Людмила Нильская: я сказала: «Ноги моей в вашем доме больше не будет!»

Фото: Сергей ИВАНОВ

— Людмила Валерьевна, нынешний год у вас юбилейный, а юбилей невольно побуждает оглянуться назад, осмыслить пережитое. Вас, как известно, жизнь экзаменовала многими испытаниями. К каким-то основополагающим выводам они привели вас?

— Несомненно. Во-первых, я научилась понимать и прощать как себя, так и других. Постепенно пришло осознание: за ошибки нельзя осуждать. Человек имеет право ошибаться, это нормально. Возможно, все мы здесь для того и оказались, чтобы усвоить какие-то уроки. Во-вторых, мне стало ясно: все, что нам дается, не просто так и надо учиться быть благодарным даже за плохое, потому что и в этом непременно кроется что-то хорошее. В-третьих, мой личный опыт доказал, что после любого испытания, падения, когда кажется, что фортуна отвернулась навсегда, можно подняться и возродиться — для чего нужно просто оттолкнуться от дна и начать выбираться наверх. И наконец, надеяться можно на единственного человека — на себя самого.

— А что вы считаете «падением» в вашей жизни?

— Ну, как такового падения не было. То, что пришлось пережить, точно не катастрофа — у людей бывает и похуже. Но эмиграцию в США в 1994 году, где я провела почти десять лет, считаю серьезным для себя испытанием. А решилась я на нее, потому что здесь совсем растерялась. Работать по профессии стало трудно, все разваливалось. Я задумалась о будущем сына, которому к моменту нашего отъезда не было еще двух лет. И тут муж начал уговаривать переехать в Америку, где у него жил отец-пенсионер. Сначала я отмахивалась, всерьез даже не рассматривала такую перспективу. Чушь! Чем я там буду заниматься?! Прежде чем окончательно согласиться, я года два думала. Мне показалось, что в стабильной, экономически развитой стране мы обретем счастье, покой и финансовое благополучие… Я ошиблась. Боже, если бы раньше хоть разок мне довелось побывать в США, ни за что не поехала бы туда на ПМЖ.

Фото: Игорь Гневашев

— Но почему вы так разочаровались — не получилось сделать актерскую карьеру?

— Что вы, о таком я даже не думала, понимала, что это невозможно, абсолютно исключено. Мы с Георгием просто решили перечеркнуть прежнюю жизнь и начать новую, с нуля. Все, что смогли, распродали и отправились в дальний путь с билетами в один конец… Приехали в Денвер, столицу штата Колорадо. Там и стали обустраиваться. Снимали таунхаус, потом в кредит купили дом, но постепенно все разлетелось в пух и прах.

Деньги, которые привезли с собой, закончились быстро. А небольшое пособие — так называемые подъемные, выдаваемые приезжим — рассчитано только на первое время. Муж открыл автомастерскую. Ради этого мы сожгли последний мост, связывающий нас с домом: продали замечательную двухкомнатную квартиру на Соколе, выделенную мне театром. И эти деньги вложили в затею мужа. Глупейшую — поскольку в ремонте машин он не понимал ничегошеньки. Любить машины еще не значит уметь их ремонтировать.

Я попыталась работать продавщицей в крупном магазине женской одежды. Тоже не выдержала: целая смена на ногах, за все время присесть можно два раза по 15 минут. Я под предлогом собирания одежды ухитрялась пристраиваться на стульчик в примерочной, чтобы хоть на минутку вытянуть отекшие ноги. Если б меня застукали, наверняка донесли бы начальству — там так принято.

