улица.

Рукописи не горят?

Адамович, Брыль и Колесник крайне бережно подошли к откровениям героев книги, оставив их практически в оригинале, без редактирования. Адамович позже писал: «Ну, ладно, дал выговориться самой жизни, не подменяя ее ни схемой, ни своим торопливым «художественным» словом». Любопытно, что все трое так и не раскрыли, кто из них был автором каких строк. Более того, черновики авторы торжественно сожгли, дабы никто никогда этого не узнал. Но про Макара Зайца, с которого мы начали этот материал, писал точно не Адамович. Внук Зайца Олег Прохоров имеет свою версию:

— Судя по всему, про деда писал Владимир Колесник. Потому что он никогда не расставался с фотоаппаратом, а материал про деда проиллюстрирован. На фото в книге мой дед Макар и моя младшая сестра Марина. Ей летом 1971‑го, когда делался снимок, было три года. Когда писатель пришел к нам во двор, я — десятилетний пацан — где-то бегал с друзьями в окрестностях Усакино. Если бы был дома, то наверняка на фото было бы нас трое. На снимке деду 71 год, ведь он родился в 1900‑м. То, что он пережил, врагу не пожелаешь. Даже мысленно жутко представить те страшные события.

На глазах застрелили троих детей и жену…

У Макара и его жены было четверо детей: двух, четырех, шести и десяти лет. Старший, Саша, в тот трагический день, когда ворвались в деревню фашисты, пас коней в лесу. Оккупанты не просто так зашли во двор к Макару. Его предал односельчанин Ахрем Бобовик, который пошел в полицию и донес немцам, что Макар помогает красноармейцам, попавшим в окружение. Вот как об этом рассказывает в книге сам Макар: «Отступали наши. И тут шли наши. Дивизия. А я жил в конце. И ко мне все приходит начальство, покушать чего-нибудь. В лесу мы жили...»

В тот жаркий июльский день 1941 года во двор ворвались фашисты и схватили Макара, его жену и троих детей. Стали бить и орать, чтобы вел к партизанам, иначе расстреляют всех. Макар Владимиру Колеснику об этом рассказывал так:

— Заведешь — будешь жить, не заведешь — расстреляем!

Вот я их на край поля привел, и нема мне куда крутиться… Я им так и говорю. А он бьет меня. А я все не давался; как он замахнется, немец, дак я все в сторону, в сторону. Все равно как какой-нибудь — которые бьются… боксер. А потом по затылку мне прикладом как ударил — я упал. Тут же и семья моя вместе. Берут ребенка — расстреливают.

— Вот заведешь — этих не будем стрелять!..

А я знаю, что как заведу — больше чужой крови напьюсь, чем моей разольют. Я не повел.

Вопрос: — И тут застрелили ваше дитя?

— Тут одного ребенка застрелили, другого застрелили, а третьего подводчики спрятали. Четвертого то есть, самого старшего. Он и сейчас живет в Ленинграде.

В тот день на глазах Макара Зайца застрелили по очереди троих детей и жену. Однако он так и не выдал красноармейцев, прятавшихся в лесу. Внук Макара Олег Прохоров раскрывает книгу и с волнением читает строки, в которых Макар рассказывает, как ему удалось спастись.

— О-о-о! Господи! Семью расстреляли и меня расстреляют… Давай попробую удрать. Я так на край верну с этой стежки, чтобы в лес. А он мне автоматом р-раз в плечи. А я… Это у меня потом, на фронте, руки побиты, а тогда я ему как двину! — дак он навзничь, и его автомат отлетел. Я верхом, за автомат и — шарах! — его застрелил. Иван этот, Минович, в одну сторону побежал, а я — в другую. Под меня гранату второй подкинул, ну а граната меня не тронула нисколько…

— После того как дед смог убить немца и сбежать, — продолжает Олег Прохоров, — он, словно в забытьи, пошел в лес к партизанам. Он мне рассказывал, как шел меж деревьев и ему казалось, что вокруг играют, поют… Это у него от горя сознание изменилось и появились галлюцинации слуховые. Но на отряд партизан он вышел, его там узнали, и дальше он уже воевал там до освобождения Белоруссии.

Нина Маслак у могилы Макара Зайца.

Союз вдовца и вдовы

В июле 1944 года, когда фашистов изгнали с белорусской земли, партизана Макара Зайца мобилизовали в Красную армию и отправили на фронт. Продолжает историю Олег Прохоров:

— Дед на финской войне потерял два пальца на левой руке. Но его, невзирая на это и на возраст (44 года), все же мобилизовали в Красную армию. Наверное, посмотрели на его богатырский рост, телосложение и решили, что и без двух пальцев он десяти фашистам фору даст. Макар Карпович, освобождая Европу, дошел до Берлина. Вернулся в Усакино только в 1946 году. В качестве трофея привез большие часы с боем. Они остановились за два года до его смерти. Всю жизнь он проработал в местном колхозе, выполнял любую работу.

— Ваша бабушка была второй женой Макара Карповича?

