О чем писали солдаты Великой Отечественной войны своим спасителям-врачам
12.10.2020 07:31:00
Главной задачей медиков в годы войны было спасение и сохранение жизни солдат и офицеров. Благодаря медработникам в ряды армии возвращалось более семидесяти процентов раненых. Для тех, чья жизнь была на волоске, они становились ангелами в белых халатах. И лучшее выражение благодарности бойцов за свое спасение — это написать теплое душевное письмо с чистосердечным красноармейским спасибо.
Медперсонал эвакогоспиталя, г. Пушкин. Фото сделано в корпусе, в котором была Ада Казей.
Нижний ряд, первая слева — Галина Забугина, 1945 г.
Так, в сентябре 1944 года Александр Колыванов шлет фронтовой привет доктору: «Нахожусь на 3-м Белорусском фронте, недалеко от границы нашего общего врага — Германии. Военное звание — старший лейтенант. Желаю успехов в Вашей работе, которой восстанавливаете жизнь молодых воинов». И еще отмечает фронтовик, что «его самочувствие хорошее, а боевые успехи — отличные».
Несмотря на то что поток раненых в годы войны был в буквальном смысле слова нескончаемым, врачи помнили многих своих пациентов. С некоторыми из них они вели переписку, волнуясь за их дальнейшую судьбу и здоровье. Случалось и так, что у человека просто не оставалось близких, которым можно было написать о себе. В этом случае доктор, который спас жизнь, становился родной душой, с которой солдаты спешили поделиться не только известиями о здоровье, но и личными переживаниями. Через эти письма врачи волей-неволей становились свидетелями душевных потрясений и перемен в судьбах. Так было у военврача Галины Феодельфовны Забугиной.
Среди писем от пациентов два особенно тронули: столько в них трагедии и надежды одновременно. Первое письмо от девушки, написано в ноябре 1943 года из эвакогоспиталя в Иркутске. После слов благодарности бывшая пациентка рассказывает врачу, как учится становиться на протезы, как до сих пор очень переживает и чувствует себя одинокой и всеми забытой: «Одна мысль, что потеряла ноги, а вместе с тем столько хорошего, чего бывает так много в жизни человека, заставляет много переживать. Я ведь еще не пожила в полном смысле этого слова и видела больше горя и лишений, чем хорошего. Но без плохого, говорят, не бывает и хорошего. Сегодня плакала, вспоминая о братишке, который в тылу врага в партизанском отряде, одно мое родное, что осталось, — это он».
Так описывала свою жизнь, делилась тяжелыми переживаниями Ариадна Казей, сестра будущего Героя Советского Союза Марата Казея. Она вместе с братом боролась с гитлеровцами в тылу врага. Была доставлена самолетом в отделение госпиталя к Галине Забугиной летом 1943 года. Истощенная, в тяжелом состоянии, девушка терпеливо переносила лечение.
Во втором письме, которое пришло к Галине Феодельфовне спустя два месяца, у Ады уже немного прибавилось оптимизма и веры в будущее. Она окончила курсы бухгалтеров, а в дальнейших ее планах было поступить в мединститут, чтобы в будущем не быть ни от кого зависимой: «Теперь я очень изменилась, поправилась, теперь вы бы меня не узнали. Хожу (вернее, носят) в кино, на концерты, лекции — ничего не пропускаю. Со всем уже как-то примирилась, ибо меня окружают люди, пострадавшие не меньше, чем я». Ариадна прожила долгую, наполненную радостью жизнь, а ее брата Марата сейчас знает каждый школьник.
Из письма к Ефросинье Григорьевне Бреус: «Госпиталь — это поле сражения, операционно-перевязочная — это траншея, окоп. В траншее наш воин, уничтожая врага, спасает свою жизнь и жизни других — врач при помощи сестер спасает жизнь воину, извлекая из его тела осколки и пули. Он возвращает в строй десятки тысяч воинов». (Старший лейтенант, дважды орденоносец, фамилия неразборчива, ноябрь 1944 года.) Кстати, в числе прочего автор письма с благодарностью вспоминает, что Ефросинья Григорьевна не только выполняла свои профессиональные обязанности как доктор, но и, пользуясь любой свободной минуткой, разговаривала с бойцами просто как хороший друг, настраивая их на оптимизм и давая надежду: раз человек выжил, значит, все у него обязательно будет хорошо.
