На прошлой неделе в нашей газете было опубликовано довольно любопытное исследование — надо заметить, одно из многих — на тему о том, откуда пошла и как сформировалась украинская нация. Редакция призвала столь же обстоятельно поразмышлять и о генезисе белорусов. О том, кто мы, откуда и куда идем? Своими размышлениями на эту тему поделился Игорь МАРЗАЛЮК, доктор исторических наук, профессор, член Совета Республики Национального собрания. Предлагаем вниманию его статью.
Что такое белорусская национальная идея? Какой смысл стоит за этим словосочетанием, в чем ее важность для общества и государства?
Само собой, что говорить о национальной идее можно лишь только в одном случае — если существует особый, самостоятельный народ, стремящийся к созданию собственной государственности или уже ее обретший, требующий суверенного права на управление своей землей, — именно такая общность людей и называется нацией. Таким образом, говоря о белорусской национальной идее в самом общем смысле этого слова, мы утверждаем факт существования самостоятельной белорусской нации. Под белорусской нацией, в свою очередь, понимается общность людей, которые свою страну называют Беларусью, а себя — белорусами.
Любая национальная идея — это ответ на три фундаментальных для любого народа вопроса: откуда мы? кто мы? куда мы идем?
Откуда мы?
Белорусский народ как явление историческое сформировался далеко не сразу, его появлению предшествовало несколько периодов в развитии общностей, вне которых невозможно представить нашу доисторию и протоисторию.
Самый древний период, его можно назвать внутриутробным, наша этническая доистория, индоевропейский. Это период индоевропейского единства, общности, существовавшей в эпоху бронзового века (III — II тысячелетия до нашей эры) на территории Евразии — общих предков армян, славян, балтов, греков, германцев, кельтов, романцев, хетов, иранцев и ряда других этнических общностей. Древнейшее языковое наследие, сохранившееся и дошедшее до нас из той эпохи, — санскрит. В лингвистике существует понятие общей индоевропейской лексики — тех слов, которые есть во всех современных индоевропейских языках. Это общее наследие сохранилось, дошло до наших дней в общности преданий, легенд, сказок, традиционных орнаментов и символов, характерных для всех современных народов, имеющих индоевропейское происхождение.
Следующий период нашей доистории — балто–славянский. Самые близкие языки из индоевропейских — языки балтской и славянской языковых групп. Это позволяет утверждать о существовании в эпоху раннего железного века (I тысячелетия до н.э.) некогда единой общности — общих предков всех славянских и балтских народов. Подчеркнем: эта общность — общий предок для всех современных славянских и балтских народов без исключения.
Очень важным этапом нашего протоисторического бытия является период общеславянского единства. Это время существования единой славянской общности, формирования самостоятельного славянского языка, самосознания и культуры (IV — VIII вв. н.э.). Белорусы могут гордиться тем фактом, что именно земли Белорусского Полесья — от Бреста на юго–западе и Гомеля на юго–востоке — являются древнейшей частью славянской прародины. Археологические исследования последних десятилетий показали, что здесь находятся древнейшие поселения на Земле первой, бесспорно, славянской культуры — пражской. Белорусское Полесье, таким образом, это исходная территория, где произошло рождение и оформление общеславянской общности. Самые древние славянские поселения датируются здесь IV в. н.э. Белорусская Припять, Горынь, Днепр и Сож, а не Висла и Одер являются древнейшими реками славянской прародины. Именно отсюда в ходе последующих столетий происходило расселение, освоение, завоевание и колонизация славянами иных европейских земель.
Правдой является и то, что Верхнее Понеманье и Белорусское Подвинье — это те земли, которые были заселены балтами не только в эпоху раннего железного века, но и в раннем Средневековье. Здесь славянская колонизация столкнулась с балтской стихией, что существенно повлияло и на антропологию, и на фольклор, и на материальную культуру наших предков. И это тоже наше наследие.
