Ксения Стриж: "В моем возрасте согласие может испугать больше, чем отказ"

По словам теле- и радиоведущей, мужчины часто путают персонаж Ксению Стриж с реальной женщиной Ксенией Волынцевой, которая может ревновать, пилить, плакать, злиться и капризничать. А потому неналаженная личная жизнь для нее — единственное уязвимое место. Ксения призналась Наталье НИКОЛАЙЧИК, что ни разу не услышала от мужчины «Любимая, роди мне ребенка!», и рассказала, по какому признаку определяет конец отношений.

—Он сказал: «Держись крепко-крепко» — я об­­хватила его худыми руками и, когда мотоцикл, взревев, тронулся с места, уткнулась носом в его куртку. Этот запах кожи с бензином я запомнила на всю жизнь. Так пахла моя первая любовь.

Мне тогда было семь лет. Мы с родителями снимали дом в деревне. Напротив жил Сережа, ему было 17. Я влюбилась в него. Разглядывала его: широкие скулы, глаза цвета виски, волосы с рыжинцой, стриженные под горшок, с завитками возле ушей, — и почему-то млела. У него была старая кожаная куртка из моржовой темно-коричневой потертой кожи и мотоцикл «Ява». Не знаю, с какого перепуга в один прекрасный день мама отпустила меня с ним кататься. Это были самые счастливые минуты в моей жизни... Прошло много лет, я уже училась в институте. Домой с гастролей по Чукотке приехал отец (актер Юрий Волынцев — пан Спортсмен в «Кабачке «13 стульев». — Прим. «ТН»). Там ему подарили куртку из моржовой кожи, он надел ее, я вдохнула — и у меня зашевелились волосы. Только и смогла произнести: «Сережа». Отец с недоумением посмотрел на меня: «Какой еще Сережа?»

Моя нынешняя любовь пахнет ирисом. Сегодня этот запах для меня невероятно романтичен. Я его обожаю. Он в перечне самых любимых вместе с ароматом опавших осенних листьев, которые сжигают на костре, холодного воздуха, осеннего солнца, воды.

Так случилось, что к запахам я очень чувствительна — это моя индивидуальная особенность, достоинство и недостаток одновременно. Иногда я очень страдаю: если мне не нравится запах человека, я не могу с ним даже чаю попить. Он может быть чисто вымыт, но неуловимый запах его тела в сочетании с туалетной водой меня раздражает до рези в глазах, до стука в висках. Иногда разговариваю с человеком, смотрю ему в глаза, и у меня начинает ломить надбровные дуги — как в детстве, если откусил большой кусок мороженого. Ощущения чудовищные, хотя, на первый взгляд, собеседник может быть приятным во всех отношениях.

Вообще, если я начинаю чувствовать запах человека — его кожи, волос, дыхания, — значит, любовь проходит. Вдруг просыпаешься утром и ощущаешь, как пахнет его пот. Думаешь: «Странно, а почему я вчера этого не чувствовала?» И начинаешь придираться к мелочам: бросается в глаза волосок в ноздре, раздражает походочка. Вчера валялись носки — нормально, а сегодня это просто бесит. И это не ПМС. Просто кончилась любовь.

Мой первый муж постригся в монахи

— Я одна на свете, нет ни детей, ни мужа, ни родителей. Сначала умер отец, через два года мама. Самое грустное — что я потеряла их гораздо раньше, чем они ушли из жизни. Родители совершили поступок, который разрушил наши отношения.

В 17 я поступила в Щукинс­кое училище на актерский фа­ку­льтет. Среди старшекурсников был 24-летний Игорь. У нас случилась большая и светлая любовь. Мы решили пожениться, но мои родители были категорически против. Даже бойкотировали свадьбу — просто не пришли на нее. У меня были посаженые родители — актер Николай Николаевич Волков, Царствие ему Небесное, и его супруга Вера. Вообще, посаженых родителей приглашают, если родные умерли…

Свадьба бывает всего один раз. Все, что потом, — это росписи. В первый раз должно быть правильно и красиво — белое платье и т. д. Но все получилось по-дурацки, праздник был испорчен. Родители могли бы потерпеть один день вне зависимости от того, нравится им мой муж или нет, собрать волю в кулак, прий­­ти на бракосочетание, а потом гнобить, не общаться, гнать из дома — что угодно… Но они даже на такую уступку не пошли. Москвичей испортил квартирный вопрос. Ро­­дители боялись, что он, мальчик из провинции, пропишется на их жилплощади и оттяпает у них недвижимость. Вернее, боялась мама, а папа ей потакал. Они совершенно не чувствовали психологию Игоря: он, набожный парень, которого бабушка воспитывала в Орловской губернии, был сделан из другого теста. Если бы ему понадобилась прописка, он нашел бы какую-нибудь москвичку. А ему нужна была я — и никто другой.

