Где демократии реально больше, у нас? У нас

Сначала давайте вспомним: в рубрике «В блокнот агитатору», все статьи которой печатались в «СБ. Беларусь сегодня», мы с вами разбирали правомерность сравнений («Несравнимые сравнения», 04.10.22). Пощупали руками геополитику («Геополитика для чайников», 06.10.22). Затронули тему патриотической демагогии («Дюжина ножей в спину», 07.10.22). Определились, почему обязательно выписывать государственную прессу («О пользе чтения газет», 07.10.22). А начали с подробного показательного разбора всего лишь трех посылов нашего ­­Президента («В блокнот агитатору», 21.09.22).

рисунок олега карповича.

Наверное, пришла пора поговорить о свободе. О правах. О власти и безвластии и при чем тут народ. Вернее, возразить упрощенному, манипулятивному, зачастую нагло-лживому мнению наших оппонентов о «демократии».

* * *

Под демократией наши невероятные, если копнуть, обычно понимают свободу слов и речей. Свободу публикаций и вообще СМИ. Свободу собраний. Шествий и гуляний. Волеизъявлений на каждом углу.

Существенно важно: здесь везде нужно обязательно добавить слово «своих». Ибо на волеизъявление остальных, овеществленное в существующих законах и правилах, невероятным, если копнуть, плевать.

Что им вложили в головы, как их воспитали, чем их такими, невероятными, сделали, — не тема этой статьи-лекции (целый двухтомник «Корни и корнееды» я написал — и то не все об этом сказал). Для нас сегодня важен результат, от него мы и отталкиваемся: есть невероятные и есть чернь (ябатьки, прикорытники, застабилы). Чернь незачем слушать, поэтому все должно быть/стать по-невероятному. И если это не по законам, тем хуже для законов.

Таково их понимание демократии: демократия — это то, что демократы считают правильным. Или, как сказала мне одна из тех, которые из самой гущи мятежа: «Сто тыщ на улице сами решают, что здесь закон».

Между тем западная демократия устроена совсем не так. Можно даже сказать, совершенно иначе. Вы можете вспомнить стрельбу на поражение в стенах конгресса США. Жестокие, безжалостные разгоны «желтых жилетов» во Франции. Водометы и гранаты против демонстрантов в Брюсселе или служебных собак, натравливаемых на людей, в Берлине.

Наконец, циничный вынос за забор и выбрасывание на нейтральную полосу полутрупов мигрантов, как это уже не стесняясь, при белом свете делают поляки и литовцы, — фактическое убийство тоже прикрывается демократией. Как говорится, и вот эти люди запрещают мне ковыряться в носу?!

* * *

По пунктам. До 2020 года, смею утверждать, не было страны с большей свободой выражения мнений, чем Беларусь. В любом фейсбуке ты могла (мог) писать что угодно, призывать к чему угодно, ругать кого угодно какими угодно словами. За этим просто не следили, не обращали внимания, даже не осуждали. Не говоря уж о преследовать.

То же самое выражать устно, и громко, и публично любой мог (могла) в тусовочных пространствах, воркшопах и опенспейсах. В кафешках и сядзибах. На выставах и импрэзах, в кулуарах фестов и перформансов. Сначала пару мест в Минске, а потом уже и целые улицы становились закрытыми для «элехтората», превращаясь в этакие «хипстер-штрассе».

На свободу твоих высказываний в адрес любого государственного деятеля, любых моральных устоев общества и вообще «этой страны» (с ее историей) работала целая система глянцевых журналов и сайтов, театральной, киношной и вообще «художественной» критики, срощенная с системой же финансовой поддержки определенных книг, музыки, спектаклей, телепрограмм и прочего публичного самовыражения.

Средства на это интеллектуально-нравственное разгуляево завозились просто пакетами и карманами, в электричках и на автобусах, люди ездили за границу «по 300 раз за пару лет» (из материалов уголовного дела). Брать у иностранцев деньги, «чтобы изменить свою страну», перестало быть кошмарным и даже просто стыдным. А платить с них, шальных, налоги — соблюсти эту демократическую сакральность никто, естественно, и не думал, нема дурных.

Дошло то того, что у многих такое абсолютно свободное, идущее параллельно жизни твоей страны, отрицающее свое государство поведение стало образом жизни. И даже начало получать философские обоснования вместе с термином «партизанинг».

Не было ни одной такой настолько свободной страны вокруг Беларуси вплоть до 2020 года. Хочется напомнить всем ныне беглым: вы хотели перемен — вы их теперь жрете полной ложкой, сидя за границами.

И будете жрать, потому как заслужили.

* * *

Что касается реальных демократических свобод, народовластия, участия в управлении и прочих «эталонов», о которых не устают говорить наши оппоненты. Их нет. На Западе точно нет. Достаточно внимательно читать новости и периодически заменять устаревшие на самые последние.

Например, на такие.

«В Белостоке часть улицы Электрычна, где расположено генконсульство Беларуси, будет переименована в улицу Вольнай Беларуси». Живущие там поляки были против. Но так (отнюдь не единогласно) решил горсовет по заявлению фонда беглых белорусов, проживающих в Белостоке.

Когда преодолевшие забор мигранты в каком-нибудь Гданьске захотят кусочек своего гетто назвать в честь «польского Холокоста», думаете, демократия соседей будет действовать по прецеденту?

