Марина Слуцкая — о лишнем весе, буллинге и простом женском счастье

В переводе с японского «дзюдо» — «гибкий (мягкий) путь». Для Марины Слуцкой, самой титулованной белорусской дзюдоистки в истории, путь на татами получился еще и очень извилистым, а карьера — изобилующей постоянными препятствиями, которые приходилось преодолевать. Небеса испытывали ее на прочность не единожды, но Марина, глубоко переживая в душе, всегда находила в себе силы широко улыбнуться в ответ, продолжать работать и гнуть свою линию. Она закончила карьеру в 2021‑м. Стала тренером, заняв пост наставника женской сборной страны, и, казалось, благополучно встроилась в дальнейшую жизнь. Но конец нынешнего года вновь принес в судьбу чемпионки Европы и победительницы II Европейских игр в Минске перемены. Из большого спорта Марина Слуцкая решила уйти окончательно и оставляет национальную команду — это раз. Вышла замуж — это два. Счастливая и влюбленная, она бодро смотрит в будущее и даже не думает унывать.

Семья вместе, и душа на месте

— Посчитала, что должна больше внимания уделять семье. Муж у меня дальнобойщик, уезжает в достаточно долгие рейсы: в Казахстан, Китай, Европу… Случалось, Леши не было два с половиной месяца, последний раз планировал командировку на три недели, а вернулся спустя полтора месяца. Хорошо, когда наши графики совпадали: муж в поездке, я — на сборах или соревнованиях. Однако часто бывало иначе: он возвращается, а мне на следующий день уезжать. Такая нестыковка напрягала, и с этим явно надо было что-то делать.

— Выбор между спортом и семьей дался просто?

— Минусы всегда должны компенсироваться плюсами. Лешины разъезды, например, нивелируются финансовой составляющей. Плюс ему это нравится, он получает удовольствие от вождения машины, от дороги. Я посчитала, что у меня подобной компенсации нет. А характер такой, что если что-то не устраивает, то просто так сидеть не стану — буду ситуацию менять.

— Но был ведь другой вариант: не увольняться, а уйти в декрет.

— Ждать была не готова и приняла решение уйти. Я не говорю, что кто-то плохо работает, а я хорошо, что кто-то неправильно что-то делает, а я правильно. Тут совокупность факторов, просто так сложилось. Посоветовались с мужем и решили: лучше я буду заниматься домом, хозяйством. И тренировать деток, конечно. В клубе «Голд», где мы с Региной Шатравской соруководители, а также в родном СДЮШОР по спортивным единоборствам.

Фото из архива «СБ»

— Героиня фильма «Москва слезам не верит» сказала культовую фразу, ушедшую в народ: в 40 лет жизнь только начинается. Ты закончила карьеру в 30.

— Решение уйти с татами приняла не сгоряча, это был обдуманный шаг. Понимала, что больше, чем уже сделала, добиться не сумею. У меня за карьеру было столько болячек и повреждений, что проще перечислить травмы, которые не случились.

Локоть до сих пор беспокоит и не дает нормальной жизни. С таким багажом полноценно тренироваться не получится, а чем старше, тем тяжелее восстанавливаться. В общем, перспектива подойти во всеоружии к Играм-2024 в Париже вырисовывалась, мягко говоря, туманная. Плюс уже не было прежней мотивации и амбиций.  

Я выиграла чемпионат Европы и Европейские игры в Минске, была лидером мирового рейтинга в своем весе. Да, не удалось стать призером мирового первенства и завоевать олимпийскую медаль, но мне не стыдно за свою карьеру.

А вот личная жизнь оставалась неустроенной. Для кого-то это неважно, а мне нужна семья. Я сильная женщина, которая и в горящую избу войдет, и коня остановит, но очень хотелось, чтобы дома встречал любимый человек, ощущать его поддержку и крепкое плечо. И я его встретила. Не поверите: на сайте знакомств. А через год сыграли свадьбу.

Хорошего человека должно быть много

— Если бы не спорт, то, скорее всего, выбрала бы педагогическое направление. У меня бабушка всю жизнь проработала учительницей начальных классов в деревне, двоюродная сестра — директор одной из средних школ в Серебрянке. Думаю, и у меня могло бы получиться, ведь училась очень хорошо. В 8‑м классе, когда переходила в училище олимпийского резерва, мама плакала и говорила, что это катастрофа! Средний балл был в районе девяти. А в 11‑м после окончания УОРа — 8,6.

