Бывший фронтовик Леонид Константинович Пуговка три десятка лет руководил колхозом в Глубокском районе
10.04.2018 07:56:56
Наталья ЧАСОВИТИНА
СОБИРАЯ информацию о нем, слышала разное: строгий, суровый, жесткий, впечатлительный, спокойный, бережливый, щедрый и даже угрюмый. Сколько людей, столько и мнений, конечно. Но если и есть расхождения в определении черт характера, то в одном сходятся абсолютно все — он был настоящим и грамотным руководителем, героем своего времени.
Вероятнее всего, в Беларуси из близких родственников, которые еще помнят и лично знали Леонида Константиновича, осталась лишь Валентина Аркадьевна Альхимович. Да и то родство, как оказалось, не совсем близкое.
— Я родная племянница его жены Серафимы Ивановны, но для меня он был всегда дядя Леня. Слышала, что его отец умер в очень молодом возрасте, мать одна детей растила. Да и она ушла из жизни рано, скорее всего, сразу после войны. Когда тетя Сима выходила за него замуж, а это был 1947 или 1948 год, свекрови уже не было, не успели они познакомиться. У Леонида Константиновича был старший брат Василий, а у того – двое детей. Но никого нет в живых, не могу сказать, какие еще родственники по Василию остались. Да, в интернете можно встретить две даты рождения Леонида Константиновича – 4 или 17 марта 1917 года. Вероятнее всего, это старый и новый стиль.
Март… Когда-то сам Пуговка признавался, этот месяц для него особенный, слишком много в жизни важных событий произошло именно в марте. Вот и я заранее ничего не планировала, но так получилось, что статья об очередном Герое Социалистического Труда писалась именно в этом месяце.
Фронтовик Леонид ПУГОВКА.
ЕГО малая родина – фольварок Павлово Дисненского уезда, ныне Глубокского района. Родители — простые крестьяне, жившие за чертой бедности. С 1921 по 1939 год Павлово принадлежало помещичьей Польше. Возможности учиться у мальчишки не было, батрачил у богатея Чернявского. Поэтому только с 17 сентября 1939-го на селе в Западной Белоруссии, где Красную Армию ждали как освободительницу, началась новая жизнь. В сентябре 40-го окрестные деревни вошли в состав созданного Глубокского района Вилейской области БССР. 27 октября 1940 года Леонида призвали на службу в состав 2-го корпуса противовоздушной обороны Ленинградского военного округа. Служба у ефрейтора Пуговки должна была быть мирной, но…
Через год началась война, и паренек в первый же день отправился на фронт командиром аэростатного поста. С сентября 1941 года служил в саперной части на Ленинградском и Волховском фронтах, строил «Дорогу жизни» по Ладожскому озеру. С лета 1943-го воевал на Брянском фронте, в октябре — в составе 1-го Украинского. Участвовал в блокаде и обороне Ленинграда, Курской битве, форсировании Днепра, различных наступательных операциях. Боевой путь завершил в Чехословакии. Сержант, командир отделения саперного батальона при 25-м танковом корпусе. В марте 1945 года прямо на фронте вступил в партию. Два ордена Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», ордена Славы II и III степеней…
Домой вернулся осенью 1945-го. Кстати, азы науки постигал именно на службе, а окончил всего-то три класса. Грамотного по тем временам героя-фронтовика назначили заведующим избой-читальней в деревне Лучайка. В 1947 году он уже возглавил Лучайский сельисполком, а в 1950-м – Узречский.
Сельхозартели стали восстанавливаться и создаваться сразу же после войны. Первого сентября 1948 года по инициативе жителей деревни Старый Двор Глубокского района появился и колхоз «17 Сентября». К нему вскоре присоединились сельчане из Голубчиков, Зелятинино и Попков. Первыми председателями были Николай Кривенок, затем Антон Бахир. Хозяйство никакое — нищета да голытьба. На 1 150 человек только 7 коров да 12 свиней.