Период восточнославянского единства, эпоха Киевской Руси, древнерусский период. Это время появления государственности у восточных славян и их трех древнейших государствообразующих центров, наиболее остро соперничавших между собой за гегемонию в Восточной Европе в IX — XI столетиях — Киевского, Полоцкого и Новгородского. Во время Владимира Святославича, крестителя Руси, было создано государство, объединенное не только железом и кровью, но и заложенным в ходе христианизации единством духовной культуры, общностью веры Христовой. Эти процессы привели к возникновению и развитию единого культурного кода — книжности, единого литературного языка и самосознания, нашедшего отражение в терминах «Русь», «русская земля». Именно эту общность ничто не мешает нам называть исторической Русью — общей колыбелью современных белорусов, украинцев и русских (великороссов). На протяжении столетий, в том числе и в эпоху ВКЛ, самоназванием наших предков оставался термин «Русь» и производные от него термины «русины», «русские». Да и наше нынешнее самоназвание, Беларусь, белорусы, производны, уж простите за банальность, от термина Белая Русь.
Таким образом, истоки нашей государственности — в восточнославянских княжествах Киевской Руси. В первую очередь в самом самостоятельном из всех их — в Полоцком княжестве. А также Туровском, Смоленском, Чернигово–Северском и Галицко–Волынском княжествах. Напомним, что Мстиславское княжество — удел Смоленской земли, Гомельщина — составная часть Чернигово–Северских земель. Верхнее Понеманье первоначально входило в состав Киевской земли, а потом было частью Галицко–Волынского княжества.
Эпоха ВКЛ. В границах этого государства окончательно оформляются языковое своеобразие, единая этническая территория и те этнографические признаки, которые мы сегодня зовем белорусскими. Таким образом, эпоха ВКЛ для нас — отправная точка рождения и существования собственно белорусского народа. Белорусский язык как самостоятельная лингвистическая единица окончательно оформляется к XV столетию.
Эта эпоха — время великих культурных свершений, время культурной белорусской экспансии, время, когда наш язык, наша правовая и государственная традиция были образцами для подражания для литовской политической элиты на ранних этапах существования ВКЛ.
Автор этих строк далек от той мысли, что ВКЛ можно называть только белорусским государством. Влияние и определяющая роль политической литовской элиты на его возникновение и развитие для профессионального историка очевидны. Однако ВКЛ никогда не стало бы великим княжеством, если бы в его существовании не были заинтересованы и наши предки. Путь к сотрудничеству и уступкам нашей элите со стороны литовской знати был долог и тернист. Право на свою часть государственности в ВКЛ, на свое место под солнцем наши предки отстаивали с оружием в руках. Были и попытки создать великое княжество русское со столицей в Полоцке в XIV — XV веках, но русинский (старобелорусский) сепаратизм так и не стал реальностью именно из–за заинтересованности в сохранении ВКЛ не только со стороны литовской знати, но и нашей, для которой Вильно постепенно стало их столицей. Ни Полоцк, ни Смоленск не смогли на равных конкурировать с Вильно. Поэтому наше боярство и мещанство ожесточенно защищало свои замки и города во время почти беспрерывных войн Москвы и Литвы в XVI веке.
Все изменилось лишь в Речи Посполитой, да и то окончательно только в XVIII столетии, когда и литовцы, и наши предки почти целиком утратили в результате тотальной полонизации собственную элиту и мещанство. Однако крах высокой старобелорусской культуры, разрушение традиционной конфессиональной структуры общества, изменение языковой и исторической идентичности в среде нашей знати и мещанства приобретает лавинообразный характер уже в конце XVI — XVII веках.
Как ни горько это признавать, но почти вся высокая культура XVIII — первой половины XIX столетия, созданная представителями местной знати, была вариантом польской культуры. Все, что мы можем сказать и про Адама Мицкевича, и Станислава Монюшко, и Наполеона Орду, этот список можно еще долго продолжать, что это наши земляки, своим происхождением связанные с Беларусью. Повторим, земляки, но не белорусы по национальности. Не чувствовали они себя белорусами, никто их при жизни белорусами не считал да и сами себя они к белорусскому народу никогда не относили. На «краёвом» (региональном) уровне они себя считали литвинами, а на национальном — поляками. Польша для них — это синоним Речи Посполитой, включающий в себя и земли ВКЛ, и земли Короны (этнической Польши). Своим родным языком они считали польский, а не какой–либо иной.