Сохранилось много писем, которые ей посылал Иван Писчанов. От 2 мая 1944 года: «Я мало еще сделал для Родины, как мне сейчас еще хотелось бы пожить, особенно в такой борьбе. …Пришла тут придирчивая старшая сестра и кипятится, ругает, что с температурой. Ну подумайте, если бы у меня не было температуры, говорю ей, так был бы неживой». И, конечно, даже на войне находилось место романтике. Молоденькие солдатики влюблялись в девушек, которые ухаживали за ними, ранеными. Вот еще один отрывок из письма Ивана Писчанова от 8 ноября 1944 года: «Я влюбился в одну вашу девушку — Лелю. У меня с ней теплая переписка. Но бывает, что человек в своем мнении ошибается. Вы должны лучше, чем я, знать ее, поэтому прошу, Ефросинья Григорьевна, дайте мне ваш соответствующий вывод и дружеский совет в отношении Лели».
Николай Александров с женой Натальей, 1945 г.
Так вместе прошли они всю войну. В составе войск 1-го Украинского фронта находились в Польше, Германии, Австрии. В 1945 году служили в гарнизонном госпитале в Вене. Материалы семейного архива, в том числе и письма, Наталья Александровна передала в музей в 1983-м.
Гвардии полковник Максим Евграфович Савенко в письме к Наталье Александровой детально по пунктам от одного до восьми описывает свое состояние здоровья, а в конце пишет стихи, посвященные ей и всем врачам, такие нескладные, но искренние, в которых просит великую Отчизну «облегчителей страданья оценить»: «Простите меня за такую поэзию, признаюсь, никогда ей не занимался, не считайте это бредом полусумасшедшего «черепника», так как это делаю сознательно».
7 июля 1947 года Николаю Александрову пришло письмо из госпиталя в Германии, написанное на листке, вырванном из немецкого журнала. Из текста становится понятно, что автор письма был ранен недалеко от города Дрездена. Боец описывает врачу события, когда в течение семи суток ехал из Дрездена в госпиталь, «в вагоне с дырявой крышей, под проливными дождями, весь промокший», и некому было сменить повязку на голове, в глазах слезы стояли, такой пыткой была для него рана. Кому, как не своему врачу, он еще мог рассказать о минутах слабости духа: «Хоть вы, наверное, и забыли меня, так как нас через ваши руки прошло, может быть, сотни или тысячи, но я вас никогда не забуду. Не хочу вам льстить, но в моих глазах вы истинный герой, отдающий все свои силы Родине».
Анастасия Стаховская, старший научный сотрудник отдела письменных и изобразительных источников Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны
Медперсонал эвакогоспиталя, г. Пушкин. Фото сделано в корпусе, в котором была Ада Казей. Нижний ряд, первая слева — Галина Забугина, 1945 г.
На долгую память
В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны хранится большая и уникальная коллекция фронтовых писем, которая пользуется популярностью у посетителей, — как обычных людей, так и исследователей военной истории, журналистов. Среди фронтовых треугольников есть и довольно необычные — это обращения солдат к врачам, которые спасли их жизнь.Так, в сентябре 1944 года Александр Колыванов шлет фронтовой привет доктору: «Нахожусь на 3-м Белорусском фронте, недалеко от границы нашего общего врага — Германии. Военное звание — старший лейтенант. Желаю успехов в Вашей работе, которой восстанавливаете жизнь молодых воинов». И еще отмечает фронтовик, что «его самочувствие хорошее, а боевые успехи — отличные».
