Дирижер Иван Костяхин:

Глаза горят при взгляде на партитуру

Сегодня в Белорусской опере премьера «Кащея бессмертного», произведения «великого и ужасного» музыкального сказочника, русского композитора Николая Римского–Корсакова. Почему спектакль–сказка идет не в детское время, рассказывает дирижер–постановщик Иван Костяхин.

— Римский–Корсаков под видом сказки фактически создал притчу о жажде власти. Вот в чем ирония: вечная жизнь Кащея мало чем отличается от смерти — в ней давно нет живых чувств, он устал. Он устал бояться, хорошо ли его дочь стережет его смерть, которая спрятана в ее слезинке. Вот любовь Кащеевны и разрушила темное царство. Кащеевна в этой опере — чудный образ, сильный, противоречивый, манящий. Рад, что в нашем театре есть сразу три исполнительницы этой партии — Оксана Волкова, Наталья Акинина и Елена Сало. Музыка этой оперы сложна, но сказочно красива. Римский–Корсаков говорил: «В «Кащее» гармония доведена до предела, но при этом абсолютно логична». Чувствуете сравнительную интонацию? Это сказано в пику Вагнеру, Скрябину, у которых романтическая гармония дошла до предела развития и, образно говоря, стала уничтожать саму себя. Фактически сейчас классическая функциональная гармония существует лишь в эстрадной музыке. Вопрос в том, как этим богатством пользоваться...

— С кем вы работаете в команде?

— Мне очень повезло с коллегами. Оперу ставит режиссер Галина Галковская — человек талантливый, неравнодушный и чрезвычайно требовательный. Я помню ее по работе над детскими спектаклями и могу утверждать, что по фантазии и выдумке ее не с кем сравнить. Декорации и костюмы к спектаклю выполнены художником Любовью Сидельниковой. Оформление будет соответствовать славянскому духу музыки Римского–Корсакова — стилю деревянного зодчества, росписи, мягких тканей, но без реалистической конкретики.

— А удивлять чем будете?

— Музыка Римского–Корсакова не терпит современных прочтений. Удивлять будем первоклассным составом исполнителей. Обязательно украсим ее спецэффектами. Ведь Кащей — колдун, его терем охраняют невидимые чудища. Когда будем переносить постановку на новую сцену театра, то усилим этот фактор выразительности. Финал спектакля наверняка будет неожиданным... К слову, сам Николай Андреевич несколько раз переделывал финал, что и нас вдохновило на поиск вариантов. Но музыку, упаси Боже, мы не переписывали.

— Вы начинали работать дирижером хора. Почему поменяли профессию и насколько интереснее руководить оркестром?

— Интересно работать с оркестром, особенно когда тебя благословляют на это великолепные, легендарные музыканты Геннадий Проваторов и Александр Анисимов. Но просто фантастически интересно работать в опере. Мои возможности расширяются, как если бы художник рисовал карандашом на бумаге, а теперь ему предложили расписать фресками собор. В театре работает талантливая группа молодых солистов, тех, кто, как и я, поступил в театр 5 — 6 лет назад. Нам интересно вместе расти, «болеть» друг за друга.

— Вы человек молодой, но опытный, дирижируете 8 операми и 7 балетами. О каком проекте мечтаете?

— Знаете, я, наверное, еще не вышел из того счастливого возраста, когда горят глаза при взгляде на любую партитуру, — хочу дирижировать! Бог троицу любит, поэтому после «Кащея» и «Моцарта и Сальери» хочу продолжить работу над оперой Римского–Корсакова «Царская невеста». Безусловно, мечта каждого дирижера — «Пиковая дама» Чайковского. Рискнул и выпускаю этот спектакль в мае в оперной студии академии музыки.

— Не каламбурят ли в театре насчет созвучия вашей фамилии и названия спектакля?

— Костяхин ставит «Кащея»? Без юмора в театре нельзя, особенно когда напряжение «зашкаливает».