Потом я определилась в социальную службу: ухаживала за русскоязычными старушками-эмигрант­ками. Это было не слишком сложно. Ну, пропылесосить у них дома надо было, пыль протереть, продукты купить, приготовить что-то. А кого-то просто повозить по медицинским центрам, по магазинам.  Некоторые клиентки узнавали меня как актрису. Относились по-разному. Одни с сочувствием даже, другие откровенно издевались, демонстрировали свое превосходство.  Один случай особенно сильно врезался в память. Полдня возила бабульку по ее делам, потом привезла домой. Распаковала продукты, все разложила по местам, уборку в доме сделала, после чего поехала к себе. Вдруг от нее звонок: «Люся, вернись срочно!» «Наверняка с ней что-то случилось», — подумала я и метнулась обратно. Влетела в квартиру, с порога спрашиваю: «У вас все в порядке?» Она говорит: «Нет». И приподнимает электрический чайник со словами: «Почему за чайником не протерто?» Я почувствовала себя оплеванной. Но что могла сделать? Сказала только: «Всего наилучшего, больше моей ноги в вашем доме не будет!» Повернулась и ушла.

В бизнес мужа, естественно, требовалось постоянно вкладывать дополнительные средства, а вот прибыли мы так и не дождались. Итог: рухнуло все. Полный крах, фиаско! Платить бесконечные налоги, страховки за дом, машину, медицину становилось все тяжелее. Мы перебрались в центр Массачусетса — Бостон. Там жила старшая сестра мужа, которая приютила нас в подвале своего дома. Я чувствовала себя приживалкой — без денег, без перспектив, никому не нужной. Жуткое состояние обреченности и подавленности. И тут еще один, главный, удар: измена мужа…

В поисках заработков Жора начал ездить в Москву. Я ничего не замечала, а потом почувствовала, что муж стал каким-то другим — отстраненным, что ли. Но мысль о его двойной жизни даже в голову не приходила. Оказалось, у него завелась молоденькая барышня, причем связь не сиюминутная. Когда муж сообщил мне об этом, я пережила настоящий шок. Едва придя в себя, сразу же предложила подать на развод. Понимаете, в семейной жизни может случиться всякое, и, как бы ни было неприятно, больно, на разовую супружескую измену закрыть глаза можно. Но простить параллельную, двойную жизнь близкого человека, его ложь — нет, невозможно. Предательство не прощается.

— А как вы встретились с Георгием, он вообще чем занимался?

— Мой приятель, служивший с ним в армии, однажды привел его в Театр имени Маяковского, где я служила. Мне 25 лет, Георгию  — 20, образования нет, работал водителем. Но харизматичен, море обаяния, веселый, юморной. Жора сразу же влюбился в меня. Ходил за мной след в след, был предан, заботлив, услужлив, в рот мне смотрел, ловил каждое слово, трогательно умолял о согласии на совместную жизнь. Короче, просто достал меня своими ухаживаниями, цветами, подарками, обещаниями. И я сдалась. Устроила своего ухажера к нам в театр администратором и позволяла себя любить.

Вышла замуж за него в 1983 году. Была совершенно убеждена в том, что так верно и преданно, как Георгий, меня никто никогда не сможет любить. И конечно же, верила в то, что такая безоглядная любовь всколыхнет ответное чувство во мне. Как говорится, свыкнется — слюбится. Я свыклась. Жили в общежитии, потом благодаря театру получили квартиру — сначала «однушку», а потом двухкомнатную, на Соколе.

Много лет у нас не получался ребенок. Я не могла родить, лечилась, пережила несколько выкидышей на большом сроке. Какая-то нескончаемая боль — и физическая, и психологическая. Наконец совсем отчаялась и внутренне смирилась. Думала: «Ну и ладно, не суждено мне родить, значит, буду заниматься карьерой». Но Жора не сдавался: уговаривал, настаивал, мы ходили по разным докторам. И счастье все-таки свершилось: в 1991 году родился сын Дима.

Сын Дмитрий с женой Маргаритой и детьми Николь и Алексом
Из личного архива Людмилы Нильской

— Но хоть сыну, ради которого вы перекочевали в Штаты, тамошняя реальность пришлась по душе?

— А ему не с чем было сравнивать, это просто была его жизнь. Я видела, что постепенно Димка превращается в американца. Разумеется, дома мы говорили на родном языке, но со временем сын стал все чаще сбиваться на английский. Это тоже меня пугало, я боялась, что в перспективе мы вообще потеряем контакт, будем говорить на разных языках как в прямом, так и в переносном смысле. Когда я приняла решение возвращаться в Москву, поговорила с Димой. В принципе он эту идею воспринял нормально, волновался только по поводу того, сможет ли адаптироваться на новом месте. Для него это был чужой город, языка толком не знал. Говорил-то он по-русски более-менее нормально и читать хоть как-то умел, а вот писать не мог совсем. Но в школе моментально сдружился со всеми ребятами. Хотя на самом деле удивляться особенно нечему: Димка — парень очень коммуникабельный. У него, кстати, было прозвище Америкос. А вскоре сын пролил мне бальзам на душу, неожиданно сказав: «Мама, спасибо за то, что я русский!»

Дима с шести лет серьезно занимался хоккеем и планировал идти в профессиональный спорт, делать спортивную карьеру. Потом подумывал о работе, связанной с кинобизнесом, — ездил со мной на съемки, приглядывался. Но в итоге окончил факультет менеджмента в Университете физической культуры, спорта и туризма и сейчас тренирует детей — начинающих хоккеистов. Живет сын самостоятельно — к счастью, я сумела обеспечить его собственной квартирой и машиной. В прошлом году Дима женился, хотя вместе они с Маргаритой давно. Невестка моя по образованию стилист, создала свой интернет-магазин, чем-то там торгует. Их общей дочке Николь уже три годика. Есть в их семье и старший ребенок — 6-летний Алекс. Дима возит его в ЦСКА на хоккей, сам тренирует.

Свадьба с Георгием Исаевым (1983)
Из личного архива Людмилы Нильской

— Но каким же образом вам удалось совершить кульбит в обратную сторону: из-за океана — на родину, мосты к которой были сожжены?

— Наверное, вмешалось что-то свыше… По обыкновению разговаривая по телефону со своей московской подругой Катей Маскиной, я рассказала ей о предательстве мужа, поделилась невеселыми размышлениями о своей будущей жизни. Я действительно не представляла, как нам с сыном жить дальше. К слову, Дима, когда узнал, что мы с его отцом разводимся, плакал навзрыд — впервые я видела его в таком состоянии… В общем, Катя принялась меня ругать на чем свет стоит, чуть ли не матом. А потом твердо сказала: «Хватит уже ныть! Бросай там все и возвращайся! Бери Димку и приезжай ко мне. Как-нибудь устроимся, что-то да придумается». До конца дней буду ей благодарна за это.

И я решилась. С ребенком, двумя чемоданами и $600 в кошельке — всем своим богатством — села в самолет, чтобы навсегда вернуться в родные пенаты. Муж тоже отправился вместе с нами — до Шереметьево. Там наши с ним пути разошлись навсегда. О восстановлении отношений с Жорой речи не шло, для меня это было исключено. Но общению бывшего мужа с сыном я никогда не препятствовала, и оно у них не прекратилось.

— И как вы обустраивались на вновь обретенной родине?

— Сначала мы с Димкой поселились у моей институтской подружки, однокурсницы Риты Ивановой. Денег на то, чтобы снимать жилье, не было совсем. Друзья помогли побыстрее пройти процедуру оформления российского паспорта, чтобы я смогла устроиться на работу. Я отдавала себе отчет в том, что вернуться в любимую профессию мне не суждено. Поэтому готова была заняться любым видом деятельности. И когда та самая Катя — а она работала на «Мосфильме» — предложила мне в съемочной группе должность «хлопушки» (ассистент, ведущий учет отснятых материалов и хлопающий перед съемкой специальной пронумерованной дощечкой, объявляя в камеру номер кадра и дубля. — Прим. «ТН»), я согласилась не раздумывая.

