Мираж

«Этих людей не нужно звать — они приедут сами. На помощь всем, кто остался один на один с бедой, кто лишился крыши над головой из–за пожара, наводнения или землетрясения...» — такими словами начиналась корреспонденция «Спасти и сохранить», опубликованная в «СБ» 7 апреля 2004 года. Речь шла о создании при Белорусском обществе Красного Креста специальной Службы катастроф. Минул год. Самое время навестить эту службу...

Приходите послепослезавтра

Самое время, поскольку недавно человечество пережило глобальный катаклизм — цунами в Юго–Восточной Азии. Катастрофа напомнила людям, что, во–первых, расслабляться нельзя даже в райских местах: стихийное бедствие может прийти и сюда. Что, во–вторых, отсутствие на месте подготовленных спасателей многократно увеличивает число пострадавших. К тому времени, когда международная помощь добралась до зоны бедствия, тысячам людей она уже была не нужна.

Время, поскольку на дворе март и Беларусь целиком покрыта метровыми сугробами. И хотя наша страна избавлена, слава Богу, от бедствий внезапных, она подвержена, увы, напастям регулярным: наводнениям и подтоплениям. Уместно напомнить также об авариях техногенных. К ним в самых благополучных странах готовы всегда. Рассчитывая не только на спасателей–профессионалов, но и на обученных волонтеров. Во всем мире к ним прежде всего относят добровольцев из Красного Креста.

Головной офис Белорусского общества Красного Креста (БОКК) расположен в Минске на улице К.Маркса. Самый центр столицы. По соседству — британское посольство, напротив — Конституционный Суд, чуть дальше — Администрация Президента. Я не жду, конечно, что где–то здесь, во дворах, стоят спецмашины; что в подвалах размещены склады с палатками, имуществом и медикаментами; что рядом сидят в ожидании чрезвычайной ситуации люди с красными крестами на рукавах. Но, очевидно, где–то все это должно быть. Как, например, в пожарных службах МЧС, в отделениях скорой помощи, в подразделениях МВД — там, где готовы к экстренному вмешательству в ход событий.

Сюда, в головной офис БОКК, и обращаюсь, представившись и объяснив свой интерес. Мне говорят, что «этим вопросом» занимается только заместитель генерального секретаря Владимир Ярмолик, который командирован в Казахстан. Жду. После возвращения в течение недели пытаюсь В.Ярмолика застать. Звоню в течение всего дня, приезжаю утром — как на работу. Напрасно. Ответ секретаря всегда один: недавно был, вот–вот будет. Хотя трудно отделаться от впечатления, что говорить со мной не хотят.

Отчаявшись, прошу приема у первого лица, генерального секретаря Антона Романовского, чтобы задать единственный вопрос. Наш короткий разговор заслуживает того, чтобы его процитировать полностью.

— Антон Алексеевич, представим, что возникла чрезвычайная ситуация. Как будет реагировать Красный Крест? Как будут оповещены подготовленные люди, сколько их будет, как скоро и где они соберутся? Что погрузят, на какую технику и где все это базируется?..

— Давайте мы с вами договоримся о встрече, я вам все расскажу.

— Когда на эту встречу можно рассчитывать?

— Оставьте координаты. Сейчас у меня нет времени, ожидаю представителей посольства Финляндии... Согласуем, оставьте координаты.

— Можно ли встретиться сегодня днем? Вечером? (Мы говорим, напомню, ранним утром. — В.П.)

— Нет.

— Завтра?

— Нет.

Замечу для читателя. Если вы думаете, что журналисты сидят в редакции и ждут, когда где–нибудь что–либо произойдет, вы сильно заблуждаетесь. Неожиданными, увы, бывают лишь криминальные происшествия и аварии. Все остальное предсказуемо, поскольку жизнь в нашей стране подчинена цивилизованному порядку. Как правило, мы загодя знаем о предстоящем запуске технологической линии, соревновании, официальном визите, выпуске нового телевизора или открытии фермы. Именно поэтому оказываемся в нужное время в нужном месте и успеваем с новостью к читателю.

