Когда Герман пела, оркестр плакал
28.08.2002
20 лет назад оборвалась жизнь любимой многими певицы.
Еще 10 лет назад о Герман даже не вспоминали - в моду вошли другие песни. Да и на гребне популярности польскую звезду воспринимали как одну из многих - благо в Союзе и своих было достаточно. И даже телезапись знаменитой "Надежды" на студии размагнитили, записав на пленку другие голоса и песни, ныне всеми забытые. А такой, как Герман, больше нет.
На недавний вечер ее памяти в Политехническом музее попали не все - поклонникам творчества Анны не хватило билетов.
"Мехов нет, зато волосы натуральные"
У Анны-Виктории Герман было много разных талантов: девушка неплохо рисовала, шила и знала семь языков. Но по-русски она заговорила раньше, чем по-польски, - до 10 лет жила в советском Ургенче.
Тем не менее Герман поступила на геофак Вроцлавского университета, чтобы иметь специальность, позволявшую заработать на кусок хлеба. Шесть лет будущая звезда препарировала лягушек, изучала химию, таскала за спиной тяжеленный рюкзак с пробами грунта, а во время летней практики на коротких привалах возле костров пела. Белокурую девушку с мягким характером называли не иначе как ангелом, эльфом или русалкой. Анна никогда не училась пению специально: уникальный голос достался ей от природы. Как, впрочем, и роскошные волосы - Герман была натуральной блондинкой. И то, и другое открывало перед ней двери в мир шоу-бизнеса. Девушку заметили во вроцлавской эстраде, откуда и началось ее восхождение к славе. И все же она долго не решалась выйти на большую сцену: певица стеснялась высокого роста - метр восемьдесят четыре.
- Ко времени нашего знакомства, в 1964-м, Анна избавилась от всех комплексов и смело носила высокие каблуки, - вспоминает подруга Герман и бывший редактор фирмы "Мелодия" Анна Качалина. - На улице ее дразнили жирафой, но она только смеялась. Ее трудно было назвать красавицей. Большой нос, тяжелый подбородок. Красивым ее лицо делали улыбка и глаза. Анна отличалась несложным уступчивым нравом. Не умела отказывать людям, особенно композиторам, которые заваливали ее своими песнями. Вместо нее это делала я.
По инициативе Качалиной на "Мелодии" увидела свет первая пластинка Анны Герман.
В Советском Союзе и, как ни странно, в Италии она стала своей - русские и неаполитанские песни, нежные и страстные, удавались ей лучше всего. Но, кроме голоса и яркой внешности, ничего звездного в жизни Герман не было: ни роскоши, ни огромных гонораров, ни бурной личной жизни. На фестивале в Сан-Ремо, среди в пух и прах разодетой публики, польская прима чувствовала себя золушкой. "У меня нет мехов и дорогих туалетов, зато волосы натуральные, а не парик!" - утешала себя певица. Пластинки, которые армия поклонников Анны доставала по великому блату, не сделали ее богатой.
"Моя почка похожа на стоптанный башмак"
- Только чтобы заработать на квартиру для мамы, Аня поехала на гастроли в Италию, - делится Качалина. - Эту жилплощадь она оплатила собственным здоровьем.
Нуждаясь в средствах, певица на кабальных условиях заключила контракт с итальянским импресарио. Колесила по стране, исполняя неаполитанские песни в сопровождении аккомпаниатора Ренато. В целях экономии он же был водителем. Чтобы не платить дорожный налог, гастролеры передвигались ночью. В одну из таких ночей Ренато уснул за рулем, и "Фиат" врезался в бетонное ограждение.
После аварии Герман буквально собирали по частям - почти год она провела закованной в гипс от шеи до пяток. Вместо поврежденных суставов левой руки и ноги ей вставили металлические штыри. Рентген показал, что внутренние органы женщины сплющило в лепешку. "Моя почка похожа на стоптанный башмак", - писала Герман московской подруге. А ведь Анне было всего 32. И все же судьба сжалилась над Герман, оставив ей голос и красоту. Это означало, что смысл жизни не потерян. Правда, Анне пришлось заново учить тексты своих песен - в памяти не осталось ни строчки. Вернувшись к работе, Герман впервые сочинила свою музыку, выбросила облегающие платья, потому что они напоминали ей гипс, а в 39 лет родила сына Збышека. И продолжала петь, хотя жизнь в ней едва теплилась. Будучи совершенно больной, певица записала в Москве одну из лучших своих песен - "Эхо любви", впервые прозвучавшую в фильме "Судьба".
- Голос Ани преследовал меня даже во сне, - вспоминает актер и режиссер "Судьбы" Евгений Матвеев. - Я хотел, чтобы в моем фильме пела Герман. Убедил и Рождественского, и Птичкина сочинить песню специально для нее. Послали телеграмму в Варшаву, особо не надеясь получить ответ. Но он пришел мгновенно: "Пришлите ноты". А потом раздался ее звонок: "Не спеть это невозможно". Аня прилетела в Москву, в студии стали записывать. Все знали, что в тот день Герман пела с температурой 39,7. И произошло невероятное. Как только Герман спела первую фразу, высокопрофессиональный оркестр вдруг заиграл вразнобой. Дирижер Васильев в полной растерянности. Начали второй раз, Аня доходит до припева - та же история. Оказалось, играть никто не может, женщины - скрипачки, виолончелистки - плачут. Герман пела так, будто прощалась с жизнью. Я наблюдал за этой сценой из-за стекла - и у меня тоже текли слезы. У меня и сейчас комок в горле. Голос Герман - это за гранью нормального, божественный, ее ни с кем нельзя сравнить. А песню мы записали за один день, и Аня сразу же улетела домой. Так что пообщаться с певицей не удалось: мы ее не доставали, а я вообще смотрел на эту женщину, как на икону.
Могла бы жить дольше, если б не паническая боязнь врачей
"Я певица одной темы, и эта тема - любовь", - говорила Анна. Ее избранник Збигнев Тухольский был простым инженером и не мог предложить ей ничего, кроме своей любви. У жениха была лишь скромная квартирка на окраине Варшавы. И хотя они поженились только через 12 лет после знакомства, в браке Герман обрела долгожданное счастье. У Анны и Збигнева были очень трогательные отношения: после катастрофы она не раз просила мужа оставить ее, а он терпеливо ухаживал за ней и заново учил ходить и говорить.
- Из итальянской больницы носилки с Аней доставили в однокомнатную варшавскую квартиру, где она ютилась вместе с мужем, - вспоминает Анна Качалина. - Подруга говорила мне, что может пощупать потолок этого жилища даже не пальцами, а ладонью. После появления сына Ане удалось получить дом, с условием, что она купит квартиры всем его жильцам.
В этом доме с большим садом до сих пор живут 92-летняя мама, муж и сын Анны Герман. Их периодически навещают гости из России, отмечая, что в доме не хватает женской руки - после смерти Анны Збигнев так и не женился. А сдержанный Тухольский-младший, потерявший мать в шестилетнем возрасте, редко говорит о ней.
- Збышеку уже 27, он еще не женат, учится на факультете библиографии, - рассказал президент клуба Анны Герман Иван Ильичев, недавно гостивший в семье певицы. - Он помнит, что мама пела ему колыбельные. А еще Збышек говорит, что в его детской совсем не было мебели. В самой просторной и светлой комнате лежали одни подушки: Анна панически боялась, что Збышек упадет и ударится.
Анна уберегла сына, но сама умерла молодой, в 46. За два года до смерти она перестала петь на сцене. В 1980-м дала последний концерт в Советском Союзе. Качалина до сих пор не может говорить об этом выступлении без слез
: - У Ани чудовищно распухла нога, она прятала ее под длинным платьем. Собрав волю в кулак, чтобы не хромать, подруга вышла на середину сцены и весь концерт простояла на одной ноге. С большим трудом мы уговорили ее показаться хирургу после концерта. Он сразу предложил провести подробное обследование, заподозрив рак. Но Анна отказалась наотрез. После аварии она боялась врачей. Поэтому ей слишком поздно поставили диагноз - рак матки. За год Аня перенесла восемь операций. В то время в Польше начались волнения, из Союза никого не выпускали, кроме ученых-физиков. Через них я передавала Анне лекарства, сгущенку, овсяное печенье, которое любил Збышек. Она писала, что на польских прилавках стоит один уксус. Удивительно, но на похороны Ани меня выпустили мгновенно. В Варшаву я везла с собой три пачки чая "со слоном" и палку колбасы. Все это оказалось на поминальном столе - в Польше был голод. Аню я едва узнала. В гробу лежала высохшая стриженая старушка - перед смертью она обрезала свои чудные волосы, чтобы облегчить уход за собой матери и мужу. Даже умирая, Анна совсем не думала о себе.
