Как реставраторы Национального художественного музея восстанавливают произведения искусств из руин

Одной из первых выставок, посвященных 80-летию Национального художественного музея, стала «Открытие настоящего». И это не случайно. Собрать коллекцию — мало. Куда важнее ее сохранить. Многое в этой ситуации зависит от реставраторов. Именно их работы нынче и выставлены в пяти музейных залах. Притягательность проекта еще и в том, что он показывает не только результаты труда, но и сам процесс реставрации.  

Три иконы Жировичского монастыря — одна из жемчужин коллекции музея.
Фото БЕЛТА

26 отважных

Но сперва надо познакомиться с людьми, творящими настоящее волшебство. Всего их 26. Их фотографии вы увидите, войдя в первый зал проекта. И это справедливо. Нет реставратора — нет и будущего у музея. Но носить это гордое звание дано не каждому. Аркадий Шпунт, руководитель этого подразделения в НХМ, десять лет отбирал и выращивал лучшие кадры в стране. За ним в музей пришли опытные Крапивка, Шатило и прочие мастера этого дела. Не скрывает он, что пришлось расстаться с несколькими специалистами, мягко говоря, выполняющими обязанности спустя рукава. На их место пришли новые, молодые. «Теперь здесь работают только штучно отобранные люди», — не без гордости заявляет Аркадий Самуилович. Одна девушка даже ради работы реставратора бросила вуз и перевелась в другой на курс младше. Еще две пришли сюда волонтерами, а в итоге на произведениях музея защитили свои дипломные работы и были приняты сюда на работу. Один молодой человек так проникся этим делом, что уже защищает кандидатскую. Особая гордость Шпунта — Дмитрий Жалевич, который пусть и не сразу, но увлекся полихромной скульптурой, конечно, не без подачи самого Аркадия Самуиловича, имеющего высшую квалификацию в этом деле.  

Столько реставраторов, как сейчас, в музее никогда не было. Но и этого недостаточно. Сколько в фондах НХМ произведений, требующих реставрации, никто никогда не считал. Но однозначно — много. «Реставрации никогда не будет конца!» — это слова Шпунта. Поэтому он и заказал еще четырнадцать ставок. Такая цифра выбрана не потому, что именно столько специалистов требуется. Все прозаичнее: новые реставрационные мастерские, которые обещают появиться в музейном квартале, смогут вместить не более сорока человек. Да и когда это будет — неизвестно. Но реставраторы не сидят сложа руки в ожидании лучших условий. У них работа такая: не начнешь спасение картины сегодня — завтра уже может быть поздно.

Узнать автора

Стоит сразу оговориться: на выставке что ни работа, то реставрационный подвиг. Рассказывать про каждый нет смысла. Их надо видеть. Поэтому здесь лишь самые заметные работы.

Первое, что бросится в глаза на выставке, — икона «Святой Рох», реставрацией которой занималась Екатерина Грачева. Рядом металлический оклад с посеребрением и позолотой.   Куратор выставки Александр Лагунович-Черепко, он же реставратор 2-й категории, заведующий сектором реставрации древнебелорусского искусства, рассказывает, что это произведение с непростой и пока неизвестной дальнейшей судьбой. Дело в том, что она находится на такой стадии, когда вроде как проведены все исследования, но работа не двигается по причине несогласованности дальнейших действий между реставраторами и научными работниками, искусствоведами. После того как был сделан рентген, оказалось, что под верхним слоем имеется нижележащий и в некоторых моментах по рисунку он не соответствует верхней записи. Ангел нарисован иначе, у святого иная одежда, другое изображение ног. С позволения реставрационного совета было сделано пробное раскрытие, там оказалась великолепная живопись, очень похожая по стилистике на XVII век. Казалось бы, какие проблемы показать это миру? Но тут особый случай. Проблема в том, что икона эта является чудотворной, что зафиксировано в начале XX века в Ватикане. Зафиксировано в том виде, что есть сейчас. Хотя не исключено, что она была чудотворной и в первоначальном виде. Но доказательств тому, как и разрешения  на раскрытие иконы, у реставраторов пока нет. Более того, есть тот самый металлический оклад, который был сделан под верхнюю живопись…

