Эксперты: бандиты АК все еще стреляют в белорусов…

Изучая архивные уголовные дела о зверствах проклятых солдат Армии Крайовой на территории Беларуси, даже люди в погонах приходят в ужас. Лютовали бандиты АК не меньше нацистов. А у нас им — памятники. А у нас на их (убийц наших прадедов) могилы возлагают цветы… Варшава прекрасно понимает, что и зачем она делает. А мы? Мы осознаем, насколько мощная идеологическая бомба замедленного действия находится у нас прямо под ногами? Об этом и поговорим с заместителем прокурора Гродненской области Андреем Скуратом, научным сотрудником Центра военной истории Беларуси Института истории НАН Валерием Надтачаевым, политологом Петром Петровским.

О формировании и деятельности подполья Армии Крайовой в Западной Белоруссии

Надтачаев: Вернемся в 1939 год. 1 сентября началось германское вторжение на территорию Польши, что ознаменовало начало Второй мировой войны. Союзники Польши в лице Франции и Англии войну Германии объявили, но никаких серьезных шагов по оказанию военной помощи не предприняли. Попытки современных польских политиков обвинить СССР в разделе страны, на мой взгляд, безосновательны. Факт ввода советских войск на территорию захваченных в польско‑советской войне 1920 года западнобелорусских земель и последующая их интеграция в состав БССР не привела ни к объявлению Советскому Союзу войны со стороны союзников Польши, ни к другим серьезным негативным последствиям.

Далее. Фактически уже в сентябре 1939‑го Польша как независимое государство и субъект международного права исчезает с политической карты мира. При этом мы видим, как во Франции формируется польское правительство в изгнании. Затем оно перемещается в Лондон. Распространенное в ХХ веке явление. С началом Великой Отечественной войны (для Запада — Второй мировой) конфигурация политических сил несколько изменилась. Да, у каждого были свои интересы, но на короткий период, начиная со второй половины 1941‑го, интересы США, Великобритании и СССР совпали, так как был общий враг — гитлеровская Германия и ее сателлиты.

Польский фактор при этом тоже пытались задействовать, учитывая, что на территории осталось польское подполье. И Советский Союз фактически легитимировал беглое правительство Польши, подписав с ним соглашение от 30 июля 1941‑го. Ранее это сделало английское правительство. На нашей территории стали формироваться организационные подпольные и вооруженные структуры Армии Крайовой (с февраля 1942‑го). Более того, в самый сложный период войны, отнимая у себя последнее, армию Андерса сформировали, вооружили и экипировали. Но на советско‑германском фронте ее так и не увидели.

Я бы хотел несколько слов сказать об особенностях военно‑политической обстановки на оккупированной территории Беларуси. Выделю пять основных групп субъектов политики, имевших свои вооруженные формирования и собственные политические интересы. Первая — оккупанты, вторая — советское партийное и антифашистское подполье, партизанские формирования, третья — Армия Крайова, четвертая — ОУН‑УПА, пятая — профашистские белорусские националистические, коллаборационистские формирования. Можно еще литовские формирования вспомнить… Все эти группы находились на одной территории и вели между собой вооруженную борьбу. Советская сторона преследовала цель уничтожения и изгнания врага с нашей земли и возвращения территории в состав СССР. Ни о каких компромиссах речи не шло. У других сторон были свои цели. В 1943‑м ситуация меняется, Красная армия перехватывает стратегическую инициативу. Начинается освобождение восточных районов Беларуси. Кстати, 1943‑й характеризуется ростом боестолкновений и ожесточенным, непримиримым их характером.

Петровский: Нужно учитывать и поднявшийся тогда вопрос Катыни. То есть параллельно происходило два события.

Надтачаев: Да. Однако не думаю, что катынская трагедия явилась глубинным основанием для разрыва польско‑советских соглашений. Как повод. Да. Не было бы катынского вопроса, нашли бы другой. Здесь важно, что все понимали, что скоро Красная армия войдет на территорию Польши.

Скурат: Дополню вас, сославшись на материалы уголовных дел, с которыми работаем в архивах. При их расследовании в послевоенное время НКВД, Смерш щепетильно подходил к выяснению причин таких зверств на наших западных землях в конце 1943 — начале 1944-го. Знаете, ни в одном допросе аковцев я не встречал слово «Катынь», оно нигде не звучало.