Более того, четкому графику подчинена и жизнь редакции. Взявшись за тему, журналист ее заявляет в обязательный план, для статьи уже выделяется место: в номере через неделю, на такой–то странице. Такая обязательность — проявление нашего уважения к вам, читатель. Конечно, была запланирована и моя статья про готовность Красного Креста к чрезвычайным ситуациям: ее уже ждали, меня торопили. Когда и если паводок затопит деревни, говорить об этом будет поздно. Признаться, такое встречаю впервые: в ответе на простейший вопрос меня «мурыжат» неделю и, похоже, готовы «мурыжить» дальше. Я не готов терпеть такое неуважение к газете и читателю. В продолжении разговора настаиваю:

— Время не терпит, я буду вынужден сам искать ответы, искать базу, технику, подготовленных людей.

— Ищите, это ваш вопрос. Только не надо лоббировать интересы некоторых людей...

— Вы не поняли мой вопрос. Я никого не лоббирую, лишь хочу знать действия Красного Креста в чрезвычайной ситуации...

— Я потом расскажу... Хотя это функция МЧС, а не Красного Креста. Но мы эту функцию тоже выполняем.

— Скажите, чтобы долго не искать, куда мне позвонить, куда поехать, чтобы увидеть все самому: людей, технику, склады. Назовите адрес!

— У нас с вами, прямо скажу, разговора не получится. Вы предвзято относитесь.

— Разубедите меня фактами!

— Расскажем, когда будет время.

На том мы и расстались. Признаюсь читателю, что перед разговором с А.Романовским я уже знал: Службы катастроф в БОКК нет. К тем, кто «потерял крышу над головой», люди не приедут: не на чем и некому. Знал, хотя с трудом верил, что можно столь странно распорядиться серьезной и многочисленной техникой (она была!) и, что самое главное, можно так отнестись к многочисленным добровольцам и волонтерам.

Потемкинская деревня

Еще до разговора я побывал на так называемой базе БОКК (не один, конечно, а с тем, кто знает ситуацию изнутри). Ее читатель видит на снимке. Она расположена в деревеньке Слободка, возле трассы Минск – Брест, в 30 километрах от столицы. Жители деревни, чьи дома буквально соседствуют с «базой», даже не припомнили, когда эти двери кто–либо открывал. Когда–то здесь было много добра и техники, были даже мотоциклы БМВ. Потом все пропало.

В закоулках улицы Дружной, возле столичного вокзала, мы обнаружили фирменный прицепной фургон с эмблемой Красного Креста. Он, не найдя применения, ржавеет здесь уже четыре года! До этого несколько лет ржавел в другом месте. Возле НИИ ЭВМ до самого последнего времени так же стояла и ветшала другая техника: цистерна для питьевой воды, дизель–генератор, полевая кухня... Подчеркну: не сохранялась, не поддерживалась в рабочем состоянии, а именно ржавела. Но к моменту нашего приезда куда–то бесследно исчезла.

Впрочем, это лишь жалкие остатки того, чем когда–то располагал Красный Крест. Первый отряд Службы катастроф БОКК был создан более 10 лет назад. Еще в апреле 1994 года добровольцы прошли обучение в Германии. После этого Общество Красного Креста земли Северный Рейн–Вестфалия подарило белорусским коллегам все, что необходимо для оказания помощи 500 потерпевшим: грузовики, микроавтобусы, те самые мотоциклы БMВ, реанимобиль «Мерседес», оборудованные палатки с надувными матрасами, печками и одеялами. Имелось ровно 500 комплектов посуды: вилки и ложки, даже термосы и мясорубки — все, что необходимо по немецким стандартам. Не забыли даже ситечки для чая. Имелась новенькая ярко–оранжевая спасательная форма с изготовленными немцами же шевронами: «Беларускi Чырвоны Крыж. Служба катастроф».

Все это конвоем из трех десятков машин было доставлено в Беларусь. Автомобили были заправлены «под пробку» и тщательно укомплектованы. Были выделены немалые деньги для строительства базы Службы катастроф.

Все мы знаем, что немецкая машина даже при ежедневной эксплуатации запросто служит два десятка лет, — у меня самого такая. Тем более долговечна спецтехника, которой предписано главным образом стоять и обслуживаться, лишь изредка выезжая на учения. Какая такая «амортизация» съела немецкие дары?