Несмотря на то что поток раненых в годы войны был в буквальном смысле слова нескончаемым, врачи помнили многих своих пациентов. С некоторыми из них они вели переписку, волнуясь за их дальнейшую судьбу и здоровье. Случалось и так, что у человека просто не оставалось близких, которым можно было написать о себе. В этом случае доктор, который спас жизнь, становился родной душой, с которой солдаты спешили поделиться не только известиями о здоровье, но и личными переживаниями. Через эти письма врачи волей-неволей становились свидетелями душевных потрясений и перемен в судьбах. Так было у военврача Галины Феодельфовны Забугиной.
Ваша Ариадна Казей
Галина Забугина родилась в Москве в семье медиков. До войны работала в суровых условиях вечной мерзлоты на острове Шпицберген. В 1941 году добровольно ушла на фронт, и с 1943-го — заместитель начальника эвакогоспиталя № 1862 на станции Монино Московской области. Как пишет в своей автобиографии, через ее руки прошло около одиннадцати тысяч раненых. В основном это были молодые ребята, очень выдержанные, оптимисты, несмотря на тяжелые ранения. У всех было одно желание — быстрее поправиться и вновь встать на защиту Родины. На долечивание бойцов отправляли в тыловой эвакогоспиталь в Иркутске.Среди писем от пациентов два особенно тронули: столько в них трагедии и надежды одновременно. Первое письмо от девушки, написано в ноябре 1943 года из эвакогоспиталя в Иркутске. После слов благодарности бывшая пациентка рассказывает врачу, как учится становиться на протезы, как до сих пор очень переживает и чувствует себя одинокой и всеми забытой: «Одна мысль, что потеряла ноги, а вместе с тем столько хорошего, чего бывает так много в жизни человека, заставляет много переживать. Я ведь еще не пожила в полном смысле этого слова и видела больше горя и лишений, чем хорошего. Но без плохого, говорят, не бывает и хорошего. Сегодня плакала, вспоминая о братишке, который в тылу врага в партизанском отряде, одно мое родное, что осталось, — это он».
Так описывала свою жизнь, делилась тяжелыми переживаниями Ариадна Казей, сестра будущего Героя Советского Союза Марата Казея. Она вместе с братом боролась с гитлеровцами в тылу врага. Была доставлена самолетом в отделение госпиталя к Галине Забугиной летом 1943 года. Истощенная, в тяжелом состоянии, девушка терпеливо переносила лечение.
Во втором письме, которое пришло к Галине Феодельфовне спустя два месяца, у Ады уже немного прибавилось оптимизма и веры в будущее. Она окончила курсы бухгалтеров, а в дальнейших ее планах было поступить в мединститут, чтобы в будущем не быть ни от кого зависимой: «Теперь я очень изменилась, поправилась, теперь вы бы меня не узнали. Хожу (вернее, носят) в кино, на концерты, лекции — ничего не пропускаю. Со всем уже как-то примирилась, ибо меня окружают люди, пострадавшие не меньше, чем я». Ариадна прожила долгую, наполненную радостью жизнь, а ее брата Марата сейчас знает каждый школьник.
Любовь всегда отыщет
Ефросинья Григорьевна Бреус, уроженка Могилевской области, прошла путь от Москвы до Берлина в должности начальника хирургического отделения эвакогоспиталя № 2988. Награждена орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Москвы» и «За взятие Берлина». До войны была ординатором больницы, а в послевоенные годы работала в Республиканском психоневрологическом диспансере. В 1960 году ей присвоено звание «Заслуженный врач БССР». Ефросинья Григорьевна была активным общественным деятелем, часто выступала с воспоминаниями о фронтовых событиях. Как и другие фронтовые врачи, бережно хранила солдатские треугольнички.Из письма к Ефросинье Григорьевне Бреус: «Госпиталь — это поле сражения, операционно-перевязочная — это траншея, окоп. В траншее наш воин, уничтожая врага, спасает свою жизнь и жизни других — врач при помощи сестер спасает жизнь воину, извлекая из его тела осколки и пули. Он возвращает в строй десятки тысяч воинов». (Старший лейтенант, дважды орденоносец, фамилия неразборчива, ноябрь 1944 года.) Кстати, в числе прочего автор письма с благодарностью вспоминает, что Ефросинья Григорьевна не только выполняла свои профессиональные обязанности как доктор, но и, пользуясь любой свободной минуткой, разговаривала с бойцами просто как хороший друг, настраивая их на оптимизм и давая надежду: раз человек выжил, значит, все у него обязательно будет хорошо.