«В Швейцарии на трех разрисовавших стену в Берне участниц Pussy Riot завели дело. «В полицейском участке попросили снять трусы», — пожаловалась Люся Штейн в интервью порталу SWI».

Даже новый термин появился: «синдром Павленского». Это когда на Красной площади мошонку прибить к брусчатке под одобрение западного общественного мнения можно. А за аналогичный перформансерный поджог двери в Париже тому же персонажу сразу грозит нешуточный тюремный срок.

Это у нас они творят что хотят при полной поддержке демократов. Но попав к демократам, либо становятся тише воды ниже травы, либо безжалостно призываются к порядку. Демократическому порядку, который оказывается совсем не тем, за что боролись.

«Львовский университет теперь будет носить не имя поэта и социал-революционера, образцового русофоба Ивана Франко, а будет назван в честь одного лохматого политика, которого, пожалуй, без этого скоро и позабыли бы, — Бориса Джонсона».

Местные националисты бьются в истерике, но слуги народа от народа так же далеки, как Джонсон от Украины. Есть политическая (вытекающая из экономической) необходимость — нет никакой демократии.

Вообще говоря, размер здрады впечатляет: как если бы власти Южной Дакоты, никого не спросив, заменили бы на горе Рашмор скульптурные портреты ­президентов США на профили Бандеры, Шухевича, Ермака и Арестовича.

Новости, показывающие, что на Западе а) игнорить общественное мнение в обычае, б) нет реальной сменяемости и отчетности власти и в) сверху плевать на мнение народа, — такие новости приходят каждый день.

Надо только их обновлять.

* * *

Демократия как власть народа подразумевает социальные лифты. И в Беларуси, пытающейся сохранить все лучшее из времен СССР, они реально работают. Повсеместно и ежечасно.

Что, кстати, служит причиной глубокой депрессии беглых, которые на Западе оказываются в самом низу пищевой цепочки без шансов подняться. Или основанием для их неизбывной злобы — в адрес покинутой родины, разумеется, ибо демократы вокруг быстро учат держать свое мнение при себе.

Так вот, на Западе социальных лифтов в нашем понимании практически нет. Одни и те же люди управляют одними и теми же банками, компаниями, отраслями, партиями и целыми странами. При этом уже давно западных людей отучили стыдиться — что поведению Бориса Джонсона, что высказываниям Лиз Трасс.

Или, если посмотреть по ту сторону океана, такая же пара: Псаки и сменившая ее Жан-Пьер.

Попытки же выставить отдельных тесно связанных с миром финансов и бизнеса предприимчивых Масков, Цукербергов и Гейтсов в качестве показателя (self-made-men) доказывают, скорее, обратное. Если система работает, то почему так редко и непредсказуемо? Отчего все успешные длинные проекты связаны с Пентагоном, с экспансией США, с утверждением англосаксонского мира? А других и нет совсем?

Всего два вопроса рушат показуху. Хотя можно задать и третий: назовите хоть одного беглого, который бы хоть чего-то добился в заветном обществе повальной демократии.

Подходя медицински, есть впечатление, что западный демократический истеблишмент близок к генетической катастрофе. Недоучка Трасс, обиженная ливерная колбаса Шольц, телефонный (и не только) маньяк Макрон… Это ведь лучшие? Возглавляющие главные экономики? Решающие судьбы… избранные?

Просто вспомним. Первую мировую войну развязала, можно сказать, одна семья. Как, скажи ты, не поделив ложечки. Вильгельм II, император Германской империи, приходился двоюродным братом Георгу V, королю Соединенного Королевства. Который, в свою очередь, был двоюродным братом Николая II, российского императора. Супруга коего, Александра Федоровна, в свою очередь, числилась двоюродной сестрой Вильгельма II.

Удивляться ли после этого гемофилии в частности и проводимой политике вообще, решайте сами.

* * *

И последнее, насчет людей. Люди, они одинаковые, независимо от времени и «где выпало родиться». Просто западная обманка «демократии» заставляет их опускать голову и внимательно вглядываться только в кормушку. Тогда как «советская система» помогала людям головы поднимать и смотреть на звезды.

Это далеко не просто. «За 900 дней блокады Ленинграда сотрудники аппарата БХСС изъяли у спекулянтов: ­23 317 736 рублей наличными, 4 081 600 рублей в облигациях госзайма, золотых монет на общую сумму 73 420 рублей, золотых изделий и золота в слитках — 1255 килограммов, золотых часов — 3284 штуки. По линии ОБХСС к уголовной ответственности было привлечено 14 545 человек». Притом что «в 1943 году стоимость истребителя Як-3 или танка Т-34 составляла 100 000 рублей».

Даже в Ленинграде! Вот насколько непросто.

А отуплять человека, оскотинивать его — это на раз. «На освобожденных территориях Украины школьники считали Крымский мост фейком» — будем еще говорить про волшебную силу интернета с глобализмом и демократически гарантированную свободу информации?

Если коротко подводить итог, можно использовать фразу Владимира Путина: «Западные элиты отрицают не только национальный суверенитет и международное право. Их гегемония имеет ярко выраженный характер тоталитаризма, деспотизма и апартеида».

Фраза из будущего учебника.