До 17 лет Виктор Захарченко не знал ни одной ноты, записывал звуки крюками, как старовер.Кубанский казачий хор — национальный бренд России, как Эрмитаж и Третьяковка. В этом году Виктору Захарченко исполнилось 85 лет, в связи с юбилеем прошел концертный тур коллектива. На суд зрителей мастер вынес все главное, что он создал за годы руководства коллективом. На одном из концертов в Приазовье побывал наш корреспондент: в программе были все знаковые песни кубанцев.
Виктор Захарченко пришел в хор 14 октября 1974 года. Сегодня коллективу 212 лет. А в следующем году — 50 лет творческой деятельности мастера на посту художественного руководителя хора, который стал смыслом его жизни.
Детство
Виктор родился в «фольклорном заповеднике», в станице Дядьковской. С детства напитался духовным золотом народной песни и мечтал стать музыкантом. В Дядьковской радио не было, но станичники пели день и ночь. В войну от похоронок раздавались стоны, крики, а песни все равно из окон неслись. «Я слышал только те песни, которые пели люди. И их пение меня потрясало», — признавался мастер.14 августа 1941 года отца забрали на фронт. Мама плакала. Виктору было всего три года. «За Кубанью огонь горыть, а в Казанской дымно, пошли наши козаченьки, чуть знамена видны». В системе казачьих ценностей, уходя на войну, мужчины клялись оружием защищать Родину, а женщины повязывали им на руки домотканые платки — символ верности.
Отец в серой кепке помахал детям рукой, и больше они его не видели. Вскоре пришли немцы. Маму с четырьмя детьми выгнали из дома. У соседей был погреб — там они и жили. Детство было сиротское.
Через три месяца принесли похоронку. Мать не верила: «Нет, батько жывый». Заставляла детей подходить к печке и кричать: «Батько, рыдненький, вернись!»
Мама боялась умереть первой, потому что ни бабушек, ни дедушек не было. Не на кого детей оставить.
После войны захоронение отца отыскалось в станице Красный Крым под Ростовом-на-Дону. Виктор приехал туда и на обелиске увидел родную фамилию. Перед поездкой взял с маминой могилы горсть земли и высыпал ее на могилу отца, а землю с его могилы отвез на мамину. Соединил их.
Музыка
Еще могилы не просели после войны, а вождь распорядился сажать сады и создавать хоры. Расцвели Северный хор, Уральский, Донской, Кубанский, Воронежский. Люди должны были воскреснуть в райских садах после страшных боев.Гармошку впервые Захарченко увидел в четыре года. Взял в руки и стал играть. В семье решили, что летом он пасет теленка, потом его продадут и купят гармошку. Купили ее в соседней станице Кореновской. Виктор держал инструмент в руках как маленького ребенка.
Отец был сапожником, но мечтал, чтобы кто-то из детей стал музыкантом. Перед войной купил патефон и несколько пластинок. У Виктора сохранились два треугольника с фронта, где папа писал: «Наташа, продавай все, спасай детей. Война скоро кончится! А если вам будет грустно, поставьте пластинку, я услышу».
Чувство пути
До 17 лет Виктор Захарченко не знал ни одной ноты, записывал звуки крюками, как старовер. Знал около ста народных песен, которых не было в фольклорном справочнике. Пел в хоре. Господь послал ему выдающегося учителя Владимира Минина.После окончания Новосибирской консерватории Захарченко пригласили работать главным хормейстером Государственного сибирского русского народного хора. В Сибири прожил 14 лет, издал там свою первую книгу «Песни села Балман». Записал пять тысяч народных песен. Потом его позвали на Кубань.
Хор переживал не лучшие времена, осваивал мюзиклы, где казаки похищали турчанок...
Чудо пришло с приходом Виктора Захарченко в 1974 году. Внешне хор не изменился. Все те же черкески, бешметы, башлыки, газыри, кинжалы, но по содержанию стал неузнаваемым. Хор ожил. Песни запахли кубанской стариной.
Новый руководитель записал в станицах Кубани более тысячи народных песен. Почему чудесный кладезь открылся? Захарченко изменил обработку фольклорных произведений, вернул им аутентичность, неискаженную манеру исполнения, почти буквальное копирование народного искусства.
Хор преобразился пластически, песня стала представлением. Такие «запетые» на Кубани, Дону и Украине песни, как «Ты ж мэнэ пидманула», «Роспрягайтэ, хлопци, конэй», зазвучали свежо, искренне.
— Виктор Гаврилович, зачем нужно изучать фольклор? — поинтересовалась перед концертом в Кремле.
— Для передачи информации. Народные песни — наши корни. Фольклор — это искусство быта. Народ специально для сцены не сочинил ни одной песни. Сцену придумали композиторы.
— Надо ли беречь народную культуру?
— Традиционная народная культура — самое главное в национальной безопасности. Я проехал по всем кавказским республикам с миссией «Кунаки». Только в Дагестане 14 титульных наций. Традиционная культура крайне нужна народу для его выживания. У каждого народа есть свой оберег — им является традиционная народная культура во всех ее формах. У каждого народа своя идеология. Эта идеология отражена в народной культуре. У каждого народа есть вера. Нет народа без веры. У каждого народа есть язык, обычаи и предания. То есть традиционная народная культура — есть оберег, который позволяет человеку остаться самим собой, то есть народом.
— В чем, по-вашему, миссия хора?
— Сохранять духовные сокровища народа.
— Не всем хорам удалось вернуться к истокам.
— Я делал все, чтобы сохранить историю, нашел архивы, которые вошли в 18 томов полного собрания сочинений.
— Хор поет и в храмах.
— Сцена — земля. Все, что в храме, — небо.
— Вы часто выступаете в Беларуси: в Минске во Дворце Республики, на «Славянском базаре в Витебске». Награждены медалью «60 лет освобождения Республики Беларусь от немецко-фашистских захватчиков».
— В Беларуси у нас много друзей. Мы выступали с Национальным академическим народным хором имени Цитовича. Работая в Сибири, собирал белорусские народные песни, записал и обработал белорусские обряды.
Мы делаем все, чтобы единство Беларуси и России стало общей судьбой наших потомков.— Хор сотрудничает с кинематографом. В мультфильме «Марапацуца», участнике Каннского кинофестиваля, звучит саундтрек, записанный хором. Были ли еще работы в кино?
— «Марапацуца» означает казацкий дирижабль. Лента участвовала в программе Short Film Corner 70‑го Каннского кинофестиваля. Наш опыт работы в кино с 1972 года. Коллектив снялся в картине «Летние сны» вместе с солистами Большого театра. Наша песня завершает фильм «Солнечный удар» по Ивану Бунину Никиты Михалкова, на премьере которого мы пели в Белграде.
— А как принимают хор за границей?
— На нас прямо-таки набрасываются, когда слышат казачьи песни. Нередко падают в обморок, когда видят настоящие сабли. А еще мне целуют руки, как будто я священник.
Татьяна Хорошилова
mosface@gmail.com