Мы любили друг друга и были счастливы несмотря ни на что. Его родители сняли нам прекрасную квартиру на ВДНХ — на улице Галуш­кина. По тем временам невероятная роскошь. Жили мы прекрасно. Омрачало брак только то, что мои родители целых два года со мной не разгова­ривали. А потом Игорь окончил институт. Он был очень талантливым, его звали сразу в три московских театра. Из-за отсутствия столичной прописки ему пришлось поехать на два года по распределению в Омский драмтеатр. Я осталась доучиваться. Расставание стало фатальным. В это время мы вместе должны были строить общий мир. А нас взяли и срубили на взлете, оторвали друг от друга. В Омск ведь не налетаешься — билет в одну сторону стоил 50 рублей. На поезде туда ехать двое суток. Я только раз смогла выбраться к мужу: у меня, как у всех студентов актерского факультета, была учеба с утра до поздней ночи, а у Игоря — репертуарный театр, и он играл практически во всех спектаклях. Когда, отработав положенное время в Омске, Игорь вернулся в Москву, я впервые в жизни почувствовала «не тот» запах его тела. И мне стало неприятно. Я поняла: мы стали чужими. Любовь прошла.

Мы развелись. Нашу любовь убили мои родители и сами от этого пострадали. Из-за моего брака разрушилась наша с ними семья. Отец ушел к другой женщине, отношения с которой не хотел афишировать много лет. Пока у нас было взаимопонимание, он пытался сохранить брак, а когда я со скандалом вышла замуж, все посыпалось. В итоге мама осталась одна. Сидела в трехкомнатной квартире, которая на хрен никому не нужна, — после ее смерти жилье отошло государству: мама приватизировать побоялась. Все, что у меня есть, я купила сама.

А Игоря та история надломила. Талантливейший актер, красавец, он дал обет безбрачия и постригся в черные монахи. Игоря теперь нет — есть Исидор. Долгое время он служил в монастыре на острове под Питером. Теперь у него приход в Израиле. Возможно, сохрани мы наш брак, жизнь сложилась бы иначе. Хотя само словосочетание «сохранять семью» меня бесит. Это странно и противо­естественно.
Мы виделись позапрошлым летом: он отпевал нашего художественного руководителя Аллу Казанскую, одного из самых любимых педагогов. В тот день мы с Игорем ни слова не сказали друг другу.

Все мои мужчины — с придурью

— У меня каждая любовь — сума­­сшедшая. Я погружаюсь в нее целиком. Первое, о чем думаю, когда влюбляюсь: «Так спокойно жила, так все было хорошо — и начинается!» Я просто забываю себя, нарушается моя самодостаточность и внутренняя гармония, образуется дисбаланс. Мне хочется видеться с любимым человеком чаще, в разлуке постоянно напоминаю о себе: то эсэмэсочку напишу, то картиночку нарисую и пошлю… И если не получаю ответа, психую: «Что, трудно написать?» Хотя прекрасно понимаю: если у человека дела, я могу хоть обзвониться — ответа не будет. Я нетерпеливая — в этом моя проблема. Единственное, чего прошу в храме: «Дай мне, Господи, терпения, избавь меня от всего ненужного и лишнего и оставь мне мое».