И тут вдруг происходит совершенно невероятное: мой однокурсник Юра Осипов приглашает меня в антрепризу, где сам играет. Оказывается, он рассказал обо мне продюсерам, и те согласились ввести меня на роль — в комедии «Безумство любви» с Натальей Крачковской и Анатолием Журавлевым. Ввод был срочный, с одной репетиции. Выходить на сцену я боялась жутко, зажалась, тряслась, как в ознобе. Спасибо партнерам — помогали, поддерживали, подсказывали… Возвращаясь домой, не могла поверить своему счастью: я снова в профессии, на своем месте, мне аплодировали зрители!

Дальше начались гастроли. А поскольку за выездные спектакли неплохо платили, появилась возможность снять квартиру. Года через три смогла уже купить «однушку» — маленькую, далеко от центра, но зато свою! Вслед за первой антрепризой возникла еще одна, параллельно меня пригласили в Театр Луны Сергея Проханова, а потом стали поступать предложения и на съемки. Очень символично, что самая первая кинороль, которую я сыграла после такого долгого перерыва, была небольшая роль Галины Брежневой в телесериале «Красная площадь», ставшая как бы предвестницей знаменательной для меня работы в многосерийном фильме «Галина».

Удивительно распорядилась судьба. Я ведь, возвращаясь, была уверена в том, что меня все позабыли — и знакомые, и режиссеры, и уж тем более зрители. И была поражена, поняв, что это не так. На улице, в транспорте люди узнавали, подходили, говорили добрые слова. Димка был удивлен, когда стал свидетелем такой моей популярности. «О, мама, да ты, оказывается, известная артистка!» — сказал он мне. В Америке изредка видел фильмы с моим участием по русскоязычному каналу, но это его особо не трогало. (С улыбкой.) А тут впечатлился.

С Игорем Евтушенко (2008)
Пресс-служба Первого канала

— Вы ведь действительно до эмиграции были у нас в стране очень популярны, востребованы: сыграли более чем в двух десятках фильмов. Благодаря чему вы получили шанс так ярко заявить о себе? Как вообще вы увлеклись актерским делом?

— Опять же, думаю, так расположились звезды моей судьбы. На самом деле для меня все происходило случайно, без каких-либо усилий — как с моей стороны, так и с чьей-либо еще.

Детство мое прошло в городке Струнино Александровского района Владимирской области. А когда мне было 16 лет, наша семья — родители и я со старшим братом — перебралась в Александров. Папа работал в горкоме партии, мама — старшей медсестрой в психоневрологическом диспансере. Как и у всех советских детей, у меня была куча всевозможных внешкольных занятий: лыжи, коньки, рисование, гимнастика, танцы, даже на домре играла. Одним из увлечений был народный театр, но о том, чтобы стать артисткой, и не помышляла: мне казалось, что это удел каких-то особенных людей, небожителей. А вот подружка моя безумно хотела поступить в театральный, прямо грезила этим, и уговорила меня поехать с ней за компанию в Москву. Дальше стандартная, хрестоматийная история: она проваливается — меня зачисляют в Школу-студию МХАТ. Однако вскоре меня из института выгнали. Причина нелепейшая: я не могла сдать историю партии. Ни одной даты не сумела запомнить, ни об одном съезде рассказать. Сильно расстроилась, но ненадолго. На следующий год легко поступила в Театральное училище имени Щукина — веселое и демократичное.

Сниматься в кино начала еще во время учебы. Первый фильм, «Кузнечик», где я играла главную роль (девчонку-провинциалку, напролом шагающую к поставленной цели: выгодно выйти замуж, сделать карьеру и покорить столицу), почему-то сразу был замечен. И после этого мне, студентке, посыпались предложения сниматься, причем фильмы предлагались прекрасные: «Петровка, 38», «Мелодия на два голоса», «Бешеные деньги»… Театральная моя жизнь после окончания института тоже дала обнадеживающий старт. Андрей Гончаров взял в труппу Театра имени Маяковского, Анатолий Эфрос — в постановку Театра на Малой Бронной. Правда, когда я попросила Андрея Александровича разрешить мне выпустить спектакль у Эфроса, тот категорически запретил, пообещав при этом занять меня чуть ли не во всем репертуаре своего театра. К сожалению, обещание осталось невыполненным. За 14 лет я сыграла очень мало ролей, крупных — всего четыре. Но нет худа без добра — зато была возможность сниматься в кино.

