Помощник Президента отвечает на актуальные экономические вопросы

Экономика — сложнейшая наука. Она учитывает всю доступную информацию, не только технологию и бизнес–процесс, но и социологию, психологию, культурологию и иные сферы. Можно наладить четкую работу ядерного реактора, точно рассчитать запуск и время полета космического корабля. Но мало кому удавалось обеспечить долгосрочный рост и развитие экономики или предсказать экономический кризис.

Главная слабость многих экономистов в том, что они часто ограничиваются в своих исследованиях и прогнозах рациональным поведением человека. Делается допущение, что человек рационален: подвержен разумным эмоциям, объективно оценивает риски, соблюдает экономические законы, адекватно реагирует на цены, качество товара, делает взвешенные выводы, последователен в своем поведении. Рациональный человек всегда думает и ведет себя осознанно, поэтому его поведение легко прогнозировать.

Но думать — это тяжелый труд. Доказано, что человек тратит больше энергии при умственных нагрузках, чем при физических. А поскольку думать сложно, то чаще всего человек не думает, а действует импульсивно, на эмоциях, то есть нерационально.

Нерациональный человек все делает быстро, не задумываясь, следуя стереотипам, которые сложились из его личного опыта. Прогнозировать поведение нерационального человека сложно, но возможно. Этим занимаются экономисты из так называемой сферы «нейроэкономики», которая стоит на стыке экономики с психологией и изучением поведения человека.

Между «практиками» и экономистами есть ряд отличий.

Во–первых, «практики»–технологи, бизнесмены ограничены узкой специализацией, личным опытом. В отличие от экономиста им не хватает кругозора, абстракции, отрыва от реальности для охвата всей широты экономики, прогрессивного мирового опыта. Здесь справедлив известный экономический тезис: «...Если здравый смысл и экономика вступают в противоречие, то неверным оказывается здравый смысл».

Во–вторых, «практик» — нерационален. Он хорош в деталях, в рамках конкретной ситуации и экономической системы, находит ее изъяны и добивается успеха. В свою очередь, экономист пытается улучшить саму систему, сделать ее более рациональной. Другими словами, «практик» делает то, что можно, экономист — что нужно.

В–третьих, экономистом движет общественная идея, «практиком» — частный интерес. Именно поэтому экономисты часто обобщенно выражаются, пытаясь сформулировать всеохватывающую мысль, «практики» — конкретны, точны и понятны. Экономисты могут заблуждаться, быть в плену теории, мировоззрения, временного периода, но они искренни в своих убеждениях, что и не освобождает их от ответственности. В свою очередь, «практики» так или иначе преследуют, может, не личный, но всегда частный интерес в ущерб другому частному или еще хуже — общественному.

Таким образом, «практики» и экономисты дополняют друг друга. «Практики» нужны, чтобы экономика росла, экономисты — чтобы она развивалась.

Госпредприятия — это инструмент решения государственных задач в экономике. Речь идет о присутствии госпредприятий в тех сферах, где недостаточно развита рыночная экономика. С помощью госпредприятий государство временно берет на себя функции конкурентных рынков и институтов, одновременно развивая их. В свою очередь, долгосрочное использование госпредприятий приводит к ослаблению потребности в институтах и рынках и торможению развития рыночной экономики.

Госпредприятия нужны для решения следующих задач:

 защита от «провалов рынка» — социальной нестабильности, неравенства, замедления общественного развития, последствий экономических кризисов и так далее. Для этого создаются государственные институты развития: агентства, банки, индустриальные, высокотехнологичные парки, специальные экономические зоны, инкубаторы для малого бизнеса;

 регулирование естественных монополий (например, энергетика, железнодорожный транспорт), в которых конкуренция во многих странах технологически маловероятна;

 контроль общественно полезных сфер — оборона, охрана правопорядка, госуправление, культура, здравоохранение, образование. Из–за общественной полезности эти сферы не могут быть ограничены для индивидуального пользования. Кроме того, экономическая отдача от них часто невысокая и не привлекает частные инвестиции.

В условиях рыночной экономики, прямой конкуренции государственные предприятия проигрывают частным. Причины в системе управления, стимулах к работе. Госпредприятия неизбежно сталкиваются с конфликтом интересов отраслевого министерства и министерства финансов при получении государственной поддержки. В связи с этим для них часто стимулом работы становится доступ к господдержке, а не удовлетворение потребителей своей продукции. При ослаблении административного ресурса, смены предпочтений политиков сокращается господдержка, что может привести к банкротству отдельных госпредприятий. Поэтому важно понять, какие госпредприятия становятся приоритетными и длительное время получают господдержку.