Строго говоря, уже 10 лет назад в БОКК для Службы катастроф было все. Немцы всячески заверяли, что готовы помогать и впредь — все зависит от встречных импульсов белорусской стороны. Но со временем увидели, что никаких учений БОКК не проводит, что техника простаивает, ржавеет и нужна лишь для «отчетного» показа гостям. В земле Северный Рейн–Вестфалия охладели к сотрудничеству с белорусами. БОКК обратилось в Красный Крест земли Баден–Вюртемберг, где история повторилась: энтузиазм, помощь (грузовик «Скания» с прицепом, палатки...), совместные учения... Вскоре — охлаждение.

Со временем и белорусские добровольцы, пришедшие в Красный Крест на обучение, поняли свою главную задачу: «потемкинские показы». Первую группу БОКК набрало в 1993 году. Потом — на целых 10 лет — провал! Вторая собралась лишь в 2004–м — о ней и шла речь в публикации «Спасти и сохранить». Что вышло в итоге?

Вот протокол собрания группы. Повестка дня: о результатах реализации проекта «Развитие Службы катастроф БОКК». Среди курсантов — пенсионеры МВД, карьерный дипломат, слесари, студенты, журналисты...

Цитаты из выступлений: «...занятия велись кое–как, нам предлагали расписываться в чистых ведомостях», «...команда добровольцев не создана, спонсорские деньги ушли не по назначению», «...мы никому не нужны». Постановили: уведомить руководство БОКК и Международную федерацию Красного Креста, что цель проекта — создание отряда из 40 добровольцев — не достигнута.

Честно говоря, мне и сейчас трудно представить, как работает «механизм». Предположим: что–то, не дай Бог, произошло в 200 км от Минска, нужна срочная помощь. Кто поедет в очаг бедствия, если студент (обученный, подготовленный доброволец) — на сессии, журналист — в командировке, врач — в операционной?.. Как структуры Красного Креста работают в Европе, мне пояснил один из членов последней группы, участник гуманитарных операций на Балканах. В резерве какого–нибудь провинциального Красного Креста не 40 добровольцев, а много больше: 100, 400 человек. Среди них всегда найдутся два–три десятка, которые свободны и выедут немедленно. Потом люди сменяются. Все они четко знают, что непосредственная работа в очаге поражения (разбор завалов, поиск уцелевших...) — дело МЧС. Красный Крест занят только людьми: разбивает лагерь (это целая наука!), согревает, кормит, утешает, если надо. Всем тонкостям добровольцы обучены, на регулярных учениях они свои навыки пополняют и получают соответствующие документы. За этим пришел сюда и мой собеседник. Но БОКК затеяло очередную малопонятную реорганизацию, в итоге — ни серьезной подготовки, ни учений (даже национальных, не говоря о международных), ни сертификата. Пшик!..

Вот в чем тонкость! Кто–то проводит свободное время с байдаркой, палаткой, в зарубежной турпоездке... В Красном Кресте все совмещено: лагеря, экстремальные условия и — учения за рубежом, встречи с коллегами. Общение! Это никак не отдых, но образ жизни, основанный на благородных устремлениях. Красный Крест — лишь одна из многих гуманитарных волонтерских организаций. Как меня заверили, и в Беларуси найдется не одна тысяча добровольцев, готовых предложить свою помощь. Красному Кресту, похоже, они не нужны. БОКК могло бы (обязано бы!) их порывы оценить и направить в нужное русло. Но фактически их успешно подавляет, дискредитируя благородные идеи. Что взамен? Бумажное шуршание, чиновничья суета, надувание щек?..

Специально подчеркну, что не касаюсь других сфер деятельности БОКК. Надо же чем–то заниматься в огромном минском офисе, в районных отделениях столицы и других конторах, разбросанных по всей стране. Мне рассказывали, что особенно любят в БОКК распределять зарубежную гуманитарную помощь и сочинять программы, под которые можно просить спонсорские деньги. Впрочем, сейчас мы говорим о БОКК только применительно к чрезвычайным ситуациям.

В белорусском МЧС мне на видеокассете показали, как действует Красный Крест в таких ситуациях. Но то был украинский Красный Крест — на международных учениях «Транскарпатье». Надувной модуль, великолепное и разнообразное оснащение, обученные люди...