К сожалению, как я уже говорила, в 1990-х годах рухнуло все: и кино, и театр. И я совершила предательство — предала дело, которое люблю больше всего в жизни, — расплатившись за свою горькую ошибку десятилетием отчаяния. Спасибо Боженьке за то, что он меня за это простил!

Фото: Сергей Иванов

— А вы простили всю эту историю своему бывшему мужу?

— Да, давно. Более того, я ему за многое благодарна. Первое: повторяю, благодаря Жоре я все-таки стала матерью, у меня теперь есть прекрасный, обожаемый мною сын. Второе: жизнь в чужой стране закалила меня, сделала сильной и волевой. Третье: измена мужа позволила мне радикально изменить свою жизнь и наконец вздохнуть свободно. Ведь не будь этого, я и по сей день гробила бы себя, уничтожала как личность, ублажая капризных пенсио­нерок. А Господь даровал мне шанс начать все заново. Я снова получила возможность заниматься любимой профессией, по которой страшно соскучилась.

И когда режиссер Виталий Павлов предложил мне сыграть главную героиню, дочь генсека ЦК КПСС Брежнева, в биографическом сериале «Галина» — без всяких проб и кастингов, кстати, — я была на седьмом небе от счастья. Такая роль — великая удача для актрисы. Мало того что личность яркая, неоднозначная, с непростой судьбой, так еще и играть ее предстояло в разных возрастах — от юности до старости. Горжусь тем, что сумела справиться со сложной задачей достойно. Когда за эту работу получала премию «Золотой орел», меня душили слезы. Еле-еле смогла дрожащим голосом выдавить из себя какие-то благодарственные слова: язык не слушался. А сердце стучало так, что, казалось, вырвется наружу. И волновалась я столь сильно не из-за самого факта получения почетной награды, хотя, безусловно, было очень приятно. Просто для меня этот приз имел гораздо большую значимость, применимую не только к данной картине: то есть я все-таки смогла преодолеть себя, обстоятельства, все преграды! Я сумела совершить невозможное и победила! Черная полоса моей жизни уступила место белой. Надеюсь, навсегда. (Смеется.)

— А белая полоса подразумевает присутствие рядом с вами какого-нибудь достойного джентльмена?

— Я не синий чулок, не затворница, и, конечно же, у меня случались романы. Кто-то и замуж звал. Но тот мужчина, к которому потянулась бы душа, к кому почувствовала бы абсолютное доверие и, наконец, захотела бы шепнуть «люблю», пока не встретился. (Смеясь.) Но, как говорится, какие наши годы! А пока что я наслаждаюсь гармонией свободы, независимости и внутреннего комфорта.

Людмила Нильская

Родилась: 13 мая 1957 года в г. Струнино (Владимирская обл.)

Семья: сын — Дмитрий (25 лет), спортивный менеджер; внучка — Николь (3 года)

Образование: окончила Театральное училище им. Щукина

Карьера: работала в Театре им. Маяковского, Театре Луны. С 2008  года служит в Государственном театре киноактера. Участвует в антрепри­зах. Снялась более чем в 60 фильмах и сериалах, среди которых: «Кузнечик», «Петровка, 38» «Государ­ственная граница. Фильм 2. Мирное лето 21-го года», «Бешеные деньги», «Гардемарины, вперед!», «Где находится нофелет?», «Бабник», «Охота на изюбря», «Галина» (премия «Золотой орел» в номинации «Лучшая женская роль на телевидении»)

Татьяна ЗАЙЦЕВА, ТЕЛЕНЕДЕЛЯ