16 января 2016 года в результате выполнения иранской стороной условий соглашения по ядерной программе, достигнутого в июле 2015 года, с Исламской Республики Иран были сняты международные санкции. Это историческое событие, наступлению которого весьма активно противились довольно влиятельные силы в разных частях мира, открывает уникальные возможности для взаимовыгодного сотрудничества самых разных стран. И многие уже поспешили ими воспользоваться
Надежды, которые воплощаются в бизнес-планы
Снятие санкций с Ирана означает не просто удаление всех наложенных ранее ограничений для действий Тегерана на международной арене. С экономической точки зрения данное событие имеет мгновенный эффект. Он обусловлен наличием в финансовых учреждниях по сему миру более чем 100 миллиардов долларов, «замороженных» после введения санкций, которые постепенно станут доступными для свободного распоряжения (мгновенно Иран получил доступ к более чем 20 миллиардам долларов). Кроме того, снятие санкций открывает возможности для международной торговли иранскими нефтью и газом. Учитывая то, что данного события вот уже несколько месяцев дожидались несколько супертанкеров, заполненных иранской нефтью, экономический эффект здесь тоже будет почти мгновенным.
Однако более долгосрочные перспективы куда более привлекательны. Причём, не только для самого Ирана, которому есть что предложить миру, но и для его партнёров (включая бывших любителей санкций типа Великобритании) по всему миру. Первым после исторического события в Тегеране побывал председатель Китайской Народной Республики Си Цзинпинь (это, кстати, был первый визит такого уровня из Пекина в Тегеран за 10 лет). Подписано 17 соглашений, включая стратегическое соглашение о развитии отношений на 25 лет. Среди других договорённостей — соглашение о строительстве 900-километрового участка скоростной железной дороги, которая соединит Тегеран и Мешхед и станет важным элементом Экономического пояса Шёлкового пути. Стороны наметили цель увеличить взаимный товарооборот с 52 миллиардов долларов в 2014 году до 600 миллиардов долларов к 2026 году. Кроме того, достигнуты договорённости в сфере совместной борьбы с терроризмом, что крайне важно для Ближнего Востока и Центральной Азии.
Затем президент Ирана Хасан Рухани отправился в Рим, где были достигнуты соглашения в объёме 18,4 миллиарда долларов с итальянской стороной (кстати, до введения санкций Италия была ведущим торговым партнёром Тегерана). После этого прошла встреча с Папой Римским Франциском. Продолжение, как говорится, следует.
Иранская экономика остро нуждается в инвестициях в инфраструктуру, промышленность, энергетику: от станков, буровых установок, грузовиков до микропроцессоров и программного обеспечения. Для одного только гражданского флота, не обновлявшегося с 1979 года, планируется в ближайшее время закупить 100 пассажирских самолётов, а в обозримом будущем — более 500 машин. Кстати, контракт, судя по всему, достанется Airbus. Как и многие другие контракты — европейским и китайским подрядчикам. Неплохая и очень своевременная поддержка стратегических партнёров со стороны Соединённых Штатов Америки, не правда ли?
Страх, который стремится воплотиться в войну
Понятное дело, были у исторического возвращения Ирана в ряды полноправных участников международного сообщества и противники. Правительство Б.Нетаньяху в Израиле делало всё возможное и невозможное, чтобы сорвать историческую сделку и её вступление в силу в 2015 году. Кроме того, Израиль не оставался безучастным и по отношению к сирийскому конфликту, активно играя против Ирана как на уровне разведывательных операций, так и через свои контакты с повстанцами и террористами, участвующими в конфликте.
Ещё более явно против нормализиации вокруг Ирана действовала Саудовская Аравия. Дело не только в лоббистских усилия по срыву «ядерной сделки» и прямой поддержке экстремистских элементов в Сирии, и даже не только в военных действиях против йеменских хуситов. Саудовская Аравия предприняла ряд шагов, напрямую направленных на то, чтобы провоцировать Иран на жёсткие действия, которые помешали бы вступлению соглашения по ядерной программе в силу. К их числу можно отнести, прежде всего, варварские методы ликвидации последствий давки в Мине во время хаджа в сентябре 2015 года (когда тела погибших сгребали бульдозерами), казнь шиитского проповедника Шейха Аль-Нимра 2 января 2016 года, последующий разрыв дипломатических отношений между СА и ИРА и бомбёжку иранского посольства в столице Йемена городе Сане 7 января 2016 года. Примечательно, что последние три события произошли после объявления Эр-Риядом о создании суннитской «антитеррористической коалиции», целью которой, как мы отмечали, будет противодействие растущей роли Ирана в регионе.
Эти провокационные действия, безусловно, дали дополнительные аргументы сторонникам жёстких действий в самом Иране для того, чтобы пренебречь возможностями мирного сотрудничества и начать раскручивать спираль насилия. Так, последовавшее за казнью Шейха Аль-Нимра нападение протестующих на посольство Саудовской Аравии в Тегеране, возможно, было специально спланировано для дальнейшей дестабилизации ситуации. Однако иранские власти не стали становиться на сторону погромщиков и открыли расследование в связи с данным инцидентом, арестовав около сотни человек.
Активно подыгрывала дестабилизации на Ближнем Востоке и Российская Федерация, о чём мы также писали ранее. Укрепляя связи с Саудовской Аравией и её ближайшими союзниками в регионе, выдавливая Иран из Сирии, Москва одновременно подавала сигналы, которые должны были «вдохновить» Тегеран на жёсткое и неосторожное поведение в регионе (например, заявление представителей российского руководства о поставках в Иран комплексов С-300 до сентября 2016 года). Однако, во-первых, на союзничество с Россией как позитивный фактор в гипотетическом военном противостоянии с кем-либо иранская сторона уже давно не расчитывает. Во-вторых, баланс возможностей и рисков при мирном развитии ситуации (даже в случае потери позиций в Сирии) для Ирана куда лучше, чем при любом сценарии военного противостояния с суннитскими странами региона. С какой стороны ни посмотри, для Тегерана и сейчас, и в обозримом будущем куда выгодней развивать мирное сотрудничество, укрепляя свою экономику и обороноспособность, нежели чем ввязываться в противостояние, которое невозможно выиграть. Не говоря уже о том, что Иран и так ведёт напряжённую борьбу с «Исламским государством» в Сирии и Ираке.
А что же Минск?
Минск, конечно, не пропустил такое историческое событие, как снятие международных санкций с Ирана. И Александр Лукашенко, и Министерство иностранных дел сделали заявления, в которых приветствовали такое развитие событий.
Однако в данной ситуации, глядя на сверхбыструю и деловую реакцию западных стран на открывшиеся возможности, нельзя не вспомнить февраль 2015 года. Тогда, почти год назад, в Минске был Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф, прошла его встеча с главой белорусского государства, был анонсирован визит Александра Лукашенко в Тегеран «в ближайшее время». Однако в марте 2015 года в Иран с делегацией полетел только глава МИДа Владимир Макей, что, конечно, на фоне сделанного ранее заявления было снижением уровня представительства. Насколько можно судить, далее, несмотря на активизацию иранского бизнеса в Беларуси во второй половине 2015 года, иранское направление не стало основным при решении вопроса о диверсификации белорусского экспорта для белорусских хозяйственников. Что, конечно, странновато, учитывая привлекательность рынка с 81 миллионом потребителей, развитой промышленностью и большими финансовыми резервами.
Понятно, что у Беларуси на Ближнем Востоке есть традиционные партнёры, отношения с которыми устоялись за последние 10 лет.
Но ведь мы в своём регионе не позволяем никому навязывать нам выбор «между Востоком и Западом», «между Россией и Западом». Так стоит ли нам самим себе навязывать похожий выбор «между суннитами и шиитами» на Ближнем Востоке и упускать столь привлекательные возможности сотрудничества с Ираном?
Думаю, ответ на данный вопрос очевиден.
