Более сорока лет занимается сохранением беловежских зубров ученый Алексей Буневич

Беловежская пуща и зубр — визитная карточка Беларуси. В нашей стране обитает четверть мировой популяции самого крупного в Европе млекопитающего. А ведь этот наиболее древний вид современной фауны мог навсегда исчезнуть с лица земли — 12 апреля 1919 года была убита последняя вольноживущая в пуще зубрица… В 1923 году на международном уровне было принято решение о восстановлении европейского зубра. В числе тех, кто вложил в это дело немало сил, — старший научный сотрудник ГПУ «Национальный парк «Беловежская пуща» кандидат биологических наук Алексей Буневич. Главный пущанский зубровод, зубровед и зубролюб посвятил исполинам всю жизнь. Он их изучает, подкармливает, пересчитывает, может по следу определить пол животного, а по рогам и горбу — возраст.

Помогли права мотоциклиста

Алексей Буневич окончил Брестский пединститут и с дипломом учителя географии и биологии приехал на родину жены в Каменецкий район. Но мест в школах не было.

— Жена, маленькая дочка — бездельничать нельзя. Поехал в Беловежскую пущу, — вспоминает Алексей Николаевич.

Там познакомился с кандидатом биологических наук Людмилой Николаевной Корочкиной, руководившей работами по восстановлению зубра. Вопрос, который она задала молодому претенденту, его ошарашил. Ученый спросила, есть ли у выпускника вуза права мотоциклиста.

— Есть! Получил во время учебы.

— Оформляйся!

Младшему научному сотруднику Буневичу потом не единожды пришлось колесить по пуще на тяжелом «Днепре» К-750 с коляской, который был закреплен за научным отделом.

— Я родом из Лунинецкого района, там таких лесов не было, и я сразу влюбился в пущу, — признается Буневич. — За годы работы не только изъездил, а исходил ее вдоль и поперек.

В 1982 году Людмила Корочкина скоропостижно умерла, и продолжать ее дело по сохранению и разведению зубров поручили 32‑летнему Буневичу.

С тех пор у Алексея Николаевича ни разу не возникло даже мысли взять и по своему желанию бросить эту работу.

Человеческое отношение

Когда Буневич пришел в пущу, зубров было 165. В нынешнюю зимнюю перепись насчитали 730. Ровно как перед Первой мировой, за годы которой человек истребил зубров. Современные исполины в отличие от своих предков человеку могут быть благодарны и без него, увы, не проживут. Точнее, без помощи в кормежке, обеспечении витаминами и даже в борьбе с болезнями.

...Садимся с Алексеем Буневичем в машину и отправляемся на поиски большого стада, или группировки, как говорит ученый. Около двух десятков голов застаем щипающими посевы одного из хозяйств Пружанского района. Увидев нас, животные скучковались, как легионеры перед боем, но подпустили довольно близко. Мы смотрим на зубров, они — на нас. Потом стадо, которое пять минут назад флегматично жевало рапс, сорвалось, легко преодолело канаву и остановилось в двух сотнях метров. Мы решили прекратить попытки вторгнуться в их зону комфорта. Уходим.


— Они нас боятся не меньше, чем мы их. Опасны самки в первые дни рождения теленка и травмированные либо больные животные, — успокаивает Буневич.

Потравы сельхозпосевов — обычное дело. Пуща не может прокормить такое количество зверей. Ведь кроме зубров в ней обитает множество других копытных. В холодное время животным не хватает пищи. Некоторые ищут пропитание самостоятельно. А в нацпарке созданы подкормочные площадки. Здесь заготавливают сено, силос, свеклу, соль и с ноября по апрель раскладывают на площадках.

— Может, хватит опекать исполинов, не пришла ли пора исключить «социальных иждивенцев» из Красной книги, раз их так много развелось? — задаю зуброводу вопрос.

— Даже в мыслях ни у кого такого нет, — лаконичен Буневич. — Пока зубр без человека не проживет. Над изменением природоохранного статуса можно думать, когда их численность в стране превысит шесть тысяч особей, пока же зубров втрое меньше.

Зверь с норовом

Увидев стадо с зубрами, мы шутим, что убежать не успеем — слишком далеко отошли от автомобиля. Алексей Буневич вспоминает:

— Когда начинал с ними работать, совсем не боялся. Потом, правда, всякое бывало.

