Легендарный «летающий танк» — штурмовик Ил–2, ставший для гитлеровцев «черной смертью», был самым массовым боевым самолетом (выпущено 36.163 штуки!) не только в годы Великой Отечественной войны, но и за всю славную историю советских ВВС. Но, увы, мало кто сегодня знает, что заслуженно почитаемый наравне с танком Т–34 и реактивной установкой БМ–13 «катюша» в качестве символа нашей Великой Победы он, как и его славные собратья, получил свое боевое крещение горьким летом 1941 года в боях за Белоруссию. Первый залп «катюш» батареи капитана Флерова, который состоялся 14 июля 1941 года, увековечен мемориалом в Орше и памятным знаком у деревни Пищалово. Двадцать три танка Т–34 вознесены благодарными белорусами на постаменты в наших городах и весях. Но и до сего дня у нас нет достойного памятника ни самолету Победы Ил–2, ни летчикам–штурмовикам 4–го (7–го гвардейского) штурмового авиаполка, погибшим в боях за нашу Родину. Пришло время вспомнить о них, вспомнить всех поименно.
27 июня 1941 года в огненном небе Могилевщины впервые вступил в неравный бой с фашистами искренне называемый фронтовиками «главным самолетом войны» — штурмовик Ил–2. Летчики 4–го штурмового авиаполка, первыми получившие на вооружение совсекретный тогда самолет «Н», не щадя себя, выполняли приказ Ставки Главного командования: во что бы то ни стало задержать передовые части вермахта на рубежах рек Березина и Днепр. За нашу свободу и независимость прославленный полк заплатил очень дорого: 75 самолетов не вернулись на аэродром, 43 авиатора навсегда остались лежать в белорусской земле. Летчики полка гибли по–разному, но могил у них, увы, чаще всего не было. Одни, сгорая вместе с самолетом, в крутом, отвесном пике врезались в земную твердь. Другие, не дотянув на обессиленном, изрешеченном немецкими снарядами «илюхе» до родного аэродрома, падали в труднодоступных местах — лесах и болотах, в реки и озера. Большинство и до сей поры достойно не увековечены и числятся в безнадежном списке «не вернувшихся из боевого вылета». Горько на душе — этот последний вылет длится для них и их родственников уже долгих 65 лет.
Первые взлеты
Зимой 1941 года полк решили сделать скоростным бомбардировочным и начали переучивать на самолет СБ. Весной вдруг стали переформировывать в ближнебомбардировочный на Су–2. И лишь 5 мая назвали его 4–м штурмовым, вооруженным самолетами Ил–2. Самих самолетов, правда, не было. Руководящий состав полка во главе с майором Гетьманом в авральном порядке отправили прямо на Воронежский авиазавод, где еще только начинали выпуск Ил–2. На освоение совершенно не знакомого для летчиков самолета давались буквально считанные дни. Переучивание чрезвычайно осложнялось тем, что спарок — учебно–тренировочных самолетов Ил–2 — не было, каких–либо учебных пособий по нему — тоже. В начале июня первые Ил–2 приземлились на полевом аэродроме полка, который располагался у совхоза имени Карла Либкнехта, рядом с городом Богодуховым. Без раскачки, поначалу на ощупь да на глазок, началось освоение грозного «илюхи». Всего через две недели пилоты, едва освоив на Ил–2 взлет–посадку да полет по кругу, пойдут вместе с ним в бой. И не подведут.
Согласно внезапно поступившему приказу 25 июня они должны были убыть на фронт. Полк еще не был боеготов, но трагически складывающаяся на Западном фронте обстановка не оставляла выбора. Конечной точкой перелета был назван Быхов.
Когда стало известно, что полк перебрасывают в Белоруссию, то самыми популярными людьми в части стали «бульбаши». В именинниках ходил летчик 5-й эскадрильи младший лейтенант Коля Грицевич, с удовольствием показывал на карте-схеме города Орши родной дом № 20 по улице Энгельса, командир звена старший лейтенант Соломон Готгельф, с улыбкой вспоминал учебу в Лепельской школе-семилетке и Минском физкультурном техникуме командир звена старший лейтенант Валентин Подлобный, делился яркими воспоминаниями о службе командиром роты в 110-м стрелковом полку 37-й стрелковой дивизии Белорусского военного округа командир 4-й эскадрильи капитан Владимир Лесников. Но больше всех радовался лейтенант Александр Валькович. Одним из предполагаемых мест базирования полка рассматривался аэродром Мачулищи под Минском. А от него до Сеницы, родной деревни Вальковича, всего-то несколько километров. Но увидеть отчий дом ему было не суждено. Из–за отказов и неполадок до Быхова долетели только 56 штурмовиков из 72. И уже вечером 27 июня звено самолетов вылетело на первое боевое задание. В небо поднялись лучшие: командир 1–й эскадрильи капитан Петр Спицын на самолете № 205, его заместитель капитан Константин Холобаев и замполит эскадрильи старший политрук Виктор Филиппов. Первый боевой вылет стал для них, увы, и первым учебным! Но боевое крещение (своего рода премьера нового самолета) состоялось! Все три штурмовика успешно вернулись на аэродром в Быхове.
