По дороге в Национальную библиотеку Беларуси, на заседание белорусско–литовско–польского «круглого стола», посвященного наследию подканцлера, а потом и последнего канцлера Великого Княжества Литовского Иоахима (!) Игнатия Юзефа Литавора–Хрептовича, я раздумывал: какие наименования могу употребить в статье о нем как о нашем соотечественнике? Конечно, библиофил. О нем как о собирателе книг, обладателе ценнейшей библиотеки в Щорсах, что около Новогрудка, ее сложной судьбе (теперь она находится в Киеве, но на нее претендуют и Литва, и Беларусь) я уже писал в статье «Дар или депозит?», помещенной сначала в «СБ», а потом в книге «Белорусские сокровища за рубежом» (Минск, 2009). А еще Хрептович широко известен как хороший хозяйственник, опережавший свое время: в принадлежавших ему имениях Щорсы и Вишнево первым на белорусских землях отменил непродуктивное «хаджэнне на паншчыну».
Но кто он был по этническому происхождению? Сам Хрептович называл себя литвином, однако, литовского языка, кажется, не знал. Литвинами ведь называли себя и Скорина, и Сапеги, и Острожские, имея в виду свое гражданство в ВКЛ, и многие другие этнические «русины», это значит протобелорусы... А какой тогда язык Хрептович считал своим родным?
И тут вспомнилась моя давнишняя находка в Курнике, что около Познани в Польше, сделанная 45 лет тому как раз перед самым Новым годом.
Обложка книги с портретом И.Хрептовича (автор И.Дамель)
Белорусский поэт
Возвращаю из прошлого свою запись, сделанную в библиотеке древнего курникского замка 27 — 28 декабря 1970 года:
«Теперь уже знаю, каким образом Титус Дзялыньский приобрел 96 редких рукописей из радзивилловской коллекции. В 1822 году К.Квятковский, несвижский библиотекарь, украл их, а потом продал за 2000 талеров (12 тысяч злотых) познаньскому магнату.
Рядом с пергаментами ХIII столетия в «левой» добыче Дзялыньских, очевидно, находилась и рукопись, имеющая теперь номер 1280. И даже не рукопись, а несколько писем, адресованных в Мозырь некоему Подвысоцкому. И — латиницей — несколько страничек с белорусскими произведениями XVIII столетия. Первым идет стихотворное поздравление, с которым внуки обращаются к дедушке и бабушке по случаю их новоселья:
Всем многi век у новай хаце
Пры гойнай неба заплаце.
Жывiце без всякай тугi
I як паны, тако ж i слугi
Пры новай гадыне.
Палац гойны, в нiм прыгожа,
Паўбiрана ўсюды гожа,
Гдзе пойдзеш, напасеш очы —
Глядзеўбысь аж да цёмнай ночы,
Пачаўшы ад свiту».
И дальше еще в 50 (!) строках описывается «жытла гасподне», куда, в новый «палац», «дабро з шчасцем» и «благаслаўленне гасподняе» прибыли. У хозяев того «палаца» есть «сын едыны» по имени Адам. В самом же конце стихотворения называются и имена тех, кто выступал с поздравлением, а один из них, вероятно, заранее написал текст:
«Брат з сястрою — адно здане,
Вас славiцi не прастане,
Без разлукi, як чытаюць,
Нашы ймёна спамiнаюць:
Iяахiм i Анна.
Зачынайце ж лета новы,
У новай хаце все здаровы,
Свых варогаў памянiце,
В краснай долi все жывiце —
Внук з внучкаю зычы».
«Подождите, — записал я тогда и повторяю теперь. — Имя Иоахим могло ведь принадлежать известному Иоахиму Хрептовичу. А как же звали его сестру? Его дедушку и бабушку? Так и есть! Единственную сестру Иоахима звали Анной. А дедом его по материнской линии был (...) маршалок конфедерации Новогрудского воеводства Казимир Неселовский, автор нескольких книжек, изданных в Пинске и Варшаве. Жену его тоже звали Теофилией. Есть и Адам Неселовский, их сын, который также дважды, в 1741 и 1746 гг., издавал в Пинске свои стихи. Все совпадает, все становится на свое место.
Старая польская энциклопедия свидетельствует, что И.Хрептович как раз воспитывался в доме своего деда в Ясенце (из географических словарей: Ясенец — деревня и фольварок в бывших Новогрудском воеводстве и губернии, над рекой Сервечь, при дороге из Городища в Тугановичи; теперь это Барановичский район). А поскольку будущий последний канцлер ВКЛ родился там же в 1729 году, значит, стихотворение возникло где–то в сороковые годы XVIII столетия. Автором поздравления, скорее всего, был сам юный Хрептович».
Бывший дворец в Щорчах (рисунок Н.Орды)
Здание библиотеки в Щорсах (современный вид)
Здание библиотеки в Щорсах (современный вид)
На «круглом столе»
Состоявшееся недавно белорусско–литовско–польское заседание организовали Национальная библиотека Беларуси и посольство Литовской Республики в Беларуси. По существу, оно стало презентацией книги Иоахима Хрептовича «Аб прыродным праве» (Вильнюс, 2014). Ее рукопись в 1812 году автор передал на смертном ложе своему другу Богушу с запретом печатать под настоящей фамилией. Вот почему эта «элементарная и подручная книга по политической экономике» увидела свет в 1814 году анонимно и ждала своего переиздания ровно 200 лет!
Не буду пересказывать содержание интереснейших докладов и дискуссионных выступлений на заседании. Выделю только сообщения гостей из Новогрудка — директора местного историко–краеведческого музея Тамары Вершицкой и заместителя директора районной централизованной библиотечной системы Ирины Стародымовой, приятно удививших присутствующих рассказами о том, что традиции Хрептовича в Щорсах и, шире, на Новогрудчине оживают: здесь проводятся «Щорсовские чтения», организуются книжные выставки. Щорсы и соседнее «тандемное» Лавришево с его давним, со времен Миндовга, православным монастырем становятся своеобразными духовно–культурными центрами Новогрудчины (вот бы еще, подумалось, туда вернуть из Кракова Лавришевское Евангелие — был бы сделан прекрасный добрососедский жест!). Но высказанная кем–то мысль о том, что надо вернуть из Киева богатейшую библиотеку Хрептовичей именно в Щорсы, вызвала полемику. Да, Мицкевич, Лелевель, Почобут–Одляницкий, Сырокомля, Чечот, другие светила туда ездили работать, а Мицкевич здесь даже дважды жил, да, здание библиотеки сохранилось, но кто и как сегодня туда поедет читать? К тому же значительные части легендарной библиотеки оказались и в Варшаве, и в Вильно. Поэтому не лучше ли (как председатель комиссии «Вяртанне» БФК к такому решению присоединился и я) объявить библиотеку (вернее, библиотеки) последнего канцлера ВКЛ совместным достоянием четырех соседних стран и народов, восстановить ее, по возможности, в виртуальном виде (насколько мне известно, киевляне над электронным вариантом уже работают). А наиболее ценные раритеты переиздавать в книжном виде. И вильнюсское издание «Аб прыродным праве» стало бы здесь добрым началом и примером.
...В своем выступлении я, конечно же, не мог не прочитать начало и конец моей давнишней, но все еще почти неизвестной курникской находки. После чего услышал недоуменный вопрос: «А кто переводчик этого стихотворения?» Пришлось ответить: «Это звучал оригинал. Наши прежние представления о тотальной полонизации белорусских земель в XVIII веке явно преувеличены. В той же курникской папке под номером 1280 находятся еще два белорусских произведения песенно–интимной лирики, судя по стилю, иного автора. Аналогичных примеров можно привести множество».
Дуб А.Мицкевича в Щорсах
МногообличиеПрежде всего, Иоахим Хрептович — мыслитель, философ. Он являлся в ВКЛ и шире — Речи Посполитой и Российской империи самым видным и последовательным поборником физиократизма — общеевропейского философского течения, представители которого объявляли личную и общественную свободу человека источником и основой всеобщего благосостояния. Естественно, он был сторонником эволюционного развития, поэтому не сопротивлялся второму и третьему разделу Речи Посполитой, не участвовал в восстании Костюшко, хотя и осмелился сопровождать последнего короля погибшей от анархии державы во время Гродненского сейма.
Затем его можно назвать организатором просвещения. В образовательной комиссии, тогдашнем министерстве просвещения, он долгие годы руководил комиссией школ ВКЛ, в Варшаве был движущей силой Общества друзей науки, в своих имениях по английскому образцу открывал ланкастерские школы, в своих публицистических статьях, помещенных в варшавском «Мониторе», доказывал, что неграмотный крестьянин является обузой для хозяина, а значит, и для всего общества. Сам демонстрировал отличное владение законами поэтики, риторики и логики, что доказал своими стихами на польском и переходном от старого к новому белорусском языках, исследованием «Поэзия».
Теория у Хрептовича органически сочеталась с практикой. Его можно также назвать экономистом–реформатором. Вернувшись в 1779 году из продолжительного образовательного путешествия по Западной Европе, он начал в своих деревнях, первоначально очень бедных, проводить инвентаризацию, улучшение земель, которые потом разделил между крестьянами, заменил барщину разумными налогами, искоренял пьянство в корчмах, другие вредные привычки. Организовал в Вишнево выплавку железа из болотной руды. Модернизировал, как бы мы сегодня сказали, сельскохозяйственную технику. Вот почему в Щорсах, Негневичах, Вишнево, Зембине крестьяне и сегодня богаче и хозяйственнее живут, чем в соседних селениях.
И.Хрептовича называют также активным и умным государственным деятелем, дипломатом. Не имея содействующих связей, он прошел путь от новогрудского стольника до канцлера ВКЛ и министра иностранных дел всей Речи Посполитой. И в то же время не сторонился физического труда, прослыл отменным пчеловодом.
Таким образом, Иоахим Хрептович представился мне одной из наиболее ярких, если не самой яркой личностью эпохи Просвещения. По закону «отрицание отрицания» он сродни титанам более ранней (XVI век) эпохи Возрождения заполняет довольно пустую лакуну ХVIII столетия. И как таковой достоин почитания в нашем национальном пантеоне. Мне видится бронзовое изваяние последнего канцлера ВКЛ у входа в сохранившееся здание щорсовской библиотеки.
pisma@sb.by
Советская Белоруссия № 18 (24648). Пятница, 30 января 2015