«Девушка и хулиган» — такие отношения у меня бывают чаще всего. Я не люблю положительных мужчин, скучных и домовитых. Все мои избранники — талантливые, яркие, интересные, но… проблемные: кто-то выпивал, кто-то гулял, кто-то пропадал. В общем, с каким-то скелетом в шкафу, с придурью. Как говорят, к 40 годам у женщины складывается идеальный образ мужчины, под который подходит практически каждый придурок. Мои — все веселые, но безынициативные. Лет 20 отношениями руководила я, а мне хотелось от мужчин креатива: ждала предложения встретить рассвет на крыше или совершить вертолетную прогулку над Москвой… Подошел бы и любой гораздо более простой вариант — даже банальный пикник! Но всегда досуг организовывала я. Лишь однажды парень меня удивил, очень давно это было. Помню, сидела в ресторане с друзьями, он вдруг позвонил, попросил срочно приехать к нему, сказал, что очень нужно поговорить. Я почему-то подумала: предложит разойтись, что к лучшему — уж очень поганый у него характер, мы все время ссорились. Но парень предложил совершить романтическую поездку в Киев. Была клевая золотая осень, я решила, что прогулка по городу, где нас не знают, — прекрасная возможность освежить отношения. Он отправился за билетами, я помчалась на работу и отпросилась на три дня. Мы взяли дорогущий СВ, сели в поезд… и неожиданно в соседнем купе обнаружили близких знакомых — пару, которая, как и мы, решила совершить романтический променад. Пришлось общаться, мы взяли вино, коньяк, кто-то принес гитару. Сидим, все хорошо, даже замечательно, поем — обычная дорожная история. Первая остановка — Брянск. Мы что-то купили, покурили, зашли в вагон. Поезд тронулся. И тут я обнаружила, что моего молодого человека нет. Я заволновалась, бросилась к проводнице: «Где парень? Может, отстал?» — «Нет. Он попрощался и вышел». То есть он меня просто кинул. То ли перепил, то ли обиделся, что уделяю ему не так много времени, как он хотел, — и его переклинило. Меня будто ударили наотмашь. Я разрыдалась. Доехала до Киева. Поселилась в дорогущем номере, который мы забронировали, болталась по городу три дня, как неприкаянная… Хотела креативности — получи! Сегодня об этом легко вспоминать, а раньше было мучительно. Его выходка надломила наши отношения. Парень мне названивал, слал эсэмэски: «Прости, ради бога! Возвращайся скорее» — я молчала. Когда мы увиделись, он встал передо мной на колени, попросил прощения, сказал, что дурак. А во мне будто что-то умерло… Парень был настойчив, и я переступила через себя. Пожила с ним еще какое-то время, а потом сказала: «Уходи!» Так и не простила его. Хотя многие женщины на моем месте спокойно жили бы дальше: подумаешь, какая фигня — парень психанул. Но я другая, у меня свои заморочки. 

Любимый предал меня

— Любовь обычно уходит тихо, по-английски. Вчера была, а сегодня ее нет — без видимых причин. Но чувство способны убить и вполне конкретные поступки. Например, один из моих мужей предал меня.
Внезапно умер мой отец. Муж в это время отдыхал в Сочи. Я позвонила ему: «Приезжай срочно!» И услышала его спокойный голос: «Не люблю мертвецов. Буду отдыхать дальше». Для меня это был страшный удар. Я занималась организацией похорон одна, а он приперся уже на поминки — пожрать. Красивый и загорелый. И я поняла: он пустое место. Я перестала с ним разговаривать. Мы жили в одной квартире, но не общались — будто соседи по коммуналке. Я не сочла нужным ничего объяснять, выяснять. Подождала 40 дней, чтобы папина душа улетела. А на 41-й день подала заявление на развод. То, что я пережила, не дай бог никому — одновременно потеряла самых близких людей: папу и любимого. Была депрессия, черная яма. Но я выбралась.

Когда любовь заканчивается, я чувствую опустошение. Ни разу еще мои отношения не длились больше трех лет. Чаще оставляли меня, иногда уходила я. Трудно понять почему. Лишь недавно я подумала: может быть, все гораздо проще — банально проходило влечение?!