Областное и районное руководство решило доверить колхоз фронтовику Пуговке. И снова март… Только уже 1951 года. Он избирается председателем «17 Сентября». Валентина Аркадьевна снова вспоминает:
— Леонид Константинович строгий был, но добрый и заботливый. Правда, поблажек никому не делал, даже родственникам. Мама рассказывала один эпизод. Приехал Пуговка в Глубокский райком партии на совещание, лошадь привязал на площади. Мама просит: «Пока вы будете заседать, я возьму коня да вспашу огород». Знаете, что он ответил? «Если у тебя нет денег, то я отдам свои, найми коня в другом месте, но у меня еще ни один колхозник не посадил огород, не могу родню выделять».
Леонид ПУГОВКА с женой Серафимой Ивановной.
Он больше отдавал чужим, чем себе брал. Я однажды тетю Симу с чужой теткой перепутала. Вроде и ничего особенного. Просто дядя Леня вез свою передовую доярку Веру Ляшенок на какое-то совещание, а у бедной женщины, видимо, не было приличной одежды. Дядя принес ей из дома костюм жены. Всю жизнь за других переживал, чересчур все близко к сердцу принимал. Помню, приезжала к ним на Новый год в Голубчики. Дядя встал в 5 утра 1 января, поехал по колхозу. Вернулся расстроенный страшно, проблемы где-то возникли. Весь день мрачный ходил, иначе он не мог, наверное. Скорее всего, сердце из-за этого и болело часто, а потом инсульт… В эту работу уходил с головой, все время дела колхозные на первом месте стояли. Наверное, поэтому хозяйство стало одним из лучших в стране. Звание Героя ему присвоили в 1958 году.
Еще во время своей работы руководителем сельсовета дядя Леня познакомился с будущей женой. Сначала они жили в доме его матери. Потом была съемная хата, если не ошибаюсь, в деревне Старый Двор. Позже переехали в Голубчики, сначала в казенный дом, а после в колхозный. Не могу сказать, почему у них никогда не было своих деток. Бабушка Тафилия Антоновна, теща Пуговки, рассказывала, что у тети Симы выкидыш случился, а больше Бог не дал. Она работала библиотекарем, а после дома сидела, насколько я знаю. Последние годы бабушка жила вместе с ними. Дядя Леня очень ее любил. Теща для него была особенным человеком. Из колхоза ушел в 1981 году, работал еще некоторое время в райисполкоме завхозом. Строили с женой свой дом в Глубоком, переехали туда после выхода Леонида Константиновича на пенсию, но благоустроить не успели. Одно лепят, другое разваливается и денег требует. Там не было даже центрального отопления, топили печку и котел дровами. Считали, что будет нескромно, если себе комфорт создавать будут. А потом дяди не стало, в 90-е годы кризис наступил, а у тети финансов не хватило.
Умер он 2 октября 1990 года, похоронен в Глубоком. В городе есть улица, названная его именем, там дома новые строятся. В правлении хозяйства «Золотая подкова» на стенде про него написано, в городском парке имя увековечено. Приятно, что помнят. Тетя Серафима ушла в 2012 году, прожила 85 лет. И все, их дом опустел. Я только захожу убираюсь иногда. Все награды хранит у себя муж моей родной сестры Ларисы, он живет в Новосибирске. Как мужчины они больше общались. Раньше еще были какие-то заметки из газет о Леониде Константиновиче, книги, фотографии. Что-то со временем растерялось, что-то отдала в местный музей.
Концерт на поле для колхозников «17 Сентября».
АЛЕКСАНДР Анатольевич Столяров позвонил мне сам из Новосибирска, как только узнал, что я интересуюсь Пуговкой:
— По работе он мало о себе рассказывал. Как-то в беседе с ним узнал, что был один неприятный случай, едва не ставший трагическим. Он тогда работал председателем сельсовета, только поженились с Симой. Поздно возвращался после собрания из одной деревни в другую на лошади с санями. Зима, холод страшный. А недовольных-то советской властью хватало. В лесу остановили кулаки-бандиты. Избили, раздели полностью, забрали одежду и лошадь и уехали, бросив его на снегу. Еле живой дополз домой. Жене больше сердце подсказало, когда она услышала тихий скрежет в дверь. Открыла, а он лежал практически замерзший. Вот так чудом жив остался.