— Ты всегда была полненькой, крупной девочкой. Прошла в школе через буллинг?

— До 3‑го класса особых инцидентов не было, а потом и обзывали, и обижали. Дашь списать — на денек успокоятся, не дашь — травят. Ответить я не могла, добрая по натуре. Был момент, когда даже заявила, что больше в школу не пойду.


— На тебя это сильно повлияло?

— Думаю, я и в спорт пошла именно поэтому.  

Пыталась найти место, где меня не будут унижать, где примут такой, какая есть. Чем только не занималась!

В начальных классах очень неплохо плавала. Но когда отбирали двух кандидатов в специализированный класс, меня отцепили с формулировкой: полная, не наш формат. Я не сдавалась, участвовала во всех школьных мероприятиях: лыжи, эстафеты, баскетбол… Слуцкая была везде! В итоге, когда выгнали из тенниса, оказалась в вольной борьбе. Очень нравилось, думала, нашла свое: усерд­но тренировалась, никто не обижал и ни разу не обозвал. Но и тут нашла коса на камень: не вписывалась в верхнюю планку самой тяжелой весовой категории. Год отзанималась, но ни разу не была ни на одном турнире: при допуске в 63 кг я весила 80. А соревноваться очень хотелось.

— Так в твоей жизни появилось дзюдо?

— Тут супертяжелая весовая категория не имеет ограничений. Хотя на первых порах кимоно и татами мне совсем не понравились, хотела бросить, но оказалась в зале, где было много девочек старше меня. Они приняли, взяли опеку. Не остановило даже то, что ездить на тренировки приходилось через полгорода: с тракторного завода в спортивный комплекс завода «Атлант», что на проспекте Победителей! Притом что занятия начинались в семь часов вечера. Пока закончатся — девять. Домой доберешься — почти ночь. Старшие меня за собой таскали, мама только при таком условии отпускала.

Сделай все что сможешь, а в остальном положись на судьбу

— Хотелось побыстрее свалить со школы, поэтому, когда сказали, что, возможно, меня возьмут в городское училище олимпийского резерва, была счастлива. Но время шло, а тему эту никто больше не поднимал. Поехала сама. Явилась и говорю: хочу у вас учиться. В ответ: ты кто? Сроки комплектования, как оказалось, уже прошли, но я опять не сдавалась. Завуча достала так, что он не выдержал и дал номер телефона тренера по дзюдо Семена Абрамовича Гуманова, с которым мы впоследствии работали долго и плодотворно.

— Удивительная история.

— Она еще не закончилась. Позвонила. Приехала. Семен Абрамович посмотрел, а я выглядела ну реально смешно — плюшка ростом метр 68, и у него аж лицо вытянулось: не мог себе тренер представить, что этот колобок способен даже элементарный кувырок сделать. Отправил на медосмотр, видимо, с расчетом на то, что никогда мне его не пройти. Лето. Жара. Поднялась по лестнице, и в сердце врач обнаружил шумы. Дали направление на УЗИ. Платное. Я к маме — денег нет. К бабуле — та в честь дня рождения помогла. Сижу у кабинета УЗИ и плачу — так хотела в УОР поступить. Три с половиной дня вся эта канитель тянулась. Снова прихожу в зал. «Опять ты?» — «Я». — «Забраковали?» — «Здорова!» — «Да? Но мест в училище все равно нет. Жди, может, кто-то откажется…»

И я ждала. 30 августа в восемь вечера дома раздался звонок: приезжайте завтра на линейку, вы зачислены.

— Судьба…

— Первый год пришлось невероятно тяжело — адский ад. К девяти утра ехала на тренировку, после нее спринтерский забег на метро, чтобы успеть к завтраку. Потом на учебу, затем к пяти вечера на вторую тренировку, после которой Семен Абрамович еще часа полтора со мной дополнительно занимался. Просто издевался, как мне тогда казалось: отжимания, пресс, кувырки, приседания… И вот после всего этого часам к 11 я добиралась домой и валилась на кровать. Ни про какие уроки, естественно, даже думать не могла, и, когда мама увидела мои оценки за первую четверть, с ней случилась истерика. «Еще одна такая четверть, и ты возвращаешься в школу», — сказала она.  

