Прозвище Цыпа Владимир Курнев получил не от Юрия Пудышева, как многие думают. Им удостоил яркого полузащитника Василий Курилов, заметив некую внешнюю схожесть молодого парня с Георгием Вициным и его паном Цыпой из гремевшего тогда популярностью «Кабачка «13 стульев». Была эта схожесть или ее не было — это уже вопрос для истории, но именно под таким прозвищем помнит Владимира Курнева поколение болельщиков–«семидесятников». Для тех, кто старше, он — Вовка, сын Бориса, великолепного игрока, звезды минского «Динамо» послевоенных лет. Ну а те, кто помладше, знают Курнева исключительно как Владимира Борисовича — авторитетного тренера, одного из лучших в стране.
Жизнь Владимира Курнева — находка для сценариста. В ней столько сюжетных линий, что за любую потяни — рождается готовая история, с надрывом и драматизмом. Тянем за семейную ниточку — и пред нами послевоенный Минск. Разрушенный, но счастливый. В нем строится новая жизнь и футбол в ней — одна из основных социальных отдушин и радостей. Борис Курнев — заметный персонаж первого военного десятилетия. Маленький Вовка встречал отца во внутреннем дворике самого футбольного дома в Минске (у вокзала): здесь по соседству жили Абрамович, Макаров, Егоров, Шевелянчик, Мозер... Батя шел уставший, но довольный после игры, с охапкой цветов (была традиция — игрокам после матча болельщики всегда дарили букеты). Рядом шли поклонники, в руках одного из которых неизменно находился знаменитый фибровый чемоданчик отца с амуницией. Борис Курнев — урожденный москвич, а Володька родился в Риге, где его отец два года выступал за «Даугаву». Однако вскоре судьба вернула чету Курневых в Минск, чтобы вскоре разлучить навсегда.
Курнев–старший в молодости очень неплохо играл в русский хоккей: выступал в воротах московского «Динамо» и даже имел какие–то титулы. Любовь к хоккею, но уже к канадскому — с шайбой, перенял у отца и его сын. Он помнит суровые снежные зимы того времени, неизменный каток во дворе, где пропадал с утра до вечера, и, конечно, баталии чемпионата СССР на открытой площадке стадиона «Динамо»: Старшинов, братья Майоровы и полукруг трибун, несмотря на трескучий мороз, забитый до отказа, навсегда отпечатались в памяти мальца. Курнев–младший тоже играл в хоккейных воротах. И даже становился чемпионом Белоруссии в составе минского «Динамо». В команде тогда играли и другие футболисты–динамовцы: Витя Гирко, Женя Кузнецов, а с Геной Ворониным Курнев конкурировал за место голкипера. Как батя, он и в футболе начинал левым нападающим. Когда хлопцу исполнилось 12, его в профессиональную секцию сагитировал Геннадий Абрамович, отцовский друг, которого Володя всю жизнь уважительно величал «батенькой». Потом Владимира Курнева сдвинули в центр и он стал полузащитником, но хорошо поставленный удар с левой и мягкие, своевременные кошачьи передачи (тоже — отцовские гены) всегда оставались при нем.
Борис Курнев с сыном Вовой. Стадион «Пищевик». 1952 год
Борис Иванович Курнев умер в Москве в 1963–м от рака желудка. К тому времени он уже оставил свою минскую семью, повторно женился, но с Вовкой всегда поддерживал тесную связь, и авторитет его в глазах сына навсегда остался незыблемым и великим.
Вторая ниточка — футбольная, и она несет в себе тоже немало драматизма. Свой стремительный взлет в большую игру Владимир Курнев начал матчем за минское «Динамо» в 1969 году в Одессе (в 19 лет) и сразу забил гол. По итогам следующего сезона Курнев попал в число 11 лучших молодых футболистов Советского Союза и перспективы перед ним открывались светлые и необъятные. Хороший удар, оперативное мышление и культура паса с лихвой компенсировали его не самую большую скорость. С Прокопенко или Байдачным Курнев в этом компоненте соперничать никак не мог, но он быстро работал с мячом и моментально принимал решения, а этого было вполне достаточно. И еще — дриблинг. Один в один Курнев мог обыграть любого защитника. Кроме, разве что, Сергея Боровского, но обыграть его на просторах чемпионата СССР вообще считалось утопией. После тренировки молодой Курнев часто оставался на поле и матерый Иван Савостиков тестировал юного партера на предмет профпригодности. Те, кто помнит Ивана Ивановича в игре, знают, что преодолеть шлагбаум Савостикова было делом архисложным. Но фирменный финт Курнева иногда срабатывал и на нем: Володя показывал корпусом вправо, левой ногой пробрасывал мяч в бровку, уходил и тут же простреливал. Немало голов после таких проходов забили нападающие сразу нескольких поколений динамовцев: и Эдуард Малофеев, и Анатолий Васильев, и Петр Василевский, и Георгий Кондратьев.
Владимир Курнев. 1956 год.
Малофеев сыграл в судьбе Курнева большую, если не назвать ее определяющей, роль. Все началось еще в 1966–м. Тогда еще просто Эдик вернулся с чемпионата мира и привез Погальникову бутсы — настоящий Adidas. Натуральный, черный. Погала отбегал в них два сезона, а уходя, передал свой скарб Курневу. Виль Антонович Искорка, знаменитый динамовский администратор, спустя много лет говорил ему: «Вова, я устал ремонтировать твои бутсы. На них уже живого места нет — 33 латки!» А Володя берег их до последнего.
Бутсы того времени — это вообще отдельная тема. Достать настоящую фирму было делом непростым, а достав, за ними ухаживали как за самым модным и дорогим аксессуаром. Утро в день игры на базе в Стайках начиналось одинаково: ребята после завтрака шли на веранду и каждый нес с собой прихваченную со стола порцию сливочного масла. Садились. Брали в руки бутсы. И с любовным трепетом натирали их маслицем. Чтобы были мягкие. Потом — гуталином. И только знаменитый Прокоп по этому поводу совсем не заморачивался: после каждой игры он небрежно бросал свои бутсы под сиденье водителя автобуса, чтобы достать их оттуда непосредственно перед следующим матчем. И как играл!
«Динамо»-1975.
В 1977 году главным тренером в «Динамо» назначили Олега Базилевича, который привез в помощь своих украинских помощников: Петрашевского, Зеленцова и доктора Кажанова. Футбол Базилевича был прост, как танк, и базировался на трех основных китах: никаких стеночек, передача во фланг, прострел. Динамовцы же, а в частности Курнев, ставший к тому времени настоящим лидером команды, привыкли играть в другой, более техничный и умный футбол. Лидер команды молчать не стал, а тренер не стал долго терпеть его недовольство. Быстрым итогом противостояние стал отъезд Курнева в «Пахтакор», где он провел 11 игр сезона–77 и весь следующий год. Играл классно, и в 1979–м возглавивший минское «Динамо» Эдуард Малофеев позвал техничного и забивного полузащитника назад. И тем, возможно, спас ему жизнь. 11 августа 1979 года самолет с футболистами «Пахтакора» на борту потерпел крушение. Команда летела на игру в Минск...
Два года — 1979–й и 1980–й — Владимир Курнев называет лучшими в своей карьере. Это был расцвет замечательного футболиста: он много играл и много забивал, наколотив за два сезона 15 мячей в ворота соперников, вызывался в олимпийскую сборную СССР. Именно в те годы формировались костяк и основная ударная сила команды, которая в 1982–м поставит на уши всю страну своим искрометным футболом, и Курнев был в коллективе видным заводилой.
1979 год. В составе сборной БССР на Спартакиаде народов СССР
Зима 1981–го несла надежду и предвосхищение чего–то важного. Событийного. В преддверии скорого старта сезона в квартиру к Эдуарду Малофееву, куда его позвал начальник команды Леонид Гарай, Владимир Курнев шел счастливым и уверенным в себе человеком. А вышел словно обухом по голове ударенный. Земля уходила из–под ног. В ушах звенело. Подробности разговора пусть останутся секретом, но итог оказался для игрока печальным: из команды его попросили. Он уехал в московский «Локомотив» к Сан Санычу Севидову. Там Курнев плавно завершил свою карьеру, оставив футбол в самом расцвете — в 31 год. «Динамо» в 1982–м стало чемпионом без него.
s_kanashyts@sb.by
Советская Белоруссия №164 (24545). Пятница, 29 Августа 2014.