«Национальные чемпионы». К ним относят стратегические госпредприятия — «гиганты» по показателям производства, создания рабочих мест, налоговых платежей, экспорта. При этом для поддержания конкурентоспособности они часто вынуждены сокращать занятость, снижать объем производства, пользоваться налоговыми льготами. Поэтому список «гигантов» постоянно меняется: туда попадают и частные, и иностранные компании (так называемый «Уимблдонский эффект», когда победителями национального турнира становятся иностранцы).

Например, в Республике Беларусь в 2014 году:

 крупнейшими производителями (по объему производства в фактических отпускных ценах) были «Беларуськалий», БМЗ, МАЗ, МТЗ, «Минскэнерго»;

 крупнейшими работодателями (по численности работников) — «Евроторг» (22,6 тыс. человек), «Белпочта» (20,5 тыс. человек), Беларусбанк (19,5 тыс. человек), МАЗ (18,8 тыс. человек), МТЗ (18,8 тыс. человек), «Белтелеком» (17,8 тыс. человек), «Беларуськалий» (17,6 тыс. человек);

 крупнейшими налогоплательщиками (в доходах бюджета) — «Газпром трансгаз Беларусь» (4,9%), «Беларуськалий» (3,8%), «Нафтан» (3,5%), Мозырский НПЗ (3,5%), «Лукойл Белоруссия» (2,5%), Гродненская табачная фабрика «Неман» (2,3%), «Табак–инвест» (1%), Минский завод виноградных вин (1%);

 крупнейшими экспортерами — Белорусская нефтяная компания, «РН–Запад», «Белоруснефть», БМЗ, «Интерсервис».

Градообразующие госпредприятия. Некоторые госпредприятия исторически являются градообразующими, находясь в зависимости от предшествующего развития. Но есть примеры выхода из такой ловушки: переориентация городов после банкротства градообразующих предприятий. Например, в Рурской области (Германия) на территории промышленных объектов созданы центры креативных индустрий, экономики развлечений, сформировался кластер экологических технологий. В Бирмингеме (США) угольную и сталелитейную промышленность заменил центр здравоохранения, в который вошли медицинские услуги, образование и научные исследования. Манчестер (Великобритания) из города текстильщиков превратился в культурную столицу, привлекающую мировых музыкантов, инвесторов и туристов.

Высокодоходные госпредприятия. Они сохраняются для продажи на случай структурных проблем бюджетного дефицита. Их приватизация часто рассматривается не как мера повышения их эффективности, развития конкуренции в отрасли, а как пополнение госдоходов (так называемая «денежная приватизация»). Такие госпредприятия капитализируются при подготовке к продаже.

Приватизация высокодоходных госпредприятий имеет ряд особенностей.

Во–первых, если их приватизация проводится для решения проблемы структурного бюджетного дефицита, то полученные ресурсы являются целевыми и должны пойти именно на решение данной проблемы.

Во–вторых, поиск справедливой цены продажи таких госпредприятий при высоких госинвестициях и ожиданиях и низкой реальной стоимости продажи может затормозить или вообще остановить приватизацию.

В–третьих, полный выход государства из высокодоходных госпредприятий в странах с неразвитыми институтами и рынками может привести к падению доверия инвесторов, международных рейтингов, привлекательности и доходности этих компаний.

Таким образом, государственные предприятия нужны как временный инструмент госрегулирования экономики в период становления конкуренции и рыночных институтов.

Инфляция — сложное социально–экономическое явление. Как известно, главным инвестором любой экономики является рядовой потребитель. Поэтому показателем эффективности экономики и использования денег в ней является индекс потребительских цен.

Инфляция — это не только денежный параметр. Из множества видов можно выделить денежную инфляцию, инфляцию цен и естественную инфляцию.

Денежная инфляция возникает со стороны денег при нарушении денежных законов: изменения количества денег, скорости их обращения, соотношения с товарной массой.

Инфляция цен возникает со стороны товара: из–за изменения качества товаров, импорта, производительности труда, спроса, издержек, госрегулирования цен, падения доверия, ожиданий и т.д.

Естественная инфляция — это процесс обесценения денег и роста цен, который не вызывает кризиса. Ее источник — эмиссия, накопление ссудного капитала с отрывом от реального накопления новых материальных ресурсов. Такой отрыв закономерно исчезает в рыночной экономике в будущем и обеспечивает инфляцию до 2 — 3 процