В театре за глаза его ласково называют Вась Вась. В шутку, конечно. Он ведь и сам мастер пошутить — даже его первая роль в белорусском Большом была в спектакле «Волк и семеро козлят», в далеком уже 1989 году он густым басом спел партию Серого Волка. Но серьезный облик Василия Ковальчука — не более чем обман зрения. «Что поделаешь, репертуар обязывает», — смеется Василий Васильевич. За 24 года работы в театре ролей у Ковальчука накопилось немало: Захария в «Набукко», Галицкий в «Князе Игоре», Варлаам в «Борисе Годунове», Даланд в последней премьере Большого — опере «Летучий голландец» и, конечно, старообрядец Досифей в «Хованщине» Мусоргского. Завтрашний показ «Хованщины» — особенный. Спектакль приурочен к юбилейной дате: прямо на сцене народный артист Василий Ковальчук отпразднует свое 70–летие.
— Василий Васильевич, ваш солидный юбилей для многих — полнейший сюрприз. Всегда в отличной форме, на виду, на посту, много премьер. Сами что думаете по поводу красивой цифры? Отражает она ваше ощущение жизни?
— Когда оглядываюсь на прожитые годы, верю: все было неспроста. Хотя и говорят, что человек сам творит свою судьбу. Выбирает полегче, то, что кажется ему удобным. Однако в жизни все иначе. И шишки набиваешь, и неправильные поступки совершаешь, и время тратишь на ерунду. Видимо, так уж устроен человек, только ошибки учат его жить. Ко мне год от года приходит понимание, которое сложно объяснить словами, — что где–то там наверху, где решают судьбы, мне положили некоторое дополнительное время для того, чтобы я сделал еще что–то полезное. Так, по крайней мере, я официально формулирую свое затянувшееся пребывание на этой земле. Хотя это уже из области мистики.
— А почему юбилей отмечете именно «Хованщиной»? Говорят, эта опера для музыкантов все равно что «Вий» для кинематографистов. Мистическая, тяжелая, отнимающая силы...
— Согласен, непростой спектакль для артистов, ведь финал в нем не самый счастливый: если помните, старообрядцы там идут на самосожжение ради веры. Но назвать «Хованщину» бесовским произведением не могу. Все–таки опера о силе веры, а православная вера — чувство светлое.
— А как относитесь к исторической недостоверности? Все–таки в реальных событиях Хованщины 1682 года царь Петр не принимал никакого участия. Да и настоящий Досифей не сгорел вместе с людьми. Помните, сколько стрел в прошлом году летело в сторону создателей «Витовта» за несоответствие исторической действительности?
— В контексте «Хованщины» художественный вымысел смотрится очень органично. Объясню почему. Акцент мы сделали не на исторических действиях, а на самом исполнении. В партии Досифея встречается и древний распев, и староцерковное произношение — все это нужно очень точно воспроизвести. Звучание голоса в этой партии иное, поэтому для роли Досифея нахожу другие тембральные краски, новые оттенки.
— В «Хованщине» есть еще одна басовая партия — Иван Хованский. Никогда не хотели ее спеть?
— Олег Мельников очень хороший Хованский, настоящий такой, колоритный. Мне предлагали попробоваться на эту роль, но я отказался. Мне кажется, что Хованский был мужчиной большим, солидным. Хотя к нам приезжал петь эту роль Валентин Пивоваров, так он по телосложению ничем от меня не отличается. И все–таки мне ближе роль Досифея.
— А Даланд в «Летучем голландце»? Режиссер Ханс–Йоахим Фрай рассказывал, что вас буквально пришлось уговаривать на эту роль.
— Раньше думал, что выучить за полтора месяца огромную оперу на немецком языке просто невозможно. К прослушиванию подготовил лишь небольшой отрывок. Немецкий педагог выслушал меня и давай задавать вопросы по–немецки. Я отвечаю, что, мол, совсем не говорю на языке Шиллера и Гете. «Как? — удивился он. — У вас же такое прекрасное произношение. Срочно учить!» Честно говоря, хотел отказаться, но жена заставила. Говорит, ты попробуй, а там посмотрим. Начал заниматься. Учеба давалась тяжело, я нервничал, бросал ноты, но постепенно дело пошло на лад. Дважды в день выгуливал собак и параллельно повторял текст. Люди обходили стороной, думали, совсем ненормальный дед: мало того что громко поет, так еще и на немецком. Выучил только благодаря стараниям супруги. По природе я мнительный, неуверенный в себе, а Валя когда–то заставила меня поверить в себя и свои силы.
— Говорят, когда–то в вас поверила и легендарная Ирина Архипова?
— На выпускном экзамене в консерватории я пел Лепорелло в моцартовском «Дон Жуане». Архипова, которая была в экзаменационной комиссии, после спектакля поднялась и сказала: «Я очень тороплюсь. А Ковальчуку ставлю «пять». На экзамене присутствовал и главный дирижер Львовского театра оперы и балета Игорь Лацанич. Прислушавшись к мнению известной артистки, он предложил мне первую работу в своем театре. Так началась моя карьера.
— Как вам кажется, когда было легче молодому певцу пробиться на оперную сцену — в то время, когда вы начинали, или сегодня?
— В мое время, конечно. Сейчас те, кто заканчивает консерватории, не имеют такой широкой возможности попасть в театр. Когда я выпускался, мест для работы вокалистами было достаточно, профессия музыканта не считалась такой престижной. Да и сам никогда не думал, что стану артистом. Разве ж мог я, уроженец небольшого украинского села, представить себя на оперной сцене? Время было непростое, голодное, ни о каком пении не могло быть и речи. Помогая маме, работал в шахте, окончил курсы телемастеров и операторов газового отопления, был трактористом и комбайнером. С детства увлекался техникой. Однажды услышал первый детекторный приемник, захотел собрать такой же — и собрал! Начал скупать книжки, ездил в Ригу за деталями — хотел стать радиоинженером. А потом услышал Шаляпина и понял: должен поступать в консерваторию.
— Верите в судьбу?
— Если бы не высшие силы, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Когда мне было 5 лет, собака сорвалась с цепи и раскромсала мне весь нос. Лица не было, на его месте одно кровавое месиво. Видите шрам? Деревенский фельдшер скроил мне нос за 60 яиц, которые принесла ему плачущая мама. И сколько таких случаев было... Сейчас мне 70 лет, 37 из которых я на сцене. И я благодарен судьбе за то, что привела меня сначала в консерваторию, затем в военный ансамбль, позже — сюда, на сцену Большого театра оперы и балета. И мне все еще хочется петь, дарить зрителю новые интересные спектакли. Было бы на все здоровье, а голос, обещаю, не подведет.
Советская Белоруссия №9 (24392). Пятница, 17 января 2014 года.