Чтобы не лезть на стену, расставаясь с человеком, нужно проанализировать, каким местом ты к нему привязана: головой? сердцем? А может, ты страдаешь, потому что он тебе нравился только как сексуальный партнер и между вами чистая физиология? Достаточно, закрыв глаза, представить себе: вот он, твой мужчина, рядом с тобой день и ночь напролет. Одну, другую, третью. Но без секса. Тоскливо? Значит, это не любовь, а физиологическая привязанность. У меня так было: это чудовищно — и с человеком невыносимо, и секс с кем-то другим невозможен, потому что вас тянет друг к другу и ни к кому больше. Я никогда не любила головой, только сердцем. И секс со счета не сбрасывала: без него у меня начинается ломка — такая уж физиология. Месячишко еще кое-как потерплю, а дальше — все…

После сорока начинаются страсти-мордасти

— Несколько лет назад я самонадеянно заявляла: 38-39 лет — мое идеальное и самое гармоничное время. Я просто не знала, что ждет впереди. Права оказалась моя подруга, сказав: «Самые сильные чувства, переживания, ощущения приходят, как ни странно, когда тебе сорок или даже больше». Ты-то думаешь: все страсти-мордасти позади. Есть багаж опыта: профессионального и жизненного, трагического, комического — всякого. У тебя были потери и приобретения. И, главное, ты уже вроде бы все прекрасно знаешь про любовь и голыми руками тебя не взять. Вдруг как волной накрывает: ты сталкиваешься со страстью и понимаешь, что ничего не знаешь! Весь предыдущий опыт можно забыть. Начинается новая жизнь. Ты осознаешь: «Елки-палки, что я знала?! Себя не знала, любви не знала, мужиков не знала — ничего!»

У меня после сорока начался насто­­ящий кавардак. Только я расслабилась — жизнь подбросила мне три идентичные тупиковые ситуации, в которых повторялось все вплоть до имен мужчин. Будто кто-то сверху устраивал мне экзамен, и я никак не могла его сдать. В этих ситуациях я делала одни и те же ошибки и снова все разрушала: я слишком торопила события, вела себя напористо. А нужно было, видимо, сдержаться. Ведь я нахожусь в таком возрасте, когда согласие может испугать больше, чем отказ.
Я всегда ищу проблему в себе. Правда, один мой друг недавно сказал: «Все твои парни — щеглы. Мы, мужики, — трусы, проблема — в нас. Ты супер — интересная, самодостаточная, ни от кого ничего не требуешь». И я подумала: а вдруг он прав? Ведь я не сделала ничего ужасного: не изменила, не предала, не наврала.

Мне кажется, есть еще одна серьезная проблема: когда со мной знакомятся, путают меня настоящую с персонажем. Мужики думают, что в компании с Ксенией Стриж будет софт, весело и легко — и никаких проблем. Начинают общаться ближе и понимают, что для меня очень важны люди и, как бы банально это ни звучало, я действительно беру на себя ответственность за отношения хотя бы одного дня. И того же требую от других. Но они не готовы: а где шоу? Оно ведь должно продолжаться… Оказывается, шоу-бизнес отдельно, а Ксения отдельно. И через какое-то время они понимают, что знакомились и влюблялись в чудо, а живут с такой же бабой, как все. Я могу ревновать, предъявлять претензии, пилить, плакать, злиться, капризничать, в конце концов, загулять. Я обычный человек: мне больно, если меня уколоть иголкой, у меня красная кровь и соленые слезы. И у них случается разочарование, потому что влюблялись они в Ксению Стриж, вечно улыбающуюся, с шутками-прибаутками и подколками, а живут с Ксенией Волынцевой.  

Я влюблена, и снова неудачно

— Два года назад я приняла участие в программе «Как найти мужа?» на канале Россия. Это была калька программы BBC. Согласилась участвовать, поскольку я все-таки актриса! И настояла на том, чтобы в титрах написали: «В роли Ксении Стриж — Ксения Волынцева», чтобы зрители не думали, что тетенька не первой свежести бегает по Москве и реально ищет вторую половинку. К тому же у меня в то время был гражданский муж, с которым я жила три года, — футболист Ян Миронов. Случилось то, чего никто не предполагал: я встретила новую любовь. Однажды, буквально за два часа до записи программы, внезапно исчез очередной кандидат в мужья. Чтобы не платить неустойку, режиссер предложила: «Будем делать подставу. У меня есть приятель — оператор, холостой». Познакомились мы в кадре: «Ксения, я Алексей. Фотограф». Он специально назвал другую профессию, чтобы никто не догадался, что парень с телевидения. Мы с Алексеем понравились друг другу. Завязались реальные отношения вне съемок, причем серьезные. Мне пришлось расстаться с Яном, я поставила его перед фактом: «Ничего не могу сделать, прости, прощай…» В финале программы Алексей и еще двое мужчин подарили мне по обручальному кольцу — так было нужно по сценарию. И я выбрала украшение Алексея. Это была как бы помолвка. Вообще-то кольцо покупал не Алексей, а съемочная группа. Я порывалась сдать украшение вместе с остальным инвентарем, но ребята сказали: это презент от спонсоров. Я не расстаюсь с ним до сих пор. Оно напоминает мне о счастье, которое осталось в прошлом. С Алексеем мы разошлись, когда у него появилась другая. Я не смогла простить, восприняла это как трагедию, сильно переживала. Расставаясь, сказала Алексею: «Через год ты вернешься ко мне». И оказалась права, через год он умолял меня начать все сначала. Но я перегорела. Любви не осталось, было лишь удовлетворенное самолюбие. Не возникло даже желания остаться с ним друзьями. Хотя сейчас это и модно — дружить с бывшими. Глупость, по-мое­му.