Ополячивание — давняя национальная идея Польши. При поддержке США и Британии

Петровский: Важно сказать и о территориальном противоречии между Советским Союзом и Польшей. Оно ведь не было урегулировано первыми соглашениями 1941 года, и уж тем более урегулирования не могло быть с польским правительством в изгнании. Фактически окончательное решение вопроса произошло уже на Ялтинской конференции, однако Польша не всегда это признавала. Это первое. Второе: несмотря на то что в 1945‑м АК официально распустили, часть подразделений в нарушение приказа продолжала функционировать до начала 1950‑х. В истории их называют постаковскими формированиями, и именно тогда их зверства доходили до чисто уголовных преступлений, бандитизма.

Надтачаев: Эта тенденция прослеживается в истории в разные времена. Когда идет вырождение смыслов борьбы. Носители пафосных политических лозунгов скатываются к уголовщине и становятся бандитами. В принципе, это произошло после войны со всеми незаконными вооруженными формированиями, созданными под лозунгами национализма.

Скурат: Политический подтекст все равно остается. В протоколах допроса тех лет обвиняемые как фанатики твердили: «Мы боролись за восстановление Польши в границах 1939 года, мы защищали свою родину», — несмотря на то что после 1945‑го они скатились до уровня бандитизма. Им не во что было одеваться, нечего было есть, они убивали мирное население, грабили сельпо, извозчиков и так далее.

Петровский: Более того, надо признать, что АК действовала не по этническому принципу. То есть если мы посмотрим на жертв, кого они убивали, то увидим огромное количество лиц польской национальности, которые, например, вступили в колхоз, стали учителями школ и так далее. АК — это одна из политических военизированных группировок в рамках польского движения.

Сегодня с политологической точки зрения подполье АК героизируется целенаправленно, при этом замалчиваются все другие польские формирования (к примеру, Армия Людова, Гвардия Людова…). И навязывается культ АК именно в Республике Беларусь.

Скурат: В показаниях обвиняемых из числа участников Армии Крайовой говорится: их целью было показать на территории Западной Белоруссии, что это их земля. Для этого они шли на службу в полицию, занимали должности в местных органах оккупационной администрации. Служа в рядах полиции, активно участвовали в уничтожении белорусского мирного населения. При этом собирали информацию и на немцев. Все для чего? Как я понимаю (и это видно из уголовных дел), в тот переломный момент 1943‑го АК должна была проявить себя как ведущая сила и с приходом Красной армии заявить: это наша территория, мы тут хозяева. Мало того, аковцы прямо говорили (это тоже из архивов), что за ними стоят Британия и США. Мол, «наше руководство из Лондона нам пишет: как только будет сломлена Германия, в войну вступают США и Великобритания, но уже против СССР…».

Надтачаев: Они и сегодня верят британцам и американцам, что те придут и решат их проблемы, защитят их. То же самое, кстати, говорили и лидерам АК, ОУН‑УПА, литовским главарям националистических формирований.

Как видим, цель не меняется: как можно дольше затянуть кровопролитие на наших землях, мешать восстановлению. Однако то, что поляки себе придумали, было далеко от реальности. Это же настолько нужно было игнорировать военную мощь Советского Союза, не видеть возросшие возможности Красной армии, которая в 1943 году показала, на что она способна!

Еще один момент. Параллель с событиями Первой мировой: тогда в 1919 году немцы, покидая нашу территорию, оставляли тяжелое вооружение легионерам Пилсудского. В 1943 — 1944 годах такая же картина.

Скурат: В подтверждение — один из примеров архивного уголовного дела. Лида. Немцы захватывают 30 аковцев, сажают в тюрьму и буквально следующей ночью выпускают, снабжая оружием и обмундированием.

О социальной базе Армии Крайовой и уголовном деле о геноциде

Петровский: АК — это продолжение внутриполитического противоречия межвоенной Польши. Ее инструмент. С одной стороны, была идея Пилсудского о расширении страны на восток за счет иноэтнических территорий. Но при этом Пилсудский предлагал хоть какую‑то автономизацию, хоть какие‑то национальные районы сделать. Однако несмотря на то что по территории межвоенная Польша была далеко не в этнических границах, по своей структуре она полностью сформировалась (не как думал Пилсудский, а как планировала противоположная партия) по унитарному принципу моноэтнического государства.

Скурат: Это можно назвать проще — ополячивание. С полным стиранием белорусских истоков.