Зубр — не корова, почесать между рогов не позволит. Но неожиданно не нападает. Бьет копытом, крутит хвостом, давая понять, что злится.


— В Ивацевичском районе машина столкнулась с зубром. Вызвали нас. Пока мы приехали, животное ушло в лес, — Буневич рассказывает случай, от которого стынет кровь. — Пошли по следу, догнали. Лежит. Я стал фотографировать. А он как вскочил — и на меня. Понимаю, что на елку залезть не смогу, спрятался за ствол. Стали мы с ним вокруг елки круги наворачивать. Зубр меня догнал и повалил. Вот-вот поднимет на рога. Лежа на спине, я стал толкать его в голову ногами. Мужики, которые были со мной, закричали. Зубр отвлекся и ушел. Я даже испугаться не успел.

Интересуюсь, принято ли давать зубрам имена?

— Когда начали восстанавливать популяцию, все зубры были с именами. Пуф, Пугинал, Пустыш, Пурпура, Пуля… Сейчас не называем.

Вспомнили Борю, который несколько лет назад «ушел в загул» к коровам в Кобринский район, а потом был насильно возвращен в пущу.


— Ну, к этой истории привлекли внимание СМИ, — говорит Алексей Николаевич. — А Борькой его назвал лесник, который увидел зубра в стаде. После доставки к нам Боря жил в вольере, но стал проявлять «неуставные отношения» к сородичам, и мы отправили его в Березинский заповедник.

Живут зубры лет до 20. В стаде царит матриархат. Главная — сильная и опытная самка. Яр (период спаривания зубров. — Прим. ред.) приходится на осень. Самки вынашивают теленка девять месяцев. Двойня — редкое явление.

Старые больные зубры уходят из стада и умирают в лесу. Ежегодно до десятка особей зубров, которые не могут участвовать в воспроизводстве, изымают егеря. Процедура перевода животных в резервный фонд работает на недопущение ошибок, объясняет Алексей Буневич:

— Для каждого отдельного случая собирается комиссия. Она решает, какие у зубра перспективы. И если животное признается не представляющим ценности, то может быть выписано разрешение на его отстрел. Это мировая практика — проводить селекцию в управляемых популяциях. Ни в одной стране Европы не запрещено регулирование численности животных из Красной книги.

Не количество, а качество

Все белорусские зубры — потомки всего лишь семи особей, и близкородственное скрещивание приводит к потере генофонда.

— В 1980‑е годы у самцов обнаружилась болезнь мочеполовых органов — баланопостит, — вспоминает Алексей Буневич. — Думали, это связано с травмами. Стали проводить исследования — выяснилось, что болезнь спровоцировал целый ряд факторов. Высокая плотность животных, а кучковались они в основном там, где сейчас поместье Деда Мороза, дисбаланс кормов, а также обедненный генофонд.

Ученые предложили зубров расселить. В течение пяти лет их отлавливали и перевозили в другие части пущи. Скученность снизилась. Заодно зубров отправляли в новые места обитания в пределах Беларуси. В итоге животных расселили, сбалансировали рацион — и сейчас ситуацию с баланопоститом в пуще можно считать нормализовавшейся.

А расселение продолжается. На одной из подкормочных площадок нацпарка сейчас строится сооружение для отлова зубров и последующей отправки в Башкортостан.


— Зимой у нас побывала делегация этой республики. Планируем отправить туда до 20 беловежских исполинов. Башкирские условия для них приемлемы, — говорит со знанием дела Алексей Буневич.

Как сделать, чтобы зубр обходился без помощи человека и не вредил сельскому хозяйству? По словам Алексея Буневича, над ответом на этот вопрос работают НАН Беларуси, Минприроды, Минлесхоз:

— Сохранение и развитие зубра — дело государственной важности. Мы спасли его от исчезновения. Теперь нужно заниматься не количеством, а качеством, чтобы избавиться от проблем генетического разнообразия. Сделать так, чтобы зубр как вид развивался без участия человека, чтобы обмен генетическим материалом происходил естественным путем.

Есть у Алексея Николаевича еще одна мечта — написать научно-популярную книгу о зубрах на основе собранного за много лет материала. Научных монографий у него много — около 180, из них 98 по зубру. А вот книги «для всех» пока нет...

kozlovich@sb.by