Однако среди и православного, и католического, и униатского духовенства в среде мелкопоместной шляхты и мещанства Беларуси были те, кто поляками себя не считал еще и в первой половине XIX столетия. Люди этого круга стремились развивать белорусскую культуру, они ясно осознали благодаря образованию, посредством изучения собственной исторической традиции, этнографии, фольклора, генеалогии, что их родина — Беларусь, а не Литва или Польша.
Вторая половина XIX столетия стала временем, когда белорусская интеллигенция в полный голос заявила о себе, требуя признания права белорусского народа на собственную государственность, развитие родного языка и культуры.
Студенты Санкт–Петербургского университета, народовольцы, основатели журнала «Гомон» (1884 г.), шкловский мещанин, еврей по этническому происхождению, Хаим Ратнер и мстиславский мещанин, православный белорус Александр Марченко, первыми формулируют белорусскую национальную идею, обосновывают право белорусского народа на национальную государственность (в виде автономии в составе России). Они утверждали, что белорусы — самостоятельный славянский народ, а не ветвь либо составная часть какой–либо иной национальной общности. Вслушаемся в их призыв, который без всякого преувеличения можно назвать первым национальным белорусским манифестом:
«Долой эксплуатацию, мы сами желаем управлять собой! Долой чужие руки, Белоруссия должна быть для белорусов, а не для чуждых элементов! Довольно нам подчиняться сильнейшим и ждать, куда они нас поворотят, — направо или налево!.. Мы сами должны завоевать себе свободу, не возлагая надежды на других!»
Подобные идеи развивались в жесткой конфронтации с польской элитой Беларуси, которая видела в белорусском движении лишь российскую интригу против «польскости» на «Крэсах». Любой представитель высшего сословия, кто смел лишь заикнуться о своей «белорускости», в этой среде немедленно подвергался остракизму. Весьма показателен пример с княгиней Марией Магдаленой Радзивилл из Завишей (1861 — 1945). Хорошо известно, что она не жалела собственных средств на издание книг и на литовском, и на белорусском языках, поддерживала «Нашу Нiву», благодаря ее финансовой поддержке был издан и бессмертный «Вянок» Максима Богдановича. Мария Магдалена Радзивилл в 1912 году прямо заявила в интервью газете «Минское русское слово»:
«Я считаю себя белоруской литовского происхождения, также как и мой муж, полькой же я себя не чувствую совсем».
Подобные высказывания стали причиной её бойкотирования польским обществом, польской аристократией Беларуси и Литвы — здесь ее с издевкой стали называть Магдаленой Ивановной.
Подчеркнем еще одну принципиальную вещь — со времен «Гомона» и до времени создания «Нашай Нiвы» белорусское движение развивалось в первую очередь как антипольское, основным врагом и оппонентом этого движения был польский национализм. Ставка делалась на сотрудничество, в первую очередь с политической элитой России. Естественно, что речь шла не о дружбе с великодержавными российскими шовинистами, для которых белорусского народа не существовало в принципе и по определению. Напомним малоизвестный факт — А.И.Луцкевич, лидер БСГ, будущий премьер–министр БНР, был дружен с П.Н.Милюковым, а партия кадетов оказывала финансовую поддержку «Нашай Нiве».
Послереволюционный период показал принципиальную правильность подобной стратегии — большевики, Советская Россия, в конце концов поддержали белорусскую советскую государственность. От возрожденной Польши же белорусы, равно как и украинцы, в политическом плане не получили ровным счетом ничего, кроме планомерного уничтожения белорусских школ, политики полонизации и колонизации «осадниками» «Крэсов Всходних», так польские шовинисты официально называли Западную Беларусь, концлагеря для политзаключенных в Березе–Картузской и тюрьмы на Лукишках в Вильно.
Да, в БССР были сталинские репрессии, да, от них очень существенно пострадала и белорусская интеллигенция, равно как и иные социальные группы нашего народа, но факт остается фактом — без БССР не было бы современной суверенной Республики Беларусь, нашего общего национального дома.
Кто мы?