28 июня последние наши части покинули Бобруйск, и немцы вошли в город, но с ходу форсировать Березину не смогли. Связи с наземными войсками у штурмовиков не было, и где враг наводит переправы, толком никто не знал. Утром на разведку взлетели 6 самолетов. Радиосвязь на штурмовиках наладить не удалось, да и дальность ее оставляла желать лучшего, поэтому все с нетерпением ждали посадки разведчиков. Сели на Быховский аэродром не все. Не вернулся опытнейший летчик, заместитель командира 2–й эскадрильи старший лейтенант Александр Кузьмин. Первая боевая потеря полка... Этот день стал по–настоящему черным для 2–й эскадрильи. Не успели самолеты зарулить на стоянки, как на аэродром налетела стая немецких бомбардировщиков. Под бомбами стервятников погибли командир эскадрильи капитан Александр Крысин, командир звена старший лейтенант Илья Захаркин, летчик младший лейтенант Александр Мещеряков и мастер по вооружению младший сержант Роман Камоха. (По архивным документам полка все четверо захоронены на кладбище в Быхове, но найти их могилы мне там не удалось.)
Они горели над Бобруйском
Горели, но с курса не сворачивали... 29 июня небо над Бобруйском и переправами через Березину буквально плавилось от немецкого зенитного огня. Но именно в этот день летчики 4–го полка совершили больше всего вылетов за все время боев в Белоруссии. 64 раза они поднимались с Быховского аэродрома и не давали фашистам переправляться через реку. Однако и наши потери были очень большими: 13 самолетов и 5 летчиков. На глазах у товарищей ушли в свое последнее огненное пике полыхающие самолеты лейтенантов Абрама Пушина и Василия Баранова, младшего лейтенанта Евстафия Сосника. Не вернулись из боевого вылета, сложив голову за родную белорусскую землю, младший лейтенант Николай Грицевич и командир звена старший лейтенант Соломон Готгельф.
Обстоятельства и место гибели одного из летчиков — белоруса Николая Грицевича — стали известны лишь в мае 1972 года, да и то благодаря неравнодушной девушке Татьяне Бураковской, потратившей на это не один год поисков. Из рассказов жителей деревни Роги Гончанского сельсовета Кличевского района выходило, что вечером 29 июня 1941 года, срезав верхушки лип над хутором Гуры, на поле сел изуродованный множеством пробоин советский самолет. Местные мужики вытащили из кабины дымящегося самолета русоволосого летчика в темно–синем комбинезоне. Он был тяжело ранен в голову и громко стонал. Отнесли в хату Анастасии Кривонос, как могли, оказали помощь, но на следующий день пилот скончался. Похоронили отважного сокола на местном кладбище, установили деревянный памятник, краской написали фамилию. К сожалению, время сделало свое дело, и имя летчика оказалось утрачено. По воспоминаниям старожилов, его фамилия — Гришкевич или Грицевич. Долгий и настойчивый поиск Тани Бураковской увенчался успехом: с помощью Подольского архива удалось не только установить личность летчика, но и найти родственников, которые прислали фото Николая. Сомнений у сельчан не осталось: это тот самый пилот. Так вернулся к нам из безвестности выпускник Таганрогской военной школы пилотов имени Чкалова, летчик–штурмовик младший лейтенант Николай Афанасьевич Грицевич.