Следующие до Нового года два месяца я делала уроки в любом месте, где это было возможно: в троллейбусе, метро, на окошке в раздевалке, на остановке, на переменках… Вытянула. Смогла.

— Где сейчас твои медали?

— Часть у мамы. В пакетике. Часть у меня дома. Часть у главного тренера сборной Андрея Казусенка в машине. Мы с ним недавно ездили на мастер-класс, с тех пор так и лежат. Надо будет забрать.


— А ведь столько преград ты пре­одолела, чтобы их выиграть…

— Есть несколько, которые очень ценю. Золото Европейских игр, конечно. Медаль с Гран-при в Ташкенте, где я стала третьей. Это обычный, в общем-то, турнир, но там психологический момент, было очень непросто выступать.

Накануне этих стартов серьезно заболела мама: аневризма, операция, реанимация… Так что та медаль — мамина. Ну и первая победа на чемпионате Европы в Варшаве в 2017 году. Это был старт, перед которым сказала себе: если не получится — ухожу. Получилось.

Последний путь и новая жизнь

— К уходу папы мы были готовы. Это не вариант внезапной смерти, а результат затяжной болезни. Других прогнозов врачи не давали. Он год прожил с онкологией третьей стадии. В 2020‑м вдруг начал худеть, хотя всегда был крепко сбитым мужчиной. Потом напал кашель. Жесткий. Помню, я была на очередных соревнованиях, когда позвонила мама и сказала, что папе очень плохо: приходит с работы и сразу ложится спать. Появилась температура, которая не сбивалась. Дыхание было тяжелым, но к врачу — ни в какую! Когда стало совсем невмоготу, вызвали скорую, которая увезла папу с подозрением на ковид, но при обследовании выявили затемнение в легком. Оказалось, онкология, рак бронхов третьей стадии. Дальше были периодические госпитализации, которые не помогали — состояние ухудшалось. К осени метастазы пошли в позвоночник, отказали ноги, а в декабре 2021‑го за несколько часов до моего отлета в Париж, где я собиралась выступить на последних в карьере соревнованиях, папа умер.

— Какие у тебя о нем воспоминания?

— Мне рассказывали, что в раннем детстве папу я называла мамой, потому что именно он большую часть времени проводил со мной, пока мама работала. На тракторе меня катал, на рыбалку ходили. Папа был простой деревенский мужик, суровый, но очень добрый.


— Теперь у тебя своя семья.

— Да, 20 октября, ровно через год, как мы с Лешей встретились, сыграли свадьбу.

— Сборная по дзюдо гуляла в полном составе?

— Была Даша Концевая, Даниэла Ждан, которая теперь выступает в самбо и стала недавно чемпионкой мира. Еще Игорь Макаров, Саня Котловский, Андрей Казусенок. Должна была быть Ксюша Данилович, но она как раз вес гоняла перед Гран-при в Абу-Даби и сказала, что при таких обстоятельствах ей на моей свадьбе будет очень грустно: смотреть на еду и плакать — не лучший вариант отдыха.


— Знаешь, ты великолепно выглядишь! Будто другой человек в сравнении с той Мариной Слуцкой, которую все привыкли видеть на татами.

— После Олимпиады в Токио однажды стала на весы и ужаснулась: 110 килограммов! Непростое было время, все навалилось как-то сразу: папина болезнь, неудача на Олимпиаде, личные отношения — переживала период болезненного расставания…

В какой-то момент поняла, что если продолжу в том же духе, то просто не пройду в дверной проем. Четыре месяца ходила к психологу, записалась к диетологу…

Перед свадьбой мой вес составлял 79 кг. Вообще не помню, когда столько весила!


— По большому спорту скучать не будешь?

— Не-а! Я устала от разъездов и сборов. Ненавижу зарядку. Я настолько наелась спортом, что сейчас даже в бассейн не могу заставить себя пойти. Хватит, перевернула страницу. Поживу теперь простой человеческой жизнью.