Мы белорусы. Это значит, что большая часть из нас является наследниками Руси Литовской (Белой Руси), восточнославянской руси или русинов православного вероисповедания, меньшая же — литвинов, римо–католиков, первоначально балтоязычных, бывших еще в XIV — XV вв. составной частью литовской этнической общности в эпоху ВКЛ. Эти литвины были переходной этнической категорией, которая постепенно ассимилировалась в языковом и ментальном плане. Сегодня одна часть этих людей имеет белорусское национальное самосознание, другая — считает себя поляками. На западе страны до сих пор сохранились и те, кто говорит на литовском языке и сохраняет литовское национальное самосознание. Из потомков религиозных конверсантов, предки которых были либо православными, либо католиками, состоит третья субкультурная группа современной белорусской нации — протестанты.
Белорусские татары, мусульмане–сунниты, белорусские евреи–литваки и великороссы–староверы столетиями живут вместе с этническими белорусами на одной земле. Мы все вместе переживали и общее горе, и общую радость, поэтому все мы, граждане Беларуси, независимо от расы, вероисповедания и этнической принадлежности сегодня составляем то единство, имя которому БЕЛОРУССКАЯ НАЦИЯ. Нас объединяет общая любовь к нашему национальному дому, общая солидарность, взаимопомощь и взаимовыручка, общие традиционные моральные ценности.
Вместе с тем, ни умаляя и ни принижая роль и значение каждой вышеупомянутой традиции, мы должны честно признать — главной культурообразующей силой, сформировавшей нынешнюю белорусскую нацию, было христианство. Роль и значение православия как первой среди равных христианских конфессий страны в процессе духовного становления и развития нашего народа нельзя переоценить.
Невозможно, бесполезно и бесперспективно отрицать и общее восточнославянское культурное и цивилизационное наследие, память о котором никогда не исчезала в нашем народе. Память об общем истоке, единой этнической и исторической традиции, восходящей к эпохе Киевской Руси, прекрасно осознавалась великими национальными будителями нашего народа в конце XIX — начале XX века. В связи с этим весьма уместно напомнить ответ на вопрос «Кто мы такие?» величайшего белорусского поэта всех времен — Максима Богдановича:
«...рускiх народаў тры. Усе яны аднаго кораню, але шмат часу жылi паасобку i так сталася з iх тры розных народы; у кожнага — сваё найменне, свая гаворка, свае звычаi, свае песнi, свая вопратка.
Адзiн рускi народ жыве пад Масквою i далi; завецца ён велiкарускiм. Другi жыве пад Кiевам i завецца украiнскiм.
Мы — трэцi народ рускага кораню, завёмся беларусамi, i старонка наша завецца Беларусь. Ёсць памiж нас праваслаўныя, ёсць i каталiкi, але народ з нас адзiн, бо ў ва ўсiх адна гаворка, адны звычаi, адны песнi, адна вопратка, адзiн лад жыцця».
Куда мы идем? «Беларусь для Беларуси — Беларусь для мира!»
Беларусь возникла на цивилизационном разломе православного Востока и католического Запада. Взаимоотношение православных и католиков в нашем далеком (и не очень) прошлом были не пасторальными и весьма далекими от идиллии. Однако сегодня главное другое. После многолетних советских гонений на Церковь в Беларуси произошел настоящий религиозный ренессанс — представители всех традиционных конфессий получили возможность свободно исповедовать свою веру.
Парадоксально, но факт — постсоветская Беларусь сегодня является носителем и хранителем базовых традиционных христианских ценностей европейской цивилизации, во всех трех ее разновидностях — православной, католической и протестантской. Более того — белорусское государство их бережно сохраняет и культивирует, в то время как в новой Европе под видом гендерного равенства и культурного разнообразия насаждается и культивируется антихристианское мировоззрение, противное базовым ценностям и традициям европейской цивилизации, — происходит пропаганда гомосексуализма, легализация однополых браков, профанируется институт традиционной семьи.
Таким образом, Беларусь сегодня — цитадель европейской традиционной культуры и морали. Именно поэтому идеи белорусского консерватизма, опора на традиционные христианские ценности должны стать альфой и омегой белорусской национальной идеи. Этот тип сознания считает жизненной необходимостью сохранение от разрушения традиционных ценностей — народную мораль и этику, апеллирует к традиционной полной семье как базовой матрице национального бытия. Консервативный, охранительный тип культуры категорически отрицает революцию как политическую практику, ориентированную на братоубийственную борьбу, насильственную смену власти, он «за» эволюционные, постепенные и последовательные изменения социальной реальности.