30 июня воздушные бои над переправами у Бобруйска разгорелись с новой силой. 21 штурмовик обрушил свои бомбы и снаряды на вражеские понтонные переправы. Удары загнали немцев буквально под воду: в районе Щатково и Доманово они начали форсировать Березину, пустив танки по дну реки. Но большие неприятности нашим летчикам доставляли «мессеры», поэтому 15 штурмовиков в этот день атаковали Бобруйский аэродром, уничтожив там 12 немецких истребителей. Знали бы наши пилоты, какое осиное гнездо они растревожили! Уже 29 июня на захваченные фашистами под Бобруйском аэродромы сели самолеты самой мощной в ВВС Германии 51–й истребительной эскадры, в четырех отрядах которой имелось 12 эскадрилий, а это около 160 новейших на тот момент истребителей «Мессершмитт» 109Ф–2! В ней были собраны лучшие летчики люфтваффе, имеющие опыт боевых действий во Франции, Англии и Польше. К 22 июня 1941 года на боевом счету эскадры был 691 самолет, сбитый в небе этих стран. Возглавлял ее самый знаменитый немецкий летчик того времени подполковник Вернер Мельдерс, ставший лучшим немецким асом еще в Испании. Большинство этих «псов–рыцарей» получили от наших летчиков и зенитчиков по заслугам. Одни оказались сбиты и погибли, другие получили тяжелые ранения или попали в плен.
Но 30 июня 1941 года опыт, мастерство, да и фортуна оказались на стороне немцев. Этот день стал самым черным в истории советской авиации. По приказу маршала Шапошникова по переправам в районе Бобруйска, кроме 4–го штурмового полка, наносили удары все боеспособные самолеты дальнебомбардировочных и бомбардировочных авиаполков, действовавших на западном направлении. Атакуя немецкие войска без прикрытия истребителей, они понесли тяжелейшие потери. К исходу дня Мельдерс доложил в штаб 2–го воздушного флота об уничтожении его асами 110 советских самолетов (по данным командования ВВС Красной Армии, наши потери составили 82 самолета). 4–й полк потерял 6 штурмовиков. На аэродром в Быхове не вернулись заместители командиров эскадрилий, участники боев в Финляндии старшие лейтенанты Николай Голубев и Федор Сигида, командиры звеньев старшие лейтенанты Валентин Подлобный и Семен Слепцов, летчик Александр Лапшов. Лишь в 1966 году стало известно, что одного из погибших летчиков — Федора Сигиду — нашли и похоронили местные жители на кладбище деревни Вороновичи Бобруйского района.
1 июля 14 самолетов полка вновь вылетели на штурмовку переправ у Бобруйска. Остальные стали готовиться к перелету на аэродром под Климовичами. В тот день из боевого вылета не вернулся только наш земляк лейтенант Александр Валькович. Самолеты Николая Лобанова и Ивана Иванова получили тяжелые повреждения во время вынужденных посадок. В 8 часов вечера немцы предприняли массированный налет на Быховский аэродром и, выходя из–под удара, в небо по тревоге поднялись все не успевшие перелететь на новое место базирования самолеты. В сумерках многие летчики потеряли ориентацию. В районе Суража сели Николай Смурыгов и Феофан Денисов, у Костюковичей — Владимир Зайцев, немного не дотянув до аэродрома — Степан Куликов. Самолеты получили повреждения, и не все удалось восстановить. Трагически сложились обстоятельства для Александра Булавина — он погиб при аварийной посадке у города Сеща. И, несмотря ни на что, на следующий день полк совершил 11 боевых вылетов, в большинстве закончившихся удачно.
В 17 часов звено самолетов во главе с заместителем командира эскадрильи кавалером ордена Красной Звезды старшим лейтенантом Василием Широким вылетело для удара по немецкой колонне у деревни Турки Бобруйского района. Во время атаки зенитным огнем были подбиты самолеты самого Широкого и его ведомых — младших лейтенантов Петра Волкова и Феодосия Денисюка. Василий сумел развернуть свой горящий самолет и направить его на скопление немецких машин, совершив один из первых огненных таранов в Великой Отечественной войне. Денисюк дотянул до своей территории и сел в район Акуличей. Петр Волков погиб. Вернувшись в полк, Денисюк доложил о геройском поступке своего командира. Но не в пример подвигу Гастелло, совершенному легендарным капитаном только через три дня, должной оценки свершенному тогда не последовало. Скорее всего, свидетельство одного Денисюка посчитали недостаточным. Да и награждали в первые месяцы войны очень скупо.
3 июля 13 самолетов полка в который уже раз штурмовали переправы у Бобруйска. Там и в этот день разгорелось настоящее пекло. У немцев стреляло все, что могло стрелять. Казалось, полыхало само небо. Из этого ада на родной аэродром не вернулись заместители командиров эскадрилий по политической части старшие политруки Владимир Василенко и Серафим Дрюков, заместитель командира эскадрильи кавалер ордена Красной Звезды старший лейтенант Василий Кошелев, летчики младшие лейтенанты Анатолий Кривич и Александр Алексейкин.
Немцы, обнаружив новое место базирования наших штурмовиков, стали частыми «гостями» над ним. Полку Гетьмана пришлось перелететь на аэродром у Ганновки в Климовичском районе.
Действуя с 4 по 7 июля с аэродрома Ганновка, 4–й полк не потерял ни одного летчика. С каждым днем росла боевая выучка пилотов, совершенствовались их летные навыки, нарабатывались тактические приемы. Но доставалось это очень дорогой ценой. Боевое донесение от 7 июля гласит: 4–й полк имеет всего 11 боеготовых самолетов, еще 4 неисправны. Из–за нехватки самолетов летать приходилось в несколько смен.
8 июля летчики полка совершили 11 вылетов на штурмовку переправ на Березине, 6 — на Бобруйский аэродром. Немцы атаки не ожидали, и штурмовикам удалось стремительным ударом уничтожить здесь 4 самолета. Наши потеряли двух опытных летчиков, участников боев в Финляндии — лейтенанта Николая Ткаченко и младшего лейтенанта Василия Сорокина. Успевшее взлететь дежурное звено «мессеров» догнало молодого пилота Константина Кротова и беспрерывно обстреливало его самолет до самого аэродрома в Ганновке. Но сбить так и не сумело! Кротов успешно сел, а его изрешеченный пулями штурмовик погрузили на железнодорожную платформу и отправили для изучения невероятной живучести в НИИ ВВС в Москву.
9 июля наши решили вновь нанести удар по Бобруйскому аэродрому. Чтобы застать там как можно больше немецких самолетов, взлетали рано утром, еще в темноте. В 3 часа 21 минуту в свете костров первые штурмовики начали подниматься в черное небо. Атака получилась стремительной и результативной. Группа майора Гетьмана успешно сбросила бомбы на дремавшие на рассвете немецкие истребители, уничтожив 7 из них. Но не спали немецкие зенитчики. Эта атака стоила жизней младшему лейтенанту Александру Кузьмичеву и одному из самых легендарных и опытных летчиков полка капитану Николаю Саталкину.
11 июля штурмовики совершили последний боевой вылет с аэродрома в Ганновке и перебазировались на аэродром Каничи у Костюковичей. В этот день из района Сердюков в Могилевской области не вернулись лейтенант Мухамеджан Шакирджанов и младший лейтенант Иван Солдатенко. Солдатенко долгие годы считался погибшим, но, как оказалось, был ранен, выжил и встретил Победу диспетчером в Качинском авиаучилище.
Крыло к крылу, к руке — рука
Боевые действия полк с последнего для него аэродрома на белорусской земле в Каничах вел с максимально возможной интенсивностью. Самолетов осталось мало, многие из летчиков погибли, но остальные, сплотившись в могучий боевой организм, каждый день стремились нанести врагу как можно больший урон. Они неудержимо рвались в бой, прекрасно понимая, что многие из него не вернутся.
13 июля, нанося удар по дороге Горки — Горы, восточнее Дрибина, погиб участник советско–финской войны лейтенант Андрей Алексеев. Похоронен в поселке Ленинский Темнолесского сельсовета Дрибинского района. 20 июля из района Кричев — Горбатка не вернулся командир 4–й эскадрильи кавалер ордена Красной Звезды капитан Владимир Лесников. 25 июля у Мстиславля погиб лейтенант Григорий Столетний. 26 июля в районе Кричева сбит младший лейтенант Василий Рязанов. Лишь в 1967 году стало известно, что в том бою Василий выжил, а погиб и похоронен под Ленинградом, в поселке Ропша Ломоносовского района.
Согласно оперативной сводке 4–го шап за 29 июля в 7 часов 45 минут пара штурмовиков (ведущий — старший лейтенант Сергей Плешков) совершила налет на восточную окраину Кричева. Повторный вылет выполнило звено самолетов (ведущий — капитан Петр Спицын, ведомые — старший лейтенант Сергей Плешков и лейтенант Владимир Зайцев). Опытные летчики, участники боевых действий в Финляндии Сергей Плешков и командир звена кавалер ордена Красной Звезды Владимир Зайцев из боевого вылета не вернулись. В оперативной сводке говорится, что Зайцев был сбит и упал на восточном берегу реки Сож. После войны в урочище Кузиновка у Сожа обнаружены останки Плешкова, которые 9 мая 1957 года торжественно перезахоронили в братскую могилу в Кричеве.
30 июля в районе Кричева погиб заместитель командира эскадрильи лейтенант Николай Конов. По архивной справке, летчика похоронили у поселка Домамеричи Климовичского района, но его могилу мне найти не удалось. 3 августа во время выполнения задания в районе Кричева убит младший лейтенант Константин Карпенко. Как указано в документах полка, «похоронен в М–Каничи». Возможно, это Малые Каничи?