— Да, он был из Усакино, а она из соседней деревни. Бабушка была вдовой с двумя детьми, в том числе моей мамой, которая родилась в 1940‑м. У дедушки Макара был чудом оставшийся живым сын Саша. В 1946‑м Макар и Люба поженились, а на следующий год у них родился общий сын Николай. Он умер в 2020‑м. Бабушка соединилась со своим мужем на небесах в 2003 году, ей было 90 лет. Каким в жизни был дед Макар? Он был мощной комплекции, очень высокого роста и весь седой. Сам выращивал махорку и курил до последнего дня жизни. В Усакино его любили и уважали. Все к нему приходили за советом.

Визит в Усакино

Определение «очень высокого роста» в отношении Макара Зайца не совсем полное. Даже для сегодняшнего времени он был гигантского телосложения и роста.

Лидия Ачинович беседует с внучатым племянником Макара Зайца Юрием Зайцем.

По просьбе автора в Усакино 1 октября отправилась целая делегация: старший научный сотрудник Кличевского краеведческого музея Лидия Ачинович, поисковая группа «Ольса» Могилевского историко-патриотического клуба «Виккру» и председатель Потокского сельисполкома Александр Кривонос. Рассказывает Лидия Ачинович:

— Мы побывали на могиле Макара Зайца и в доме, где он жил. Удалось пообщаться с его внучатыми племянниками: Юрием Михайловичем Зайцем и Ниной Михайловной Маслак, проживающими ныне в Усакино. Нина Михайловна показала нам на местном кладбище могилки и Макара Зайца, и расстрелянных в 1941 году его детей и жены. Мы были в хате Макара Карповича, и нам показали его фотографию. 

На ней он стоит со своими племянниками. Последние, к слову, были ростом выше среднего, но рядом с Макаром они как дети — ниже его на голову. Даже при низком качестве снимка видно, что Макар Заяц был настоящим богатырем и гигантом. Понятно, почему фашист с одного удара Макара потерял сознание…

***

Ушел из жизни Макар Заяц 15 декабря 1982 года. Его похоронили на Усакинском кладбище рядом с могилкой первой жены и троих детей, которых фашисты застрелили на глазах Макара во время войны. Нина Михайловна Маслак, жительница Усакино, Макару Карповичу является внучатой племянницей:

— Макар Заяц — родной брат моей бабушки Ходоры. Так ее звали на деревне. Наверное, по паспорту была Феодора или Теодора. За могилками на кладбище ухаживаю я. Как звали первую жену Макара Карповича и их детей, я не знаю. Была на кресте табличка с их именами, но время стерло надписи. И теперь уже очень сложно что-то установить… Кстати, хочу рассказать одну семейную историю про свою бабушку Ходору. Во время войны, в одну из очередных блокад, когда немцы нагрянули в деревню, люди, чтобы спастись, бросились кто в чем в лес, на болото… Бежала со своими детьми и Ходора. Понимая, что с малышами ей трудно будет уйти от погони, она закопала их глубоко… в мох. И этим спасла их. Во мху рядом со своим братом лежала моя будущая мама.

В доме Макара Зайца сегодня живет его внучатый племянник и родной брат Нины Маслак — Юрий Заяц.

Ты должен гордиться этим!

Олег Прохоров, внучатый племянник Макара Зайца, принесший в редакцию книгу «Я з вогненнай вескi...», вспомнил историю, которую ему рассказывала бабушка Люба:

— В 1975 году Макару дали юбилейную медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.». Он ее стеснялся носить. Однако бабушка специально наряжала мужа в белую рубаху, вешала на грудь медаль и говорила: «Иди, ты должен гордиться этим!»

— В книге Макар говорит так: «Я три войны провоевал...» Рассказывал дед, какие именно войны пришлись на его судьбу?

— Я думаю, он имел в виду участие в польском освободительном походе РККА 1939 года, затем воевал в советско-финской войне и, наконец, — Великая Отечественная, в которой он сперва партизанил, а затем был в Красной армии. Кстати, два пальца на левой руке Макар потерял в советско-финской. Возможно, отморозил.

— Как сложилась судьба старшего сына Макара — Александра, который в тот трагический день пас лошадей и это спасло ему жизнь?

— Когда он вырос, уехал в Ленинград. Там женился, и у него родилось двое сыновей. Приезжал один раз в 1978 году. К сожалению, дяди Саши уже нет в живых, умер в 2020‑м. А сыновья, вероятно, в Санкт-Петербурге живут. Один из них приезжал в начале 1980‑х, и мы с ним познакомились. Он почти мой ровесник, ему сегодня около 60.

Прощание Макара

В семье Заяц-Прохоровых есть история, которую все считают мистической. Олег Викторович, рассказывая ее, даже невольно понижает голос:

— Часы, которые он привез из Германии (по версии Нины Маслак и ее брата Юрия Зайца, часы Макар привез с советско-финской войны. — Прим. авт.) остановились за два года до его смерти. Они уже тогда были старинными. Вероятно, механизм износился, и они навсегда остановились. Когда дед умер в декабре 1982 года, его похоронили на кладбище, люди вернулись в хату и сели поминать. Потом бабушка тех, кто приехал издалека, укладывала спать где могла. Кто-то на сеновал пошел, кто-то лег на кожухи на полу. В эту же ночь, на 16 декабря, ровно в 24:00 раздался бой часов. Они пробили ровно три раза. Бабушка Люба сказала, что душа Макара попрощалась со всеми и улетела в рай.