Наверное, вообще было чудом, что Леонид Константинович прошел войну без серьезных ранений и контузии. Может, берег его Господь для других дел, хозяйственных. Хотя поначалу колхозники не верили, что из этой председательской затеи толк получится, но ему доверяли, слишком хваткий да целеустремленный оказался.
ЗОЯ Николаевна Лазарь из Бабичей сразу растерялась, когда я спросила о бывшем руководителе. Потом с улыбкой стала рассказывать:
— С Леонидом Константиновичем познакомились почти полвека назад, в 1969 году. Я 18-летней девчушкой после окончания Полоцкого сельхозтехникума по направлению приехала на работу бухгалтером в колхоз «17 Сентября». Где-то через два года меня назначили главным бухгалтером. Было страшно, не скрою. Хозяйство большое, уже известное, как и его руководитель. К тому же знала строгий и принципиальный характер Пуговки. Пыталась отказаться, ссылаясь, что не смогу работать так, как моя авторитетная предшественница, 1924 года рождения с семью классами церковно-приходской школы. Боялась, что мне не захотят подчиняться материально ответственные лица. А Леонид Константинович настаивал: «Сможешь, ты грамотная. Тебя для этого и прислали. Будешь требовать, а я помогу во всем». И за все последующие годы никогда не было такого, чтобы меня кто-то не послушал. Председатель – руководитель от Бога, как говорится, богат душой и идеями. При этом был малограмотный с точки зрения письменности. Насколько я знаю, его растила одна мать, глубоко верующая женщина. Окончил только 3 или 4 класса. Очень плохо писал, но ему не нужно было составлять каких-либо докладов, на всех собраниях и мероприятиях говорил своими словами, никакими шпаргалками не пользовался. Доступная и грамотная живая речь. Имел свое мнение, но вовсе не значит, что не прислушивался к другим. Ни под кого не подстраивался, делал так, чтобы прежде всего было хорошо людям, жили они богаче, хозяйство было передовым… Старался, чтобы его колхозники приобрели личные автомобили. Думаю, что у нас первых в районе появилась председательская «Волга». Бригадир с помощью председателя купил «Запорожец», и столько было гордости, вы не представляете. Но не потому, что машину нельзя было купить, просто именно Леониду Константиновичу почему-то разрешили это сделать. Он лично ездил в Минск, чтобы привезти первый телевизор. Гордился, что в «17 Сентября» люди имеют личные телевизоры.
В 60—70-е годы не было большого строительства жилья, у многих хозяйств на это не хватало средств. А у нас в 1967 году открыли единственную в районе типовую больницу на 55 койко-мест со всеми отделениями, даже инфекционным и родильным. Работали разные специалисты, не ездили в город, чтобы полечить зубы или сделать рентген. При Пуговке построили 4-квартирный жилой дом со всеми удобствами. В нем поселили двух главных специалистов и двух механизаторов, решив разделить поровну, чтобы не обижались.
Наше хозяйство постоянно соревновалось с соседним, которое возглавлял Лытысов. Два Героя Соцтруда соперничали между собой, но по-доброму. Знаете, золотое время было. Под руководством Леонида Константиновича отработала 12 лет, все познается в сравнении. Если раньше человек, который набрал из колхозного сада яблок, считался вором, то нынче он не ворует, а просто берет. И так практически во всем.
Леонид ПУГОВКА с коллегами по работе.
АНАТОЛИЙ Николаевич Почепко — преемник Леонида Константиновича. Несколько лет назад ушел на заслуженный отдых, оставив хозяйство, которое сейчас называется ОАО «Золотая подкова»:
— Пуговку я узнал, будучи ребенком, когда часто гостевал у бабушки, а мой дядя работал у него бригадиром. Это примерно в 1950-е годы. Помню, он приезжал на вороном жеребце, запряженном в линейку. А тогда хватало и сала, и самогона, поэтому дядя мог угостить председателя. Крепкий фронтовик поднимал чарочку за здравие спокойно. Разве я мог тогда подумать, что приму у этого человека хозяйство? Некоторое время я работал главным инженером в соседнем колхозе «Победа». Им, кстати, до того, как я пришел, руководил тоже Герой Соцтруда Михаил Лытысов. Мы все гадали, кому же попадется после ухода Пуговки этот «крепкий орешек». Так между собой называли колхоз-миллионер «17 Сентября». Леонид Константинович характер имел твердый, умел добиваться всего. Я бы сказал, что он у районного руководства на особом счету находился. Мне передали «17 Сентября» в 1981 году, спустя некоторое время хозяйство переименовали. Название «Золотая подкова» связано с тем, что у нас действовала конноспортивная площадка. Даже чемпионов готовили.
