Воспоминания об актере Александре Денисове его жены Ольги Клебанович

Жизнь Александра Денисова — готовый сюжет для книги или захватывающего фильма о любви, драматических испытаниях и славе, игнорирующей смерть. Премьера первых серий «Государственной границы», одного из самых известных фильмов с его участием, состоялась в 1980 году, «Фронт без флангов» вышел на экраны еще раньше, но и сегодня поклонников у этих картин ничуть не меньше, чем 30 лет назад. По сюжету, накалу страстей и, конечно же, актерской игре они и сейчас вполне могут соперничать с лучшими голливудскими проектами. Даже самый придирчивый из нынешних критиков не уличит бесстрашного Гамаюна или мичмана Вакуленчука ни в малейшей фальши: герои Денисова, решительные, открытые, не знающие сомнений и сохраняющие порядочность в любых ситуациях, по–прежнему не выглядят плакатными... Несмотря на всю свою разноплановость и безусловный актерский талант Денисову порой даже не приходилось ничего играть. В другое время и в других обстоятельствах он вполне мог бы стать и Гамаюном, и Вакуленчуком. Но время и обстоятельства ему достались свои...

К 1990 году у Александра Денисова было все, о чем мог только мечтать советский актер — звание заслуженного артиста БССР, Госпремия СССР, обожание зрителей. Безусловно, он мог сыграть еще не один десяток прекрасных ролей в кино и на сцене, если бы не болезнь дочери. Болезнь настолько редкая, что вылечить его Дашу не могли нигде. Возможно, только в Америке, где тогда только что изобрели новое лекарство, которое даже не успело пройти клинические испытания. Времени на размышления не было — по прогнозам минских врачей Даше оставалось не больше полутора месяцев жизни. И Денисов уехал в Америку. Не догадываясь, что уже навсегда...

В свое время за «Фронт без флангов» он получил премию КГБ. Позже это обстоятельство в немалой степени помогло ему оформить выездные документы в рекордные сроки. Но для Америки подобное выглядело в высшей степени подозрительным — и весь первый год новой жизни Денисова за ним, как в тривиальных шпионских фильмах, ходил некий таинственный субъект... Получение грин–карты, главного документа американских эмигрантов, так же закономерно затянулось для него на долгие годы. Не исключено, что Александр Денисов смог бы сделать карьеру и в американском кино. Пробы он проходил там не раз, причем успешно, его снова и снова утверждали на роли, но когда дело доходило до паспорта, талант уже не имел значения... Репутация «подозрительного» оказалась устойчивой — приехать в Минск Денисов смог только через 18 лет. Но Даша начала поправляться, и все остальное больше не имело принципиального значения. Никто ни разу так и не услышал от него и намека на сожаление. Даже жена, его Олюша, оставшаяся в Минске с их сыном...

— Конечно, он не думал, что так получится, — соглашается народная артистка Беларуси Ольга Клебанович. — И до последнего дня мечтал вернуться в родной Купаловский театр. Но спасти Дашеньку для него было куда важнее. А лечение оказалось долгим...

У них выросла прекрасная дочь. Даша окончила университет в Итаке, стала программистом. Но это ничуть не мешает ей писать пьесы и ставить их в экспериментальном театре — там у нее уже есть свои поклонники. И, к слову, фирма, в которой она сейчас работает, занимается не только строительством домов, но и созданием декораций для Голливуда... Ольга Клебанович по–прежнему плотно занята в репертуаре Национального академического театра имени Горького. И наверняка еще долго будет интересна публике: когда актерский дар сочетается с таким опытом драматических переживаний... Хотя дело тут, пожалуй, не только в даре и опыте. Скажем, в один из приездов в Нью–Йорк ей предложили сделать спектакль на двоих с мужем. Проект обещал быть финансово весьма успешным. Она отказалась. Мол, у нее репертуарный театр, и задерживаться где бы то ни было она не имеет права... Но Александр Денисов свой спектакль там все же создал. Моноспектакль «Записки сумасшедшего» по повести Гоголя.

— Конечно, это была авантюра чистой воды — прилететь в Америку с ребенком и 17 долларами в кармане. «Вы привезли деньги на лекарство?» — спросили у него при встрече. Какие там деньги! Саше организовали творческий вечер, развесили повсюду фотографии — его и Дашины, и тут же нашелся человек, который готов был помочь с первым взносом... Когда я прилетела к ним через год, Дашка съехала мне навстречу по перилам. Я была в ужасе — из Минска дочь уезжала на костылях. Заметив мой взгляд, она рассмеялась: «Мама, ты что, я здесь в волейбол играю!»

