Призер Олимпиады в Барселоне Наталья Шиколенко - о прошлом, настоящем и будущем

«Извините, до конца этой недели не выйдет встретиться». С ходу договориться с Натальей Шиколенко об интервью из–за того, что сейчас она часто видится с врачами, не получилось. Но это лишь утвердило в мысли, что поговорить обязательно следует. Информация о том, каких высот добилась копьеметательница в спорте, легкодоступна. Но при этом мало кто знает, чего ей это стоило и чем она живет сейчас.

— В понимании многих допинг — это когда что–то съел, а назавтра толкнул, пробежал или прыгнул так, что все ахнули. На самом же деле спортсмены принимают запрещенные препараты, чтобы лучше справляться с нечеловеческими нагрузками. Я переносила всю пахоту своим здоровьем. Поэтому и надорвалась.

— Нет, конечно. С одной стороны, постоянные сборы, разъезды, соревнования. А с другой — было ведь немало ярких страниц. Победа двадцатилетней давности в Golden Four (сейчас эта серия коммерческих соревнований называется «Бриллиантовая лига ИААФ». — Прим. авт.), золото чемпионата мира в Гетеборге, серебро Игр в Барселоне...

— Это был самый печальный и радостный старт одновременно. Обидно оттого, что проиграла какие–то считанные сантиметры первому месту. А радостно потому, что олимпийская медаль есть олимпийская медаль. И к тому же завоевала я ее вопреки обстоятельствам. После развала СССР многие специалисты разбежались по зарубежным странам. Мой основной тренер в сборной Олег Дмитрусенко отправился поднимать легкую атлетику в Малайзию. Зима. До Олимпиады полгода. А я осталась одна. Тяжело было морально. Но я завоевала медаль.

— Прошли соревнования, допинг–контроль, пресс–конференция. Возвращаюсь в квартиру, где жила с пятью другими девчонками из сборной СНГ, поздно вечером. Захожу потихоньку, чтобы их не разбудить. И тут свет зажигается, шум–гам, никто не спит. В грейпфруты свечек натыкали, шампанское кто–то достал. Есть фотография, на которой девчонки в простынях. Жара тогда в Барселоне стояла неимоверная. А кондиционеров в той нашей квартире не было. Да и вообще в условиях жили спартанских. В каждой из трех комнат только по две кровати, два пластиковых стула и одной тумбочке. Вот и вся обстановка.

— В десятом классе я уехала в Краснодар. Таня начала заниматься в спортивной школе независимо. Однако определенное влияние на нее я, конечно, оказала. Она всегда стремилась походить на меня. Много спрашивала. Хотела превзойти меня по результату. Правда, из всех тех раз, что мы вместе выходили в сектор, она обметала меня только однажды.

— В конце 1980–х она переехала к тренеру из Могилева. В составе сборной Беларуси мы вместе были на многих стартах, в том числе на чемпионате мира в Штутгарте, где Таня проиграла мне сущие пустяки и стала четвертой. Но в 1994 году сестра вышла замуж и уехала обратно в Россию. Видимся сейчас 1 — 2 раза в год. Однако созваниваемся постоянно. И ладим хорошо.

Отлично находила общий язык Наталья и со своим мужем Юрием Тарасюком. Но вот уже семь лет о нем — только в прошедшем времени. Он ушел рано — в 51 год.

— Самое большое испытание в моей жизни — это, конечно, смерть мужа. Будучи активно выступающим метателем молота, он без лекарств перенес море ангин, разных воспалительных процессов, что дало осложнение на сердце. В 2008–м много лежал в больнице. Хотели делать шунтирование, но не стали, так как был большой риск не завести сердце. Юру поставили на очередь ожидающих пересадку. Но до операции он не дожил. Оставил меня одну с десятилетней Анютой на руках.

Родственники жили своими семьями. Накопленные за спортивную карьеру деньги подтаяли. Бросать работу детского тренера, даже несмотря на то, что дочери требовалось больше внимания, было нельзя. И Наталья не бросила. После потери мужа взвалила на свои плечи и дом, и работу, и семью.

— Для дочки я мать, отец, личный тренер... Поднимать ее на ноги было непросто. Но справилась. Очень благодарна БФСО «Динамо», которое поддержало меня в особенно трудные периоды жизни.