Петровский: Совершенно верно. Однако не только белорусских, а всех этнических меньшинств. К примеру, в 1935 — 1938 годах по западным белорусским городам польские националисты массово организовывали еврейские погромы. А по отношению к белорусам я бы это назвал политикой апартеида, разделения, сегрегации. То есть если ты католик, то ты поляк. Мы видели польские школы и полное уничтожение белорусских школ, четкое этнонационалистическое межвоенное воспитание граждан и т.д. Доходило до того, что на уровне руководства Польши говорилось, что тех же евреев надо выселить на Мадагаскар.

Скурат: Расследуя уголовное дело о геноциде населения Беларуси, в первую очередь мы изучали дела в отношении участников АК. Так вот, скажу откровенно: читая материалы, которые мы стали поднимать из архива Комитета госбезопасности, первые несколько недель я плохо спал. От осознания творившихся тогда зверств.

Вы только представьте, местное население меньше боялось оккупантов, чем бандитов АК. Приходили они обычно по ночам, пьяные, и всегда с одной целью: ограбить или убить. Убийства были настолько жестокими… В Щучинском районе расстреляли мать, а на ее ребенка пули пожалели: взяли за ногу и, ударив головой об угол печи, убили. На хуторе Острово Щучинского района собрали из нескольких деревень человек 30 — 40, вывели к своему штабу и устроили судилище. Женщин за лояльное отношение к советской власти и поддержку партизан брили наголо и избивали оружейными шомполами. Еще 14 мужчин тоже избили до полусмерти. Остальных расстреляли.

Петровский: Так поступали полицаи. Литовские, польские, украинские, латышские... Выполняли самую грязную работу.

Скурат: А если вести речь про постаковский период, то там было еще хуже. Они просто действовали как бандиты, исподтишка. Например, общаются председатель сельсовета с директором школы вечером в сельском домике, бандиты подходят и стреляют в людей через окно. Просто потому, что оба поддерживают советскую власть. Преступники могли вломиться на заседание небольшого партактива и тоже всех уничтожить... К сожалению, подобных примеров в уголовных делах масса.

Надтачаев: Давайте посмотрим на карательные операции на территории генерального округа «Белоруссия», проводимые эсэсовскими формированиями, подразделениями и частями вермахта (инициатором таких карательных акций выступала 392‑я главная полевая комендатура). Если почитать отчеты, то в них мы не найдем ничего об убитых и сожженных заживо женщинах, стариках, детях. Одни бандиты и их пособники. В этом плане аковцы мало чем отличались от нацистов. Они отчитывались об убитых ими большевиках.

Петровский: Мы всегда для Польши были «всходними крэсами» — просто этнической массой, полезными землями. Польша этого никогда не скрывала. Еще и возмущалась (с этим также была связана агрессия со стороны АК) отношением несогласных с ней на белорусских землях. Мол, как так? Они же на нас работали, а тут восстали, свои законы навязывают! Да кто они вообще такие!

Такое мышление на «крэсах всходних» очень доминировало, намного сильнее, чем в той же этнической Польше. Их задача была — сделать из всех поляков, даже из православных. Доходило до того, что пытались переводить богослужение в православных церквях на польский язык.

И такой момент. Если этнические массы славян, литовцев, белорусов, украинцев еще можно было «переделать» в поляков (как считали сами поляки), то с евреями сложнее. И этот антисемитизм распространялся среди польского населения еще до военного времени. Среди определенных направлений евреи считались людьми второго сорта.

Деятельность АК — идеологическое оружие

Петровский: Польское руководство с момента создания постсоветской, постсоциалистической Польши выбрало Армию Крайову как один из центральных идеологических элементов, цементирующих современную польскую государственность. Сейчас отчетливо видно, что польское общество так и не научилось жить в полиэтническом государстве. Мы видим у них внутри эти политические проблемы, определенный страх у части их элит…

Давайте вспомним. Когда Советский Союз распался, у нас появился Союз поляков Беларуси, другие польские организации, школы. Возник вопрос взаимодействия и какую польскую культуру польское этническое меньшинство должно транслировать? Мы столкнулись с тем, что для белорусского государства и общества польская культура — это прежде всего литература, музыка, песни и т.д., а для Варшавы — это агрессивная экспансионистская идеология, направленная на демонстрацию своего доминирования. И в том числе на полонизацию.

А современная Литва? Многие говорят, мол, Вильнюс решил все проблемы со своими поляками. Однако я бы обратил внимание на то, как сильно на литовских землях сейчас происходит экспансия польской государственной идеологии.

В Вильнюсе создан государственный польский телеканал, имеется радиовещание, соответствующие глорифицирующие и Пилсудского, и других польских деятелей (как минимум неоднозначных), и АК в том числе, мемориальные комплексы. Это все ретранслируется. И на самом деле Литва, несмотря на заявления Ландсбергиса, Науседы и других о том, что они такие литовские националисты, в культурном плане Литва — придаток агрессивной экспансионистской Польши.

Скурат: Этот вариант испытывался и на нас.

Петровский: Да, это так. Почему, кстати, произошел раскол Союза поляков в Беларуси? Смотрите. Польское руководство решило, что оно будет предоставлять помощь местным этническим полякам на политических условиях. То есть, например, не обучать польскому языку, а продвигать через него агрессивную антибелорусскую идеологию.

Скурат: И начали насаждать все это уже в наших детях. Их вынуждали давать клятву на верность Польше, вовлекали в харцерство. Это четко спланированная стратегия.

Петровский: Я продолжу. Многие говорят, что раскол Союза поляков произошел из‑за разного отношения к президентским выборам 2006 года. Этот фактор действительно был. Но я бы не видел здесь только тактический характер. Понятно, что действующее руководство и действующая модель развития Беларуси Польшу не устраивает. Но ее также не устраивает и часть польского населения, которое не разделяет транслируемую в нашу страну агрессивную идеологию Варшавы. Кстати, когда среди поляков Литвы делали соцзамеры, оказалось, что политику ­Лукашенко и Путина поддерживает 70 процентов местных поляков. Так и у нас.

Все это Польше сильно не нравится, и ее задача — перековать в Беларуси местное польское меньшинство для дальнейшей смены власти, возможно, для создания какого‑то марионеточного правительства. Варшава, не скрывая, описывает сценарии. Первый: ликвидация Беларуси и присоединение ее территорий к Польше; второй: создание здесь буферной зоны и установление марионеточного правительства, подчиненного полякам. Эти идеи они печатали и в своей прессе, в том числе медиа действовавшего в нашей стране второго, подпольного «Союза поляков».

А что они пишут на памятниках тех же АК?! И началось это еще с 1990 года, а то и раньше. Они что, устанавливая на наших землях мемориалы преступникам АК, спрашивали разрешения у местных властей? Нет.

О спекуляциях вокруг захоронений АК

Скурат: Эти памятники и таблички устанавливались незарегистрированным Союзом поляков Беларуси.

Гродненщина. Захоронения проклятых солдат АК.

Петровский: Союз — просто вывеска. За ней стоят конкретные польские фонды, которые все это финансировали. Особенно активно с 2015 года, после прихода к власти в Польше партии «Право и справедливость». Тогда они стали массово под видом реконструкции кладбищ обустраивать памятные места участникам Армии Крайовой, писать на мемориальных досках и крестах: мол, здесь похоронены герои, защитники родины.

Скурат: Те памятники, которые были установлены вне мест общего погребения (могу говорить за Гродненскую область), незаконны все до одного. Ни на один объект в области не было разрешений, надлежащей документации и прочего.

Петровский: А это означает самовольный захват государственной собственности, территорий. Если это к тому же делалось на деньги польского государства, то это, по сути, попрание суверенитета и независимости Республики Беларусь. Сугубо заведомая провокация, где белорусское мнение, мнение населения, где право собственности, про которое они так любят говорить, вообще не учитывались.

Группа, которая продвигает все это в Беларуси, это узкая политическая секта. Она интегрирована в другие польские структуры и дезинтегрирована с белорусским обществом, она не воспринимает это общество.

Даже этнических поляков они разделяют на хороших и плохих, правильных и неправильных, по политическому признаку. Создают фейки. Расскажу про один.


На гродненском католическом кладбище есть могила якобы убитого Красной армией в 1939 году мальчика. Мол, его привязали к военной технике и так въезжали в Гродно. Это, конечно же, ложь. Однако ее и сейчас поляки тиражируют в своих документальных фильмах и т.д. И могила на Гродненщине все еще существует, притом нет ни подтверждения факту «убийства», ни останков. А ведь мы говорим про кладбище XVIII века, где очень сложно получить разрешение не то что на захоронение — на ремонт могилы! Там уголовное дело надо возбуждать. Подобные фейки — сплошь и рядом. У Варшавы создана целая сеть медиаресурсов, особенно по Гродненской области, через которые людям все это транслируется.

Скурат: Все эти незаконные, незарегистрированные сооружения, захоронения мне вообще видятся малыми театральными площадками, которые создали, к примеру, для того, чтобы в последующем привести туда наших детишек, одетых в польскую форму, дать им в руки цветы, лампадки. Приглашать туда послов, дипломатов Евросоюза... Такого просто не должно быть. Не должно быть подобных спекуляций. Так же, как и не следует допускать героизации преступников.

Петровский: Я бы еще и на другую сторону «медали» обратил внимание: идет опошление белорусской государственности. Они говорят, что БССР — преступное государство, тирания, уничтожавшая польский народ, что сегодняшнее руководство Беларуси продолжает эту линию.

Фактически это идеология натравливания этнических поляков на современную белорусскую государственность. Вот чем занимается сегодняшнее руководство Польши. Это опасно.

Мы не хотим никаких межэтнических конфликтов. Наше государство строилось на максимальном мире и взаимоуважении. Но чтобы этот мир и взаимоуважение сохранить, никакая этническая группа не должна исповедовать ненавистническую идеологию по отношению к другим группам и идеологиям. Однако в том числе через памятники, которые они создают, героизируя убийц, пытаются разжечь межнациональную рознь. Не гнушаются использовать в этом даже этнически близкое население. Они заставляют его таскать каштаны из огня для заокеанских хозяев.

Надтачаев: Когда они устанавливают здесь памятники Армии Крайовой, то утверждают, что она боролась за свою землю. За какую свою? Нет в Беларуси их земли и никогда не было. Но Польша это упрямо не желает признавать. Обижается на всех своих соседей, ко всем у нее есть территориальные претензии. Причем сколько ни дай — все мало. Какая территория той же Германии после Второй мировой отошла Польше. Об этом они не вспоминают… Потом межвоенный период. У нас в Минске четыре школы, четыре языка — русский, белорусский, польский, еврейский… То есть мы к ним — с уважением. В Польше в это же время нет ничего подобного.

Казалось бы, давайте делать ставку на то, что нас объединяет. Но увы, сегодня у Варшавы другие цели.

Петровский: Надо понимать, что сейчас даже в самой Польше не консолидирующее население правительство. Оно делает страшнейшие чистки внутри страны по политическому признаку. Те, кто против того же сноса памятников советским воинам, кто против этой националистической вакханалии, подвергаются сильнейшему давлению. И то же самое делают по отношению к этническим полякам, проживающим в Беларуси. Польское руководство хочет раздробить поляков, свои внутренние проблемы отзеркалить на наше этническое польское меньшинство (тем самым продолжая создавать конфликты, проблемы).

Захоронения аковцев в Беларуси Варшава тоже использует. Как с ними быть? Реагировать надо. С памятниками преступникам АК надо поступать так, как у нас поступают с захоронениями солдат вермахта.

Скурат: Однако что касается захоронений солдат вермахта, по ним все четко прописано в законах. Там есть понятие «солдат противоборствовавшей стороны». Но можем ли мы считать таковыми бойцов Армии Крайовой?

Надтачаев: Полагаю, что нет, поскольку они в войне с нами не участвовали. Ни польское правительство в изгнании нам войну не объявляло, ни мы ему. В январе 1945‑го де‑юре АК прекратила свое существование.

Петровский: Я понимаю. Но как быть с тем, когда производился террор? ОУН‑УПА же нам тоже войну не объявляла.

Надтачаев: ОУН‑УПА — это не субъект международного права, а незаконное вооруженное формирование. СССР их не признавал в отличие от польского эмигрантского правительства. Думаю, по итогам следствия по делу о геноциде Генеральная прокуратура сделает достоянием гласности преступления, совершенные аковцами до 1945 года и позже, обнародует цифры уничтоженных мирных жителей.

Петровский: Однако все же в вопросе с захоронениями АК нужно законодательное уточнение.

Надтачаев: Однозначно: героизации тех, кто с нами воевал, убивал, сжигал и терроризировал наш народ, точно быть не должно. Такому явлению нельзя давать даже шанса.

gladkaya@sb.by