Сейчас я влюблена, и снова неудачно. После близости парень неожиданно предложил мне дружбу. Скажу честно: предложи он мне дружеский секс в самом начале отношений, я бы, возможно, согласилась. Но в данной ситуации это прозвучало унизительно. Я ответила очень резко: «Мне есть с кем дружить! Я считаю тебя больше чем другом. Нечестно, если ты будешь со мной дружить, а я тебя буду любить. Это мучение!» И порвала с ним. Переживаю сильно. Скучаю. Но терплю. Верю в судьбу: если нам суждено быть вместе, так и будет.

Единственный мужчина, с которым я дружу после отношений, — Андрей Макаревич. Скорее, он мой родственник. Макаревич не просто умный человек и интересная личность. Это эпоха, и не одна. Я слушала его песни еще в школе. Не воспринимаю его как бывшего мужчину, партнера, возлюбленного, с которым прожила четыре года. У него другой ранг. После расставания наши отношения стали лучше. Недавно спросила его, не мне ли посвящена песня «Он был старше ее»? Ведь она появилась, когда мы были вместе. Он сказал: «Даже не надейся! Это образ собирательный — все бабы моей жизни».

Пусть кто-нибудь родит за меня

— Каждый человек послан нам для чего-то. Например, мой последний парень был дан мне, чтобы я научилась слушать, до него я постоянно перебивала людей. Говорят, к следующим отношениям мы приходим с осадком от предыдущих. Меня это не касается. Скажу без хвастовства: я действительно с годами становлюсь лучше. Лет в 20-25 я была отвратительной — жуткой, упрямой, шумной максималисткой. Годам к 50 стану просто золотой. Может быть, от этого мне еще сложнее будет наладить личную жизнь — идеальных женщин мужчины боятся. Им трудно соответствовать.

В моей жизни многое уже случилось. Я реализовалась — мое имя прозвучало. Сейчас тружусь на спутниковом телеканале Ля-минор, веду ежедневную программу «К нам приехал…», приглашаю интересных музыкантов и беседую с ними. И это меня устраивает. Неналаженная личная жизнь — мое единственное уязвимое место. Сегодня я хочу одного: гармоничных, спокойных взаимоотношений с мужчиной. Даже замуж выходить необязательно. Главное — встретить человека, с которым смогу жить до старости.

У каждого свое предназначение. Ча­­ще всего женщины говорят: главное в жиз­­ни — родить ребенка. Я не могу их поддержать. Материнство — это не мое. Пусть за меня кто-нибудь родит двойню, тройню… У некоторых женщин есть острое чувство материнства, они не представляют жизни без ребенка и готовы родить чуть ли не от первого встречного. А у меня отсутствует инстинкт размножения. Я за полноценную семью и не понимаю матерей-одиночек, если это не какая-то трагическая ситуация. Думаю, для мужчины появление ребенка, наследника, носителя его фамилии намного важнее, чем для женщины. Для нее — это реализация чисто физиологическая, а для него — реализация в социуме. Поэтому, считаю, именно мужчина должен сказать: «Любимая, роди мне ребенка». По отношению ко мне такой просьбы не прозвучало ни разу. Если бы прозвучало, я бы с радостью родила. Сейчас мой поезд ушел. А вот найти любовь всей жизни я еще успею.

Наталья НИКОЛАЙЧИК