СВОИМИ воспоминаниями поделился и Владимир Иванович Орехва:
— Трудоустроился я в «17 Сентября» в 1972 году на должность главного ветврача. Это было уже достаточно крепкое хозяйство: немногим больше 2 тысяч гектаров сельхозугодий, держали 600 коров, 1700 или 1800 голов молодняка крупного рогатого скота. Центр колхоза — деревня Бабичи. Председатель — хороший человек, старался для людей, не для себя. Интересно, но в своих выступлениях всегда отчитывался: столько-то колхозников имеют автомобили, а столько-то телевизоры. Пусть черно-белые, но для нас и это роскошь. А очереди-то на покупку огромные, на 2—3 года вперед. Пуговка умел достать, как говорят. Может, благодаря своему авторитету, не знаю. Но брал-то не себе, а нам. Мы сдавали лишний картофель со своих участков, за вырученные деньги могли обзавестись «Москвичом» или «Жигулями».
Леонид Константинович оказывал безвозмездную помощь в зависимости от ситуации. Но дисциплину держал, требовал работать добросовестно. На торжественные собрания надевал ордена и медали, весь пиджак ими был увешан. Приятно было смотреть на такого руководителя, гордились им.
КАК говорит бывший бригадир колхоза Елена Ивановна Сайковская, все люди разные, и мы не можем быть для каждого только хорошими или только плохими. Точно так же относились и к председателю. Одни любили, другие обижались на замечания:
— Я родилась и прожила всю жизнь в деревне Стуканы, а она входила в состав колхоза «17 Сентября». Сначала работала на ферме, а после окончания сельхозтехникума назначили помощником бригадира, позже и бригадиром. На полях выращивали много льна, возили его сдавать в Мосар. Эта культура очень ценилась. В конце года все получали 13-ю зарплату, суммы большие. Колхозники клали деньги на сберкнижки. Накопления большие. Правда, настал момент, когда все потеряли. В связи с инфляцией у некоторых пропало по 24 тысячи. Вы представляете, сколько можно было заработать простому колхознику? Конечно, деньги нелегко давались. Те же полеводы на льне убивали силы и здоровье. Поднимали, сортировали, вязали, тюки таскали на машины… В моей бригаде было 180 гектаров льна, на работу выходило около 60 полеводов. При Пуговке построили в Бабичах клуб, большой магазин… Жили замечательно, что говорить. Но председатель был особенным человеком, что ли, и взгляд у него был какой-то особенный, угрюмый. Все время исподлобья смотрел. Боялись, конечно, его, но уважали.
О ТОМ, что было сделано в хозяйстве для роста продуктивности поголовья, выращивания сортовых семян зерновых культур, говорить не хочется. Не потому, что нечего, просто ухожу от цифр и показателей. Сейчас это не столь важно. Мне, например, было интереснее узнать, что первую грузовую машину в «17 Сентября» купили в 1952 году. А чтобы пригнать ее из райцентра, пришлось нанимать в городе шофера, никто из своих в технике не разбирался. Зато через несколько лет в колхозе создали солидный машинно-тракторный парк. Начинали с ничего, а пришли…
Нужно просто понимать, Звезду Героя не дарили просто так. Это титанический ежедневный труд, причем всех причастных к работе на земле. Когда-то сам Леонид Константинович вспоминал: «В колхозе очень хорошие люди — моя опора во всех делах. И я не председательствую, не руковожу, а работаю».
chasovitina@sb.by