Картина никак не подтверждает слова А.Романовского, что «это функция МЧС, а не Красного Креста». Их опровергает и протокол о намерениях, подписанный БОКК и МЧС в апреле 2003 года. Раздел «Сферы сотрудничества сторон», пункт первый: взаимодействие по вопросам защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. Следует десяток конкретных подпунктов. Похоже, БОКК намеревалось–таки кое–что делать. В МЧС меня заверили, что в случае чего справятся и сами. Есть техника, модули, склады и запасы, подготовленные люди, учения проходят регулярно... «Участие» БОКК ограничилось какой–то брошюркой.

Но вот самый важный документ, касающийся нашей темы. Фонд срочной помощи для реагирования на бедствия — одна из международных структур Красного Креста — рассылает в национальные организации обширный вопросник. Создается европейский механизм «управления катастрофами», нужно знать, на что он может опереться в любой стране. Из десятков вопросов выберем два. «Какие материальные возможности имеются у вас для реагирования на бедствия? (Автомобили. Грузовые автомобили. Компьютеры. Чрезвычайный запас. Другое указать.)». «Как вы оцениваете возможности обученного персонала вашего общества по шкале 1 — слабо, 5 — отлично?»

Читатель, полагаю, может ответить сам.

Как уважать себя заставить?

Строго говоря, Красный Крест умеет заставить себя уважать. Не все, возможно, заметили, но с машин «скорой помощи» изображение креста исчезло. Взамен возникли цифры «03». Собственно, Красный Крест как символ принадлежит исключительно одноименному обществу добровольцев, имеющему давнюю и славную историю. Этот знак носили Даша Севастопольская, рядовые санитары войн и носители царственных фамилий. Хотя и в Беларуси право на символ принадлежит только БОКК. Но это не заслуга самого общества — это прописано в специальном Законе «О Белорусском обществе Красного Креста», принятом в 2000 году.

Формальных признаков для уважения хватает — и немало наверняка добрых дел и хороших проектов на счету Красного Креста — но как с другими реалиями? Не знаю, какое такое «лоббирование» с моей стороны имел в виду г–н Романовский. Но хотелось бы знать, чьи интересы «лоббирует» само БОКК, кому служит? Убрав крест с машин «неотложки», БОКК вовсе устранило красивый символ жертвенности и благородства из нашей жизни. Заметьте, что я старательно избегаю формулировок «проедание», «разбазаривание». Хотя применительно к БОКК приходилось слышать и более резкие...

Могут возразить: общество добровольное, денег из бюджета не требует, обходится пожертвованиями. Если что–то в нем не так, если его помощь скорее виртуальна, если имущество и средства расходуются бездарно, то пусть это заботит его членов. Нам–то что?

А вот что. Беларусь на международной арене позиционирует себя — и с полным правом! — как экономически сильное, динамично развивающееся государство. У нас один из самых высоких в мире темп роста ВВП. Мы производим практически все: от гигантских автомобилей до суперкомпьютеров. Вот почему белорусы с достоинством смотрят в глаза гражданам самых процветающих стран.

За минувшее время хотя бы один, хотя бы для приличия «выставочный» отряд Службы катастроф можно было создать? В Германии они — моторизированные, оснащенные, всегда готовые действовать — имеются повсеместно.

Полагаю, мы вполне в состоянии помочь не только себе, но и другим, нам ли стоять с протянутой рукой? Почему облик Беларуси в глазах тех же немцев — стараниями того же БОКК — выглядит столь жалко? Почему на карте Международного Красного Креста наша страна остается «белым пятном»? Или, скорее, «черной дырой», где растворяется щедрая (до известных пор) международная помощь? Хорош, однако, менеджмент в БОКК!

Строго говоря, мы могли бы достойно укомплектовать Службу катастроф и своей техникой, своим имуществом. Только умелое приложение собственных сил может вызвать уважение мирового сообщества волонтеров. Никак не готовность принять и поделить чужую помощь.

Но если вернуться к нашему главному вопросу: о риске чрезвычайных ситуаций, о почти неизбежном паводке... На кого надеяться? Да, у нас есть МЧС и Минздрав, санэпидслужба и гражданская оборона, где свое дело знают. В случае чего государство обойдется, конечно, и без Красного Креста. А жаль.