Картина «Вечер» интересна тем, что благодаря реставрации было установлено имя настоящего автора. Долгие годы этот пейзаж выдавался за работу русского художника Боголюбова. Но после того как реставраторы убрали потемневший лак, вместе с ним исчезла и подпись. Зато появилась новая, свидетельствующая, что это произведение принадлежит кисти датского художника Александра Ксиландера. Специалисты предполагают, что нечистые на руку люди «переписали» картину на Боголюбова с целью подороже ее продать. Для НХМ такое раскрытие истины очень важно, ведь долгие годы это произведение находилось в коллекции русской живописи, а после  переатрибуции перешло в западную. 

Восстановить из руин

Вряд ли вы сможете пройти мимо икон «Покров». Их здесь две. Абсолютно разные и по живописи, и по состоянию. Главное же их отличие: одна — православная, вторая — католическая. Первая из них уже однажды была представлена на одной из выставок, правда, находилась в горизонтальном состоянии, так как была угроза осыпи. Позже  были удалены старые профзаклейки, сделано укрепление грунта и красочного слоя, расчищено обрамление. В небольшой  рамочке отмечен наиболее сохранившийся кусочек произведения искусства XVIII века. Сейчас же сама икона в виде облагороженной руины. Не исключено, что в таком виде она и будет сохраняться.  

Как заметил Александр Лагунович-Черепко, последняя сверка показала, что  в аварийном состоянии, требующем срочной консервации, находится около 60  сакральных произведений. Вторая икона «Покров», кстати, тоже XVIII века, но выглядит совсем иначе.  Она изначально была в неплохом состоянии. Усилиями нашего экскурсовода была выполнена вся техническая реставрация. Сейчас идет процесс нивелирования утрат, собирание всего образа в одно гармоничное целое. Нижняя левая четверть полотна пока не затонирована, таким образом, видно, каким оно было до реставрации.  

Скульптуре святого Станислава реставратор Дмитрий Жалевич посвятил более трех лет. Куратор выставки убеждает, работа проведена очень качественно, сохранена вся патина. Выполнено удаление многослойной записи на изображении лица, очищена позолота и серебрение на одеждах, все утраты сохранены, края укреплены. Эта деревянная пристенная скульптура, некогда находившаяся в алтаре костела, датируется XVIII веком.

Ваза императорского завода Петербурга XIX века — еще один подвиг реставраторов. Она была полностью разбита. Некоторые элементы (части ручек) утрачены. Собрать ее — задача не из простых. Все подобные вазы уникальны, каждая была сделана в единственном экземпляре. Чтобы реставрировать ее полностью, надо искать в архивах эскизы. Или хотя бы   аналоги вазы.  Сложности в работе добавляют ее  размеры — она в человеческий рост. И огромный вес. Чтобы уменьшить ее давление на нижнюю часть, были проделаны, можно сказать, не столько реставрационные, сколько инженерные работы по ее разгрузке.

Три иконы с Жировичского иконостаса XVIII века — одна из жемчужин коллекции музея. Несколько лет назад они были переданы в дар митрополитом Филаретом. Их можно назвать и жемчужиной реставраторского мастерства. После удаления верхнего слоя записи открылся великолепный живописный фон, раньше он был полностью позолоченным. На центральной иконе в зондаже сохранен небольшой элемент. На другой — на свитках  остатки верхней записи. Это сделано для того, чтобы показать историю бытования произведения. 

Нельзя пройти и мимо портрета Януша Радзивилла. Пятьдесят лет эта картина с неопределенной до конца судьбой хранилась в музее. Но после того как за нее взялись реставраторы, было сделано два открытия: нижний слой, датированный XVII веком, а также  установлен автор произведения — Даниэль Шульц. Забот у специалистов еще немало. Например, предстоит определиться с первоначальным положением левой руки Радзивилла.  От первоначального варианта сохранились какие-то минимальные островки красочного слоя, и сейчас ведется реконструкция под то изображение, которое было сделано в XIX веке. Но и без этих деталей портрет вызывает восхищение.  

stepuro@sb.by