– Знаете, что такое ужас? Это когда в квартире, где мусора по колено, к тебе выходит малыш и в ручках выносит кучу окурков, потому что его так научили. Или когда в обычной многоэтажке живет 12-летний ребенок-маугли, который не ходит в школу, – вспоминает Сергей Малежик, исполняющий обязанности начальника ИДН Московского района. – Конечно, таких детей мы сразу изымаем.
Когда у матери забирают ребенка, она за него дерется. Даже самая пропащая. Почему она это делает – другой вопрос:
– У некоторых просыпается материнский инстинкт, а кого-то останавливает то, что придется возмещать государству расходы на содержание. Полтора миллиона на ребенка в месяц. А если их четверо, что не редкость?
Нужно официально трудоустраиваться. Не пришел на работу сегодня, завтра тебе дали 10 суток ареста. Долг растет – 200 миллионов, 250. Это ж пьянствовать нельзя. Квартиру забирают и сдают в аренду, пока ребенок, за которым она закреплена, в нее не вернется. Нерадивых маму и папу переселяют в комнату.
– Бывает, обеспеченные люди занимаются бизнесом и времени детям не уделяют. Те вырастают разбалованными, выходят из-под контроля, убегают. После такого родители могут даже отказаться от сына или дочки. Но когда узнают, что станут обязанными лицами согласно декрету Президента № 18, в них снова просыпается родительская любовь. За пять лет, что я здесь, было два таких случая.
Дети, которых забрали от родителей, находятся в Социально-педагогическом центре. Сейчас в приюте Московского района живут 23 ребенка разных возрастов. Социальный педагог Надежда Кузякова говорит, что половина детей в итоге возвращается в биологические семьи:
– Мы работаем с родителями: помогаем закодироваться, трудоустроиться, проводим беседы, занятия по восстановлению детско-родительских отношений. Два раза в неделю собираются группы анонимных алкоголиков. Ходим по домам каждый месяц, составляем акты жилищно-бытовых условий. Это длится полгода, после чего решаем, возвращать ребенка маме с папой или пристраивать дальше.
Большинству обитателей центра хочется домой. Но бывает и наоборот. Семилетний Богдан здесь уже второй раз:
– Мои родители напивались, били меня. Хочу к другим родителям.
Маленькие обитатели приюта
СОП, «соповцы» – так называют тех, кто находится в социально опасном положении. Сегодня в Московском районе 150 таких семей. Где-то родители совершили правонарушения, где-то скандалят так, что соседи вызывают милицию. Больше всего случаев касается злоупотребления алкоголем.
– Если семья нормальная, то после постановки на учет ей ничего не грозит, – рассказывает инспектор по делам несовершеннолетних Александр Романенков. – Домой будут приходить с проверками и через полгода с учета снимут. Когда детей забирают – это крайняя мера.
Сегодня у Александра по плану обход. Нужно посетить три семьи, в каждой у родителей есть проблемы с алкоголем:
– Будем смотреть, в каком они состоянии, ухожены ли дети, в каких условиях живут.
По первому адресу не работает домофон. Приходится стучать в окно первого этажа, чтобы открыли. Нужную нам квартиру можно узнать, даже не глядя на номерок. Она единственная, где на железной двери видны вмятины от ударов кулаками.
Хозяйка сразу извиняется за беспорядок – недавно привезли новую технику. Мария Портянко одна воспитывает двоих детей: шестимесячную Лизу и сына Ваню, которому шесть лет.
– С половиной! – настаивает мальчик.
Инспектор осматривает квартиру и спрашивает, откуда следы на двери.
– Это бывший муж, когда был пьяный. А однажды он нас не пускал в квартиру, и мы с сыном целый день провели на улице. Только с милицией открыли. Больше он сюда не возвращался. К сыну не приезжает.
Мария сейчас в декрете. Говорит, на учет поставили за то, что дочка недостаточно набрала в весе, и руководство больницы написало заявление в милицию.
– Она родилась всего 2400 граммов. Надо было давать специальную смесь для недоношенных, а я кормила грудью. Это и моя вина, и врачей.
В следующей квартире слишком тепло – на кухне включен газ для обогрева. Нас встречает Оксана, показывает комнаты и дочку Женю, которая в свои два года только начинает говорить. Несколько лет назад даму лишили родительских прав на старшего сына Сергея. Сейчас ему 12.
Девочка слишком пугливая. Это может свидетельствовать о том, что дома бывают конфликты
– Да я не помню уже, когда это было, он еще в детский сад ходил, – неохотно вспоминает Оксана. – Работники детского сада тогда заявили в милицию. Моя мама сделала все, чтобы его не забрали, оформила опекунство на себя. А дальше не знаю, я в то время пила и гуляла.
Сейчас Оксана выплачивает алименты. Работает в общежитии уборщицей, куда ее устроила милиция.
– Стараюсь исправиться. Получается, а раньше не очень. Держусь около года. Ради ребенка.
Вроде бы все нормально, но Александр обратил внимание, что девочка слишком пугливая. Это может свидетельствовать о том, что дома бывают конфликты:
– Все инспекторы видят такие вещи и берут на заметку. Может, матери повезло, что мы пришли сейчас, и она в завязке. Укажу в рапорте, что в квартире порядок, ребенок не нуждается, но при случае загляну сюда еще раз и проверю.
– Здравствуйте, неожиданно, – приветствует нас девушка в полотенце вместо юбки. В квартире не слишком опрятно, по полу ползают ребятишки. – К нам каждый месяц приходят, смотрят, как живем, что в холодильнике. Нарушений нет.
В социально опасное положение Саша попала за то, что два месяца не платила за коммуналку
В СОП Саша попала за то, что два месяца не платила за коммуналку.
– У меня двое детей: Данику шесть лет, Милане – четыре. Я работаю помощником воспитателя в детском саду и получаю три миллиона, – находит объяснение хозяйка. – Теперь у меня постепенно высчитывают из зарплаты в счет долга. Осталось 500 тысяч.
Отец ребят Саше не помогает.
– Предлагали подать на алименты, но мы не были расписаны, – объясняет она. – Это значит – нужно устанавливать отцовство, а денег на это нет.
Уже на улице Александр Романенков говорит, что красоту со временем можно навести:
– Главное, чтобы старались и о детях заботились. Я сам из семьи СОП и знаю, как важно выслушать таких людей и войти в доверие. Тогда будет результат.