Сохранилось много писем, которые ей посылал Иван Писчанов. От 2 мая 1944 года: «Я мало еще сделал для Родины, как мне сейчас еще хотелось бы пожить, особенно в такой борьбе. …Пришла тут придирчивая старшая сестра и кипятится, ругает, что с температурой. Ну подумайте, если бы у меня не было температуры, говорю ей, так был бы неживой». И, конечно, даже на войне находилось место романтике. Молоденькие солдатики влюблялись в девушек, которые ухаживали за ними, ранеными. Вот еще один отрывок из письма Ивана Писчанова от 8 ноября 1944 года: «Я влюбился в одну вашу девушку — Лелю. У меня с ней теплая переписка. Но бывает, что человек в своем мнении ошибается. Вы должны лучше, чем я, знать ее, поэтому прошу, Ефросинья Григорьевна, дайте мне ваш соответствующий вывод и дружеский совет в отношении Лели».
Служили в одной части
Николай Николаевич Александров родом из Брянска. Перед войной окончил Военно-медицинскую академию имени Кирова в Ленинграде. В действующей армии с июля 1941 года в качестве хирурга и командира 107-го отдельного медсанбата 2-й Гвардейской стрелковой дивизии народного ополчения. В тяжелое время в условиях блокады он познакомился с будущей женой Натальей, которая служила в той же дивизии старшей хирургической сестрой. Молодожены оформили брак в Ленинграде в сентябре 1943 года. Наталья (в девичестве Славиковская) не меняла документы на новую фамилию, опасаясь, что им не разрешат служить в одной части. Когда началась война, она училась на 3-м курсе Ленинградского мединститута, ушла добровольцем в Ленинградскую армию народного ополчения.Николай Александров с женой Натальей, 1945 г.Так вместе прошли они всю войну. В составе войск 1-го Украинского фронта находились в Польше, Германии, Австрии. В 1945 году служили в гарнизонном госпитале в Вене. Материалы семейного архива, в том числе и письма, Наталья Александровна передала в музей в 1983-м.
Гвардии полковник Максим Евграфович Савенко в письме к Наталье Александровой детально по пунктам от одного до восьми описывает свое состояние здоровья, а в конце пишет стихи, посвященные ей и всем врачам, такие нескладные, но искренние, в которых просит великую Отчизну «облегчителей страданья оценить»: «Простите меня за такую поэзию, признаюсь, никогда ей не занимался, не считайте это бредом полусумасшедшего «черепника», так как это делаю сознательно».
7 июля 1947 года Николаю Александрову пришло письмо из госпиталя в Германии, написанное на листке, вырванном из немецкого журнала. Из текста становится понятно, что автор письма был ранен недалеко от города Дрездена. Боец описывает врачу события, когда в течение семи суток ехал из Дрездена в госпиталь, «в вагоне с дырявой крышей, под проливными дождями, весь промокший», и некому было сменить повязку на голове, в глазах слезы стояли, такой пыткой была для него рана. Кому, как не своему врачу, он еще мог рассказать о минутах слабости духа: «Хоть вы, наверное, и забыли меня, так как нас через ваши руки прошло, может быть, сотни или тысячи, но я вас никогда не забуду. Не хочу вам льстить, но в моих глазах вы истинный герой, отдающий все свои силы Родине».
Анастасия Стаховская, старший научный сотрудник отдела письменных и изобразительных источников Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны