«Террористы», «сепаратисты», «незаконные вооруженные формирования», «организованные преступные группировки», «локальный конфликт», «криминальные авторитеты» — эти термины, увы, стали привычными в последние два десятилетия. Но они вполне подходят в качестве определения истинной сути банд нацистских недобитков, наводнивших южные и западные регионы Белоруссии в послевоенное лихолетье. Орудовавшие в 40 — 50–х на Брестчине, Гомельщине, Гродненщине боевики Армии Крайовой, украинского антисоветского подполья, как и их вдохновители из потерпевшего крах третьего рейха, мнили себя освободителями, идейными борцами с большевизмом. Действовали, однако, в совершенно криминальном, разбойном, изуверском духе. Украинская повстанческая армия (УПА), организация украинских националистов (ОУН), белорусское националистическое подполье, бывшие полицаи — эти обломки гитлеровской свастики в своем стремлении выжить любой ценой развязали в юго–западных районах БССР настоящий криминальный беспредел. Если не поддаваться псевдореволюционным эмоциям, не идти на поводу площадной эйфории, а верить документам, фотографиям, экспертизам, то именно под таким углом зрения и стоит рассматривать кровавые следы, оставленные бандеровцами на белорусской земле. Прежде чем бездумно отзываться на выкопанные из старых лесных схронов лозунги, славить молодчиков в пилотках вермахта, сегодняшним излишне горячим юнцам стоило бы подучить историю. «Героям слава»? Ну–ну...
Финал Соловья–разбойника
Аккуратно подшитые в папках с грифом «секретно» машинописные страницы материалов из Центрального архива КГБ Беларуси выносят вердикт: такие «герои» уж точно славы и почестей не заслужили.
Читаю выдержки из докладных записок начальника управления МГБ по Брестской области полковника Марчика министру государственной безопасности БССР генерал–лейтенанту Цанаве и недоумеваю: неужели именно за такие «подвиги» львовские хлопцы и говорят «вялики дякуй» участникам маршей престарелых бандеровцев?
...19 августа 1949 года с территории Украины вышла бандгруппа численностью 6 — 7 человек и сожгла помещение Леликовского сельсовета Дивинского района вместе с хранившимися там документами. После чего ограбила деревенский магазин и скрылась на территории Ратновского района Волынской области.
А вот еще сведения об очередной «героической» акции оуновцев. 29 ноября 1950 года. На хуторе Дубровка Ореховского сельсовета Малоритского района в доме местного жителя собрались... нет, не вооруженные офицеры, а простые работяги заготовительных организаций «Уполминзага». И не тактику зачистки леса от националистов обсуждала бригада, а вопросы выполнения крестьянами района плана по льнозаготовкам. Однако, видимо, этот безобидный план очень мешал борцам за «самостийность». Через окно по сельчанам резанула автоматная очередь. Один из представителей «Уполминзага», наверное, в бронежилете родился — отделался легким ранением. А вот раны депутата Ореховского сельсовета Ивана Луцика оказались смертельными...
Разве так, стреляя в спины безоружных, становятся легендами для потомков? Видимо, именно так... Хотя, судя по архивным документам, в лесу недолго праздновали свой «великий подвиг» — нападение исподтишка на заготовщиков льна. 17 декабря 1950–го в Малоритском районе была проведена операция по ликвидации бандгруппы ОУН. Оперативно–войсковой группой убит некто по прозвищу Соловей — главарь так называемого районного провода организации украинских националистов по Шацкому, Заболотьевскому районам Волынской области УССР и белорусской Малоритчине. Выражаясь нынешним сленгом криминалитета — местный «смотрящий». Ведь биографию Соловья–разбойника без натяжки можно назвать преступной, уголовной. Хотя все начиналось, как у миллионов советских парней. Известно, что будущий бандеровский авторитет с 1939 по 1941 год служил в Красной Армии. Но в начале войны дезертировал, прихватив оружие, и в 43–м всплыл в рядах ОУН. С октября 44–го бандитствовал в различных шайках УПА. В 45–м дослужился до районного проводника ОУН. По данным управления МГБ по Брестчине, банда Соловья принимала активное участие в совершении террористических актов в отношении советско–партийного актива, грабежах и разбоях. При ликвидации главаря захвачены автомат ППШ, пистолет ТТ с боеприпасами, большое количество документов и фотографий участников банды...
Но Соловей — очевидный антигерой тех событий. Теперь перейдем к героям подлинным. В докладных записках, направленных минскому руководству полковником Марчиком, неоднократно упоминается подполковник Рогов.
Документ с автографом Цанавы
Листаю свой блокнот с выписками из чекистских архивов (здесь и далее стилистика сохранена): «В соответствии с указанием МГБ БССР об окончательном разгроме ОУНовского подполья и бандгрупп, действующих на территории Брестской области, 10 мая 1949 года были созданы три оперативные группы. Одну из них возглавил заместитель начальника управления МГБ по Брестской области подполковник Рогов. В задачу возглавляемой им оперативной группы входила ликвидация ОУНовского подполья в Дивинском районе и разгром украинской националистической банды «Дворко», которая была уничтожена в июне 1949 года». Именно Рогов был направлен в тот же регион Брестчины после налета бандеровцев на Леликовский сельсовет и деревенский магазин. «Для расследования произошедшего и розыска террориста была направлена оперативная группа под руководством товарища Рогова», — такое сообщение получило руководство МГБ БССР от начальника брестского управления после убийства депутата Луцика.
«Под его руководством в декабре 1950 года была ликвидирована бандгруппа «Соловья», — эта фраза уже из другого документа — датированного августом 1951 года наградного листа, представляемого к ордену Красной Звезды полковника Алексея Борисовича Рогова. Под одобрительным заключением старших начальников — подпись министра госбезопасности Белорусской ССР Л.Цанавы. Эту уникальную страницу с автографом соратника другого Лаврентия — Берии — я нашел в личном деле А.Б.Рогова. Впрочем, любой из листов 200–страничного досье, к которому впервые прикоснулся журналист, по–своему уникален. Бережно переворачивая страницу за страницей, я совершил своеобразное погружение — туда, где стук печатной машинки в кабинете следователя быстро сменялся на лесное эхо автоматных очередей, где болотный туман скрывал потайные тропы к бункерам и схронам. Туда, где затаились боевики, всегда готовые нанести удар из–за угла. Это и многое другое — пущи, укрывавшие мерзавцев, горы папок с делами на истинных, а не мнимых врагов государства, засады, допросы, рутинная работа чекистов с агентурой — теперь станут для меня фоном для портрета офицера госбезопасности, который вместе с товарищами выкорчевывал из нашей земли корни сломленной в мае 1945–го гитлеровской кроны.
Из библиотекарей — в следователи
Алексей Борисович Рогов — один из тех, кто своей ежедневной работой вписывал яркие и драматические строки в постскриптум к Великой Отечественной войне. Всем известно высказывание Феликса Дзержинского: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». С другой стороны, понятно, что к этому идеалу всегда, в том числе и сейчас, добавлялись и иные требования. К примеру, умение работать с людьми, быть коммуникабельным, не только назубок знать законы и матчасть табельного оружия, но и, что называется, видеть человека насквозь. Чекисту–профессионалу противопоказано быть этаким бездумным рубакой — в органах, в том числе и в суровое военное время, всегда ценились эрудированность сотрудников, аналитический склад ума. И, само собой, в 1930–е не обходилось без идеологизации кадровой работы: кандидат в чекисты, несомненно, имел преимущество, если был рабоче–крестьянского происхождения. Безусловно, всем этим параметрам соответствовал на заре своей чекистской карьеры и Алексей Рогов. Родился в 1915 году в деревне Ильницы Тверской губернии (в советские времена — Калининская область) в обычной по тогдашним меркам крестьянской семье. Отец — Борис Федорович 1870 года рождения, мать — Анна Демьяновна 1878 года рождения. Брат Иван. Сестры — Александра, Прасковья, Мария, Анна, Пелагея, Анастасия. Алеша Рогов — седьмой ребенок, самый младший. Вероятно, воспитание в многодетной семье, оставшейся без кормильца в 1930–м, становление в народной среде и заложило в мальчишке основы так затем пригодившихся в условиях борьбы на невидимом фронте качеств: общительности, стремлению к постоянному совершенствованию, образованию, умению быстро усваивать и отбирать нужную информацию, способности конкурировать и просчитывать действия оппонента на несколько шагов вперед.
...Четкий, разборчивый почерк, лаконичные ответы товарища Рогова на внутриведомственную анкету... Пытаюсь, насколько возможно, больше узнать о дорогах, которые привели деревенского паренька в ряды чекистов. 1931 — 1932 гг. — секретарь сельсовета деревни Большое Мякишево. 1932 — 1935–й — студент педагогического техникума города Весьегонска Калининской области. 1935 — 1936–й — пропагандист райкома ВЛКСМ. 1936 — 1938 гг. — красноармеец, младший командир 22–го стрелкового полка 8–й стрелковой дивизии Белорусского особого военного округа. Приказом Военсовета БВО утвержден начальником библиотеки военной части.
Из служебно–политической характеристики, предоставленной в органы НКВД командиром части 4757 полковником Романовым и и.о. комиссара той же в/ч старшим политруком Кутиным в июле 1938 года: «Тов. Рогов, работая в части, показал себя как активно знающий дело, дисциплинированный начальник библиотеки. Политически развит хорошо, одновременно является групповодом политзанятий и пропагандистом комсомольской школы, занятия проводит хорошо, работает над дальнейшим повышением своего теоретического уровня. Дисциплинированный, идеологически выдержан, морально устойчив. Общителен с красноармейской массой и начсоставом, среди которых пользуется авторитетом. Принимает активное участие в массово–политической работе клуба. Сейчас временно выполняет обязанности начальника клуба, с работой справляется».
Уже с сентября, пройдя тщательную спецпроверку (в личном деле Рогова — десятки справок о благонадежности брата, всех сестер, супруги — «компрометирующих связей не обнаружено»), Алексей стажируется в качестве помощника оперумолномоченного 4–го отдела УГБ НКВД Белорусской ССР. На «отлично» сдает теоретический курс на трехмесячных курсах переподготовки оперативных работников. Какие лекции читали молодым чекистам? «Основы марксизма–ленинизма», «Агентурно–оперативная работа и ее особенности», «Борьба с иностранными разведками», «Следственное дело», «НКВД в отраслях народного хозяйства», «Работа особых органов», «Троцкистско–бухаринская и прочая агентура иностранных разведок».
Тайна особых спецзаданий
Очередная ступень в служебной лестнице — старший следователь 3–го отдела УГБ НКВД БССР.
Из аттестационного листа на присвоение специального звания «младший лейтенант госбезопасности», датированного 19 июля 1939 года: «Рогов А.Б. правильно ориентируется в материалах следствия и определяет главное в деле. Допросы ведет грамотно. В деле разоблачения врага настойчив, в работе усидчив».
Война застает Рогова уже на должности заместителя начальника отделения НКВД...
Удивительный документ из личного дела! Даже не верится, что так хорошо сохранился оригинал удостоверения, выданного молодому чекисту народным комиссариатом внутренних дел БССР 26 августа 1941 года. «Выдано сотруднику НКВД БССР — мл. лейтенанту Госбезопасности тов. Рогову А.Б. в том, что он направляется со спецзаданием на линию фронта из Борзнянского района Черниговской области УССР. Совместно с тов. Роговым следует спецгруппа работников органов НКВД в количестве 10 чел. на грузовой автомашине. Просьба ко всем воинским частям оказать содействие спецгруппе в выполнении полученного им задания».
Какое это было задание? Можно только строить догадки. Навожу справки... В 66–й день войны, когда заместителем наркома внутренних дел БССР полковником Мисюревым этот мандат был подписан, разразилась первая чернобыльская катастрофа: немцы захватили Чернобыль. 26 августа 3–я танковая дивизия вермахта устремилась на Новгород–Северский Черниговской области. Поддержанная ударами авиации и артиллерийским огнем, она потеснила части 143–й стрелковой дивизии РККА, овладела городом, захватила мост через Десну и плацдарм на ее юго–восточном берегу. К Новгород–Северскому срочно перебрасывалась вновь пополненная 132–я стрелковая дивизия генерала Бирюзова. Силами 307–й, 269–й, 282–й, 155–й стрелковых и 4–й кавалерийской дивизий была сделана попытка нанести контрудар в направлении города Стародуб Брянской области. В междуречье Судости и Десны завязались кровопролитные бои... В каких эпизодах ожесточенного сражения участвовал младший лейтенант НКВД Алексей Рогов? Ответ на этот вопрос личное дело чекиста не дает. Из документов того периода известно, что особисты, в частности, занимались борьбой с дезертирством. Только в Смоленской области в период отступления из Белоруссии и в начале Смоленского сражения особыми отделами НКВД были задержаны 50.000 — 60.000 советских военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта, — сравнимо с численностью общевойсковой армии того времени... Нужно было фильтровать задержанных, выявлять предателей, самострелов. А еще — бороться с немецкими лазутчиками, саботажниками. Конвоировать, допрашивать, преграждать путь паникерам... У сотрудников НКВД, в том числе у следователей, был свой, ответственный, участок работы.
Скупы строчки о фронтовых заданиях Рогова в его досье. Прошлое не желает раскрывать все тайны до конца. Известно, что в 41–м Рогов служил старшим следователем особого отдела НКВД 10–го воздушно–десантного корпуса. В 42–м находился в должности следователя–особиста 41–й гвардейской стрелковой дивизии. В 43–м — заместитель начальника отделения контрразведки «СМЕРШ» 6–й армии. Сталинградский, Донской, 3–й Украинский фронты, новые звания: лейтенант, старший лейтенант, капитан... О том периоде напоминают медали «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда». Но, думаю, не только эти награды стали главной памятью следователя НКВД Рогова о первых победах над фашистским зверем. Каждый солдат и командир в тех страшных битвах видел свою войну. Танкист — из башни боевой машины, снайпер — в оптический прицел. А молодой чекист обладал информацией, которая даже сейчас доступна не всем, увидел, до какой деградации и садизма дошли оккупанты и их приспешники из числа перебежчиков, воевавших против красноармейцев уже в рядах вспомогательных формирований вермахта. Так в душе офицера рождалась лютая ненависть, которая потом давала Рогову силы без устали преследовать затаившихся в послевоенное время нацистских палачей.
Охотник на карателей
В ноябре 1943 года капитан госбезопасности Рогов начинает службу в должности начальника следственного отдела управления НКГБ БССР по Гомельщине. Освобождение области от фашистов было еще в разгаре, последний населенный пункт советские войска освободят только 13 июля 1944–го, однако уже полным ходом шло выявление бывших полицаев, агентуры абвера, проводилось тщательное расследование военных преступлений оккупантов.
Из характеристики на А.Б.Рогова, написанной 12 декабря 1944 года начальником управления УНКГБ Гомельщины полковником Фукиным: «За время его работы начальником следственного отдела следственным аппаратом закончено 770 следственных дел на 1.007 человек, из коих наиболее характерными являются: дело на группу в 6 человек агентуры немецкого контрразведывательного органа «ГМ», дело на группу в 13 человек агентуры «Зондерштаба Р». Дело на резидентуру немецкой контрразведки в количестве 8 человек. В процессе следствия выявлены новые лица и арестованы дополнительно 4 человека. Дело на 12 человек — участников массового расстрела советских граждан в Уваровичском районе. Два таких же дела на 10 и 12 человек по Ветковскому району и другие дела».
Еще одну высокую оценку работы Алексея Рогова нахожу в аттестационном листе на присвоение ему звания подполковника. 8 февраля 1945 года заместитель наркома госбезопасности БССР по кадрам подполковник Прибов докладывал Цанаве: «На освобожденной территории от войск противника сумел правильно организовать следственную работу и, несмотря на большое количество поступивших в следственное производство следственных дел, добился положительных результатов в окончании их».
Шелестят страницы ведомственного досье. Лаконичные строки рапортов, анкет, материалов спецпроверок, аттестационных и наградных листов одновременно говорят обо всем и ни о чем. Личное дело Алексея Борисовича Рогова проливает свет на некоторые подробности его участия в борьбе с националистическим подпольем и лесными бандитами. В то же время сложно сказать, что стоит за формулировками вроде «грамотно ведет допросы». Что это означало в военные, послевоенные годы? Возможно, поддавшись стереотипам, навязанным детективами и сериалами вроде «Штрафбата», пытаюсь догадаться, каким был Рогов: добрым или злым следователем? Скорее всего, действовал по ситуации. Ведь одно дело, как повсеместно практиковалось в 30–х, выбивать признательные показания в шпионаже из командиров РККА, профессоров, поэтов, партийных деятелей. Жертвы репрессий, не выдерживая пыток, подписывали что угодно, шли под расстрел, растворялись в ГУЛАГе. И совсем другой коленкор — острая необходимость как можно быстрее изобличить коварного, имеющего большой боевой опыт врага, пока он вновь не выстрелил из–за угла. В условиях борьбы с УПА (которая, по сути, конечно же, была не армией, а почти мафиозной, террористической структурой, осевшей на территории Западной Белоруссии еще с времен польской оккупации) совершенно немыслимо, буквально смерти подобно было действовать методами поиска «врагов народа» образца 1937 года. Выбивать показания из невиновных, бодро рапортовать о сотнях арестованных, а затем пытаться как–то объяснить и начальству, и землякам, почему тогда до сих пор продолжаются бандеровский беспредел и теракты. Рогов и его товарищи по оружию предпочитали изобличать подлинных врагов. И не на бумаге, шитой белыми нитками!
С мая 45–го Алексей Борисович уже на западе республики — возглавляет следственный отдел управления НКГБ по Гродненской области. Из личного дела подполковника Рогова узнаю, что только с июня 1945 по январь 1946 года следователями–чекистами Гродненщины закончены и направлены по подсудности более 800 дел: «Из числа арестованных и разоблаченных участников польских повстанческих формирований в процессе следствия дополнительно выявлено и арестовано 550 человек — участников «АК».
Из характеристики на заместителя начальника следственного отдела управления МГБ по Полоцкой области А.Б.Рогова (4 октября 1947 года): «Следственную работу знает хорошо, непосредственно ведет следствие по наиболее серьезным делам. В июне — дело на немецкого агента и начальника 2–го отделения районной полиции А., от которого были получены развернутые показания в своей преступной деятельности. По показаниям А. было арестовано 5 человек предателей. Тов. Рогов принимал участие в расследовании по групповому делу на участников антисоветской подпольной националистической организации «Союз Белорусских Патриотов». В данное время ведет дело на Б. — агента немецкой контрразведки органа «СС–Ягдфербанд «Ост».
Война после войны
В канун нового, 1948 года подполковник Рогов идет на повышение — в Брест, начальником следственного отдела областного управления МГБ. А с лета 1950 г. — заместителем начальника УМГБ Брестчины (на этом посту ему присвоено очередное воинское звание «полковник»).
Строки из служебной характеристики от 3 июля 48–го: «За первую половину года отделом закончено свыше 100 следственных дел... По материалам следствия арестовано 57 человек...» О некоторых делах имеются подробности: «Лично разработал мероприятия и руководил операцией по захвату руководителя польской подпольной контрреволюционной организации в Брестской области Миронюка»; «В декабре 1950 года под непосредственным руководством тов. Рогова была ликвидирована бандгруппа «Соловья», сам руководитель банды «Соловей» был убит»; «В январе и феврале 1952 г. УМГБ в Березовском районе вскрыта и ликвидирована антисоветская подпольная организация украинских националистов. Активное участие в ликвидации этой организации принимал тов. Рогов».
И более поздняя запись в личном деле, датированная 5 октября 1955 года, когда Алексей Рогов служил начальником 4–го отдела УКГБ при Совете Министров БССР по Гродненской области: «За сравнительно короткий срок смог мобилизовать оперативный состав на ликвидацию имевшихся в прошлом недостатков и значительное улучшение работы 4–го отделения. В области ликвидированы остатки вооруженных банд националистического подполья, оперсостав под руководством тов. Рогова стал работать более напряженно и целеустремленно... Лично ведет наиболее серьезные дела оперативного учета...»
В соответствии с рапортом начальника УКГБ при СМ БССР по Гродненской области полковника П.Сотского в 1957 году за отличную службу начальник 4–го отдела УКГБ полковник Рогов поощрен приказом председателя КГБ при СМ БССР генерал–майора А.И.Перепелицына.
Рассекретить во имя памяти
За 32 года выслуги Алексей Борисович был не только удостоен множества наград (кроме фронтовых медалей и ордена Отечественной войны первой степени, ордена Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, знак «Почетный работник НКВД», почетная грамота Верховного Совета БССР), но и не раз поощрялся материально. В частности, за участие в операции по ликвидации на Брестчине в 1951–м бандгруппы Анушко. Цитирую один из приказов: «Объявить благодарность и денежное вознаграждение в сумме 1.200 рублей за разработку и ликвидацию коменданта «АК».
Конечно, в работе каждого следователя, оперативного работника случаются «глухари», проколы, недоработки. Тем более что на юго–западе Белоруссии чекистам противостояли отнюдь не мальчики для битья. Но чекист Рогов всегда умел работать над недостатками. Начальство отдавало должное умению офицера держать удар: Алексей Борисович всегда направлялся на самые ответственные участки вплоть до выхода на пенсию в 1969–м. Служил начальником управления МГБ по Полесской области, начальником отдела МВД БССР, заместителем начальника УКГБ Гродненщины, начальником 1–го отдела 2–го управления КГБ при Совете Министров республики. Ушел из жизни в Минске в мае 1986 года...
Когда я изучал личное дело Рогова, подумал о существующей несправедливости: ведь героям невидимого фронта как бы изначально предначертано быть «неизвестными солдатами». До конца жизни они молчат, скрывая прошлое даже от близких, не распространяясь о наградах, званиях и должностях. В итоге мы порой гораздо больше знаем о преступниках, извергах, террористах, нежели об их разоблачителях. Мне кажется, подобный не совсем правильный порядок вещей нужно изменять — во имя светлой памяти о таких честных и порядочных офицерах наших спецслужб, как Алексей Рогов.
В следующем году родные и близкие, коллеги отметят 100–летие со дня рождения Алексея Борисовича. Думаю, было бы весьма к месту увековечить его память (мемориальной доской либо названием улицы), к примеру, в Малоритском районе Брестской области, где в далеком декабре 1950 года благодаря подполковнику Рогову и его товарищам смолкло запятнанное кровью мирных жителей оружие лесного разбойника Соловья...
Фото и копии документов представлены пресс–службой КГБ Беларуси.
Автор и редакция выражают признательность сотрудникам Центрального архива Комитета государственной безопасности и пресс–службы КГБ за всестороннее содействие в подготовке публикации.
Советская Белоруссия №101 (24484). Суббота, 31 мая 2014 года.