Повторимся, основной базовой ячейкой для упрочения нашего государства, исходной образующей и цементирующей матрицей нашего общества должна стать семья. Культ традиционной семьи, упрочение и укрепление семейных ценностей, поддержка социально ответственных семей, воспитывающих достойных граждан, — без этого ни о какой национальной идее, белорусской государственности и самобытности речи быть просто не может. «Культура жизни» (традиционная семья) должна победить врагов традиционной половой идентичности человечества, пропагандистов «нормальности» однополых браков, носителей «культуры смерти» (определение самого великого поляка XX века — Папы Римского Иоанна Павла II (в миру Кароля Войтылы).
Не менее важным сегментом национальной белорусской идеи должна стать культивация образа белоруса как самодостаточного хозяина в своем доме, на своей земле, ответственного за свою страну собственника. Наиболее рельефно и выразительно эта мысль сформулирована в великой поэме Якуба Коласа «Новая зямля»:
Купiць зямлю, прыдбаць свой кут,
Каб з панскiх выпутацца пут,
i там зажыць сабе нанова:
Свая зямля — вось што аснова!
Если мы стремимся развиваться как независимое государство, то это означает, что белорусский бизнес, белорусский предприниматель, белорусский промышленник должны быть в центре внимания экономической политики руководства нашей страны. Естественно, речь в данном случае идет о патриотическом сегменте белорусского бизнеса, а не о компрадорах, обслуживающих интересы иностранных государств и компаний. Это вовсе не значит, что автор этих строк против транснациональных корпораций. Просто я хочу, чтобы у нас появились свои национальные ТНК, чтобы их собственниками и активными актерами экономической игры в мире были белорусские граждане, белорусские компании. Поэтому экономический протекционизм должен быть базовой стратегией экономической политики белорусского государства. Это значит лишь одно: при равных условиях мы должны поддерживать в первую очередь отечественного производителя и инвестора. Жестко должен работать принцип: чем больше собственников с белорусским гражданством, тем лучше для экономического суверенитета страны. Сентенции о том, что якобы бизнес не имеет национальности, являются лишь сладкой сказочкой для утешения и обмана «убогих и бедных».
Говоря о национальности, я не забываю, что наши граждане могут иметь различное этническое происхождение, различные корни, но все мы вместе составляем единую белорусскую нацию — народ Беларуси! Это то, что гранично просто и четко сформулировал наш мудрый народ в следующем высказывании: «Нам усё роўна, адкуль ты, абы чалавек быў добры».
Беларусь — как «центр сборки» Евразии.
Интеграция интеграций и белорусская перспектива
До сих пор мы говорили лишь о базовых сегментах национальной идеи. Попробуем сформулировать белорусскую национальную сверхзадачу — белорусскую мессианскую идею.
Я исхожу из убеждения, что белорусский народ является народом с великим прошлым, народом, обладающим колоссальным интеллектуальным и экономическим потенциалом и трудолюбием. Такой народ, с достоинством и мужеством вынесший страшнейшие невзгоды и испытания в годы Великой Отечественной войны, народ — учредитель ООН, народ, переживший чернобыльскую катастрофу, народ, который явил великую человечность, мужество и добролюбие во время этих суровых испытаний, не может ограничиваться в своих мечтаниях местечковым национализмом и изоляционизмом.
Беларусь должна стремиться не просто выжить — она должна быть конкурентоспособной и успешной. А это возможно лишь в равноправном, партнерском экономическом союзе государств, разделяющих наши базовые ценности. При этом мы должны постулировать свою национальную сверхзадачу — создать в своей стране на основе собственной традиции органический, здоровый синтез европейского востока и запада. Мы должны апеллировать к миллионам людей и в Западной, и в Центральной, и в Восточной Европе, для которых понятие добра и зла, традиционной морали и этики (в том числе трудовой этики) и семьи дороги так же, как и нам. Беларусь должна быть притягательным центром традиционной нормальности — центром традиционной Европы.
Мы должны совместно с соседями создать свою крепость, свою экономическую, культурную и политическую цитадель. Именно поэтому концепция интеграции интеграций является жизненно необходимой и важной для нашей страны, залогом нашего успешного развития, сохранения нашего национального «я».