Вопрос, кто из нас двоих поедет в Америку, даже не обсуждался. «Я сам, ты не справишься», — сказал тогда Саша. Всю жизнь он старался беречь меня от нагрузок. Например, когда у меня были большие роли, запросто управлялся и на кухне, и с детьми. А свои роли учил в троллейбусах...

Отцом он был совершенно замечательным. Когда родился наш сын, под окнами роддома гремели фанфары — Саша нанял оркестр... Благодаря ему вернуться к работе я смогла очень скоро. Когда спектакли шли у нас одновременно, Сашка грузил коляску в троллейбус, подъезжал с ней к скверику возле театра и оставлял сына на кого–нибудь из свободных актеров. Отработав, забирал коляску и привозил Дениса домой... В отличие от меня, которая подчиняла семью творческому процессу, своим делом Саша умудрялся заниматься незаметно для нас. Но всегда и везде успевал.

Он рано потерял родителей, воспитывался в интернате... Возможно, все это оттуда — его открытость, надежность, умение дружить. Круг общения у него был обширнейший, Саша легко сходился со всеми. Мог привести к обеду дворника и часами сидеть с ним за разговорами... Но ему это было нужно. Все подробности, особенности и частности он впитывал как губка.

Я была уже третьекурсницей, когда Александр Иванович Бутаков привез его в институт — увидел Сашу на сцене Кировского театра и решил, что белорусским подмосткам просто необходим такой герой. Денисова взяли сразу на второй курс. У всех институтских девчонок он тут же стал кумиром, это было что–то невообразимое. Но я сразу решила, что он герой не моего романа. А Саша 6 лет настойчиво пытался доказать обратное. Подружился с моей мамой, приходил к нам в гости с кастрюльками какой–то невероятной еды, и они вдвоем ждали меня... Кстати, готовил он шикарно и делал это с удовольствием, в чем я смогла убедиться, когда мы поженились.

Впрочем, замуж за него я не собиралась. Мы же все время ссорились! Я доказывала, что пьеса Толстого «Живой труп» — гениальное произведение, он утверждал, что это полная ерунда. Выйти за такого замуж? Да никогда... Смущала поначалу и его внешность (в студенческие годы Саша даже подрабатывал в Доме моделей, демонстрировал одежду). Зачем мне такая открытка в жизни, думала я и снова его отталкивала. Но он упрямо оставался рядом...

После «Государственной границы» он стал бешено популярен. Но ничуть не изменился. Хотя поклонницы не давали проходу уже буквально. Во время Сашиных спектаклей бросали на сцену золотые цепочки, дежурили у дверей нашего дома. Обычно он сразу убегал глубоко в квартиру, бросив по дороге «Олюша, разбирайся сама». Правда, когда в него влюбилась одна очень известная актриса и приехала сюда, в Минск, впутывать меня в ситуацию не стал. Сказал только: «Олюша, мне надо объясниться». И ушел. Вернулся вскоре: «Я все уладил».

Он никогда не играл подлецов. Думаю, и не смог бы — в нем этого не было в принципе. Соседи его обожали — случись что, Саша везде первый. Понадобились деньги кому–то из коллег, с чьей–то мамой плохо — он уже предлагает помощь, не ожидая, когда попросят. «Олюша, жди», — говорил мне после банкета в театре и развозил по домам «бабушек» Купаловского... «Все будет хорошо, я понесу, дотащу, сделаю, заработаю», — и так все 20 лет, пока мы были вместе...

Вернувшись в Беларусь, он тут же помчался на свой хутор, который купил сразу, как только смог себе это позволить. Саша ведь очень любил землю, сам вспахивал свои угодья и бывал там счастлив по–настоящему. Когда уже жил в США, требовал от меня фотоотчеты, что с его хутором все в порядке...

Изменила ли его Америка? Да нет, пожалуй. Несмотря на все, что довелось пережить, Саша остался все таким же спокойным, надежным, порядочным. К слову, до того, как поженились, мы много спорили, но после — ни разу... Порой, бывает, кто–нибудь мне посочувствует, мол, как же нескладно прошла моя женская жизнь. Ну что вы, это вам только кажется! У нас была очень красивая история. С таким человеком, как Саша, другой и быть не могло...

Советская Белоруссия № 4 (24634). Суббота, 10 января 2015