Наземные войска с каждым днем все больше и больше просили огневой поддержки от штурмовиков, но те появлялись в воздухе все реже и реже. Командование ВВС Западного фронта потребовало отчета. Майор Гетьман доложил, что с 27 июня по 20 июля полк выполнил 287 боевых вылетов. В этих боях потеряно 59 самолетов. К 26 июля количество выбывших самолетов возросло до 66. К 1 августа в строю 4–го шап, с учетом полученных от 430–го шап особого назначения штурмовиков, состояло всего 6 боеготовых самолетов...
Полк почти весь погиб, защищая Могилевщину... Оставшиеся в живых летчики полка передали последние 3 самолета 215–му штурмовому полку и убыли в тыл на доукомплектование. О героических делах 4–го штурмового полка страна узнала лишь в октябре 1941 года, когда все центральные газеты напечатали указы Президиума Верховного Совета СССР, согласно которым 4–й полк первым в ВВС награждался высшей наградой страны — орденом Ленина, его командир майор Гетьман удостаивался звания Героя Советского Союза, а 32 летчика и техника — орденов и медалей. Для сорок первого года это беспрецедентное событие. Ордена Ленина удостоены батальонный комиссар Б.Рябов и капитан К.Холобаев, ордена Красного Знамени — младший политрук Я.Боровиков, лейтенант П.Жулев и капитан М.Иванов. Девятнадцать авиаторов — в списке награжденных орденом Красной Звезды. Среди них совсем молодые летчики Н.Синяков, Н.Смурыгов, В.Шахов, М.Варфоломеев, Ф.Денисов. Восемь человек удостоены медали «За отвагу». Правда, вручены эти награды лишь 3 мая 1942 года — вручены тем, кто к тому времени не погиб. А таковых осталось очень немного...
20 мая 1942 года прославленный 4–й полк, с марта ставший 7–м гвардейским, войдет в состав 230–й штурмовой авиадивизии полковника С.Гетьмана и завершит войну в поверженном Берлине.
«Ваш грозный строй летит в века»
Эти слова начертаны на памятнике авиаторам 230–й Кубанской Краснознаменной ордена Суворова штурмовой авиадивизии, открытом 9 мая 1968 года в Керчи Героем Советского Союза генерал–майором авиации Семеном Гетьманом. В специальной нише памятника установлена капсула с фамилиями 717 авиаторов дивизии, погибших в годы войны. Есть в скорбном списке и летчики, павшие за Белоруссию летом 1941 года, есть и те, кто погиб, освобождая ее в июне сорок четвертого. 24 июня 1944 года у деревни Сухари Могилевского района погибли два экипажа 7–го гвардейского полка: летчик — гвардии старший лейтенант Георгий Ляшенко, воздушный стрелок — гвардии младший сержант Владимир Четвериков и летчик — гвардии старшина Иван Просяник, воздушный стрелок — гвардии ефрейтор Василий Морозов. Сегодня в списках захороненных в Сухарях числятся только Ляшенко и Просяник, правда, Просяник записан там как Просянин и ошибочно причислен к 1–му авиаполку. Воздушных стрелков в этом перечне почему–то нет.
26 июня 1944 года во время штурмовки немецкой колонны в районе Дружба — Горбовичи — Гришаново атакованы «мессерами» и не вернулись на свой аэродром летчик гвардии младший лейтенант Александр Пронин и воздушный стрелок гвардии ефрейтор Виктор Петриченко. Место захоронения экипажа неизвестно. На следующий день во время атаки моторизованной колонны на дороге Могилев — Ильинка — Новопашково сбит кавалер ордена Красной Звезды гвардии младший лейтенант Евсей Цукров. Летчик похоронен в деревне Каменные Лавы Шкловского района, но числится там под фамилией Чукров.
В годы Великой Отечественной войны на фронтах сражалось 168 штурмовых полков, 46 из них стали гвардейскими. 900 летчиков–штурмовиков удостоены высокого звания Героя Советского Союза, 27 — дважды. Первым 27 июня 1941 года под Бобруйском начал громить фашистов 4–й (ставший за героизм и отвагу 7–м гвардейским) штурмовой авиаполк. Здесь, в небе Могилевщины, зарождалась слава «летающего танка», слава советской штурмовой авиации. В будущем году исполняется 70 лет боевому дебюту легендарного самолета в белорусском небе. Появится ли у нас в Бобруйске или Быхове памятник, посвященный этому историческому событию?
Репродукции фото летчиков сделаны автором, публикуются впервые.