Сегодня, когда Украина переживает один из труднейших и трагичнейших периодов в своей истории, уместно напомнить, как представлял украинскую мессианскую сверхзадачу великий украинский мыслитель, аристократ, граф Вячеслав Липинский (1882 — 1931). Это был украинский государственник, убежденный, что без национальной державы ни один народ не может стать нацией, безусловно, бывший «за» суверенную Украину. Вместе с тем, рассуждая о будущем независимой Украины, Липинский последовательно отстаивал тезис о том, что «политический союз с Беларусью и Великороссией — это категорический императив внешней политики нашего будущего государства, нашей будущей правящей аристократии. Только активной политикой в деле «Русского Востока» Украина сможет обеспечить добытое ее внутренними силами независимое государственно–национальное существование. Пассивное отношение приведет нас неминуемо к краху, к новому порабощению нас более активными в этом направлении нациями. Такая политика может быть тройственной:
1. либо как авангард демократического Запада в разрушении и разложении Русского Востока,
2. либо как вариант охлократического Востока в разрушении Запада,
3. либо как авангард в органическом классократическом возрождении Русского Востока и его защите как перед западной демократией, так и перед азиатской охлократией».
Похоже, что сегодня в Украине торжествует первый сценарий, так пророчески предсказанный в первой половине XX столетия Вячеславом Липинским... Однако это вовсе не означает, что мы с вами должны забыть про страну, святыни которой всегда почитались нами как свои собственные, с которых начиналось историческое и цивилизационное бытие восточных славян. Киев навсегда останется для нас «Новым Иерусалимом», а Киево–Печерская лавра — неугасимой лампадой нашей общей духовности, нашей общей восточнославянской святости. Святости трех самостоятельных и самобытных народов — белорусов, русских, украинцев.
Колоссальная ответственность лежит сегодня на России. Что греха таить — очень часто понятия сотрудничества и равноправия в Москве понимались и понимаются просто как вассальная зависимость и неукоснительное исполнение воли Кремля «младшими братьями» — белорусами и украинцами, а наша и украинская государственность — как геополитический курьез, который необходимо устранить в будущем. Пагубной, антинаучной и политически вредной для реальной интеграции является шовинистическая концепция, весьма популярная в среде российских сверхнационалистов, о якобы искусственно разделенном на три части русском народе. Для такой «теории» характерно полное отрицание национальной самобытности, языка и культуры белорусов и украинцев. Без изживания подобных взглядов в среде некоторой части российской элиты, морального моратория на их публичное тиражирование и озвучивание с высоких трибун и в прессе реальное сближение и сотрудничество трех братских восточнославянских народов будут неминуемо обречены на провал.
Беларусь сегодня в силу объективных экономических, культурных и социальных факторов продолжает сохранять и культивировать свою традиционную цивилизационную матрицу. Именно поэтому Беларусь может и должна стать центром социокультурной и экономической «сборки» Евразии.
Нам необходима белорусская экспансия в самом позитивном, культуртрегерском смысле этого слова — экспансия слова и дела, экономики, науки и культуры! Наука и культура, технологии, бизнес, наш образ жизни должны — мечтаю об этом! — стать образцом для подражания на всей территории Евразии. Говорите, невозможно? Снисходительно улыбаетесь? Но ведь смог же Франциск Скорина первым в восточнославянском мире напечатать Библию на родном языке. Смогли же наши предки создать уникальный памятник правовой мысли, образец для подражания всем нашим соседям, с наиболее развитым понятийным аппаратом на старобелорусском языке — Статут ВКЛ 1588 года. Но ведь может же белорусский «Амкодор» весьма успешно конкурировать на мировом рынке и тем самым укреплять национальные интересы нашей страны в мировом экономическом сообществе. Способна же белоруска Дарья Домрачева завоевать три золотые медали на одной Олимпиаде.
Напомню один малоизвестный факт: в начале XX века японские купцы подделывали русские товары — ставили русские «лейблы» на свои дешевые подделки... Не верится, а ведь было! Может, доживем до подобной ситуации и с белорусскими брэндами?
Советская Белоруссия №116 (24499). Суббота, 21 июня 2014 года.