— После рождения Анюты еще планировала выступать. Всерьез готовилась к Олимпиаде в Сиднее. Но на соревнованиях по метаниям на призы Евгения Шукевича разорвала ахиллово сухожилие. Сшили его мне так, что до сих пор прихрамываю. И на этом спортивная карьера подошла к концу. В 2001 году устроилась в динамовскую спортивную школу, где и работаю по сей день.

— Это не то, что на некоторых уроках физкультуры. Учитель пришел, мячик детям выдал — и бегайте. Метание копья — технически сложный вид, который требует серьезной физической подготовки. Малышам, которые сейчас ни бегать, ни прыгать толком не умеют, даже самое элементарное надо показывать на своем примере. А здоровье — не то. Порой снится, как выхожу в сектор и запускаю копье так далеко, как никогда в жизни. Но в реальности уже максимум метров на двадцать могу метнуть. Бывает, на тренировках прошу ребят постарше показать вместо меня то или иное упражнение маленьким.

— Сейчас неплохие условия в Бресте, Гродно, некоторых других городах. Большой импульс виду спорта придаст появление легкоатлетического стадиона в Минске. Но в целом пока ситуация с инфраструктурой, прямо скажем, непростая. Мы вот главным образом тренируемся на улице Даумана. Те еще условия... Манеж, внутри которого проводим общефизическую работу, себя давно изжил. На воздухе нормального сектора нет. Сколько я ни просила, сколько служебных записок ни писало руководство школы, мы так и не добились хорошей дорожки для метания копья рядом с манежем. Обещают–обещают, а мы как тренировались, так и тренируемся на горбатой резине. И летом, и зимой.

— В принципе, есть. И, например, мы с дочкой порой ездим туда. Но малышам, которые у меня в основном из Веснянки, дорога туда и обратно накладна. Да и родители чаще всего против того, чтобы их дети после школы ехали далеко от дома. Темнеет сейчас рано.

На вопрос «Чего вам еще хочется от жизни?» Наталья Ивановна без раздумий отвечает: «Себе — ничего. Чтобы только дочь в спорте реализовалась». Как оно дальше сложится — покажет время. Но на детско–юношеском уровне Анна Тарасюк заставила о себе говорить. Выиграла Всемирную гимназиаду, юношескую Олимпиаду...

— У мужа и отец, и дед занимались легкой атлетикой. Ваня Тихон Юре какой–то дальний родственник. Я спортсменка. Сестра тоже. Гены пальцем не задавишь. Аня неоднократно выигрывала первенство Беларуси в метании копья и толкании ядра. У нее хорошие задатки и боевой характер. Вижу, что потенциально она способна стать спортсменкой мирового уровня. Но разве можно что–то загадывать? Дело молодое. Вдруг любовь, замужество, дети? Нередко наши планы корректирует жизнь.

— Дочка, можно сказать, с пеленок крутится в среде спорта. Когда она была еще совсем малюткой, часто брала ее на свои тренировки. Но при этом я никогда не настаивала, чтобы Анюта занималась атлетикой. Она окончила музыкальную школу, наверное, могла бы добиться многого в музыке. Но сама выбрала спорт. Как–то в интервью на всю страну сказала, что станет олимпийской чемпионкой. И теперь, когда на тренировках порой поднывает, мол, не хочу, не буду, я ей вспоминаю те ее слова.

— После нескольких сложных сезонов дочь устала физически и морально. В этом году она к тому же оканчивала школу, поступала в БГУФК. Исходя из всего этого в нынешнем сезоне взяли передышку. Но на следующий год планы большие. Главный старт — чемпионат мира среди юниоров. Однако не исключено, что если Аня будет метать копье за 60 метров, то ее повезут и в Рио — не за наградой, но на так называемую пристрелку.

— Слезно рада за Марину Арзамасову, с матерью которой мы очень сильно дружили. Алина Талай тоже большая молодчина. Думаю, в ближайшем будущем могут проснуться дискоболы, многоборки, молотобойцы. У нас есть основания надеяться на несколько медалей следующей Олимпиады. Но при этом и проблем в легкой атлетике — особенно на детско–юношеском этаже — хватает. Тренеров, готовых за небольшие деньги возиться с детьми с полной выкладкой, мало. Обеспечение разрешенной фармакологией слабое. Процедур восстановления — массаж, сауна и прочее — не добиться. Да о чем говорить, если даже в национальной команде какое–то время назад врача не было...

bakerenko@sb.by

Советская Белоруссия № 216 (24846). Суббота, 7 ноября 2015