Еще 10 лет назад о Герман даже не вспоминали - в моду вошли другие песни. Да и на гребне популярности польскую звезду воспринимали как одну из многих - благо в Союзе и своих было достаточно. И даже телезапись знаменитой "Надежды" на студии размагнитили, записав на пленку другие голоса и песни, ныне всеми забытые. А такой, как Герман, больше нет.
На недавний вечер ее памяти в Политехническом музее попали не все - поклонникам творчества Анны не хватило билетов.
"Мехов нет, зато волосы натуральные"
У Анны-Виктории Герман было много разных талантов: девушка неплохо рисовала, шила и знала семь языков. Но по-русски она заговорила раньше, чем по-польски, - до 10 лет жила в советском Ургенче.
Тем не менее Герман поступила на геофак Вроцлавского университета, чтобы иметь специальность, позволявшую заработать на кусок хлеба. Шесть лет будущая звезда препарировала лягушек, изучала химию, таскала за спиной тяжеленный рюкзак с пробами грунта, а во время летней практики на коротких привалах возле костров пела. Белокурую девушку с мягким характером называли не иначе как ангелом, эльфом или русалкой. Анна никогда не училась пению специально: уникальный голос достался ей от природы. Как, впрочем, и роскошные волосы - Герман была натуральной блондинкой. И то, и другое открывало перед ней двери в мир шоу-бизнеса. Девушку заметили во вроцлавской эстраде, откуда и началось ее восхождение к славе. И все же она долго не решалась выйти на большую сцену: певица стеснялась высокого роста - метр восемьдесят четыре.
- Ко времени нашего знакомства, в 1964-м, Анна избавилась от всех комплексов и смело носила высокие каблуки, - вспоминает подруга Герман и бывший редактор фирмы "Мелодия" Анна Качалина. - На улице ее дразнили жирафой, но она только смеялась. Ее трудно было назвать красавицей. Большой нос, тяжелый подбородок. Красивым ее лицо делали улыбка и глаза. Анна отличалась несложным уступчивым нравом. Не умела отказывать людям, особенно композиторам, которые заваливали ее своими песнями. Вместо нее это делала я.
По инициативе Качалиной на "Мелодии" увидела свет первая пластинка Анны Герман.
В Советском Союзе и, как ни странно, в Италии она стала своей - русские и неаполитанские песни, нежные и страстные, удавались ей лучше всего. Но, кроме голоса и яркой внешности, ничего звездного в жизни Герман не было: ни роскоши, ни огромных гонораров, ни бурной личной жизни. На фестивале в Сан-Ремо, среди в пух и прах разодетой публики, польская прима чувствовала себя золушкой. "У меня нет мехов и дорогих туалетов, зато волосы натуральные, а не парик!" - утешала себя певица. Пластинки, которые армия поклонников Анны доставала по великому блату, не сделали ее богатой.
"Моя почка похожа на стоптанный башмак"
- Только чтобы заработать на квартиру для мамы, Аня поехала на гастроли в Италию, - делится Качалина. - Эту жилплощадь она оплатила собственным здоровьем.
Нуждаясь в средствах, певица на кабальных условиях заключила контракт с итальянским импресарио. Колесила по стране, исполняя неаполитанские песни в сопровождении аккомпаниатора Ренато. В целях экономии он же был водителем. Чтобы не платить дорожный налог, гастролеры передвигались ночью. В одну из таких ночей Ренато уснул за рулем, и "Фиат" врезался в бетонное ограждение.
После аварии Герман буквально собирали по частям - почти год она провела закованной в гипс от шеи до пяток. Вместо поврежденных суставов левой руки и ноги ей вставили металлические штыри. Рентген показал, что внутренние органы женщины сплющило в лепешку. "Моя почка похожа на стоптанный башмак", - писала Герман московской подруге. А ведь Анне было всего 32. И все же судьба сжалилась над Герман, оставив ей голос и красоту. Это означало, что смысл жизни не потерян. Правда, Анне пришлось заново учить тексты своих песен - в памяти не осталось ни строчки. Вернувшись к работе, Герман впервые сочинила свою музыку, выбросила облегающие платья, потому что они напоминали ей гипс, а в 39 лет родила сына Збышека. И продолжала петь, хотя жизнь в ней едва теплилась. Будучи совершенно больной, певица записала в Москве одну из лучших своих песен - "Эхо любви", впервые прозвучавшую в фильме "Судьба".
- Голос Ани преследовал меня даже во сне, - вспоминает актер и режиссер "Судьбы" Евгений Матвеев. - Я хотел, чтобы в моем фильме пела Герман. Убедил и Рождественского, и Птичкина сочинить песню специально для нее. Послали телеграмму в Варшаву, особо не надеясь получить ответ. Но он пришел мгновенно: "Пришлите ноты". А потом раздался ее звонок: "Не спеть это невозможно". Аня прилетела в Москву, в студии стали записывать. Все знали, что в тот день Герман пела с температурой 39,7. И произошло невероятное. Как только Герман спела первую фразу, высокопрофессиональный оркестр вдруг заиграл вразнобой. Дирижер Васильев в полной растерянности. Начали второй раз, Аня доходит до припева - та же история. Оказалось, играть никто не может, женщины - скрипачки, виолончелистки - плачут. Герман пела так, будто прощалась с жизнью. Я наблюдал за этой сценой из-за стекла - и у меня тоже текли слезы. У меня и сейчас комок в горле. Голос Герман - это за гранью нормального, божественный, ее ни с кем нельзя сравнить. А песню мы записали за один день, и Аня сразу же улетела домой. Так что пообщаться с певицей не удалось: мы ее не доставали, а я вообще смотрел на эту женщину, как на икону.
Могла бы жить дольше, если б не паническая боязнь врачей
"Я певица одной темы, и эта тема - любовь", - говорила Анна. Ее избранник Збигнев Тухольский был простым инженером и не мог предложить ей ничего, кроме своей любви. У жениха была лишь скромная квартирка на окраине Варшавы. И хотя они поженились только через 12 лет после знакомства, в браке Герман обрела долгожданное счастье. У Анны и Збигнева были очень трогательные отношения: после катастрофы она не раз просила мужа оставить ее, а он терпеливо ухаживал за ней и заново учил ходить и говорить.
- Из итальянской больницы носилки с Аней доставили в однокомнатную варшавскую квартиру, где она ютилась вместе с мужем, - вспоминает Анна Качалина. - Подруга говорила мне, что может пощупать потолок этого жилища даже не пальцами, а ладонью. После появления сына Ане удалось получить дом, с условием, что она купит квартиры всем его жильцам.
В этом доме с большим садом до сих пор живут 92-летняя мама, муж и сын Анны Герман. Их периодически навещают гости из России, отмечая, что в доме не хватает женской руки - после смерти Анны Збигнев так и не женился. А сдержанный Тухольский-младший, потерявший мать в шестилетнем возрасте, редко говорит о ней.
- Збышеку уже 27, он еще не женат, учится на факультете библиографии, - рассказал президент клуба Анны Герман Иван Ильичев, недавно гостивший в семье певицы. - Он помнит, что мама пела ему колыбельные. А еще Збышек говорит, что в его детской совсем не было мебели. В самой просторной и светлой комнате лежали одни подушки: Анна панически боялась, что Збышек упадет и ударится.
Анна уберегла сына, но сама умерла молодой, в 46. За два года до смерти она перестала петь на сцене. В 1980-м дала последний концерт в Советском Союзе. Качалина до сих пор не может говорить об этом выступлении без слез
: - У Ани чудовищно распухла нога, она прятала ее под длинным платьем. Собрав волю в кулак, чтобы не хромать, подруга вышла на середину сцены и весь концерт простояла на одной ноге. С большим трудом мы уговорили ее показаться хирургу после концерта. Он сразу предложил провести подробное обследование, заподозрив рак. Но Анна отказалась наотрез. После аварии она боялась врачей. Поэтому ей слишком поздно поставили диагноз - рак матки. За год Аня перенесла восемь операций. В то время в Польше начались волнения, из Союза никого не выпускали, кроме ученых-физиков. Через них я передавала Анне лекарства, сгущенку, овсяное печенье, которое любил Збышек. Она писала, что на польских прилавках стоит один уксус. Удивительно, но на похороны Ани меня выпустили мгновенно. В Варшаву я везла с собой три пачки чая "со слоном" и палку колбасы. Все это оказалось на поминальном столе - в Польше был голод. Аню я едва узнала. В гробу лежала высохшая стриженая старушка - перед смертью она обрезала свои чудные волосы, чтобы облегчить уход за собой матери и мужу. Даже умирая, Анна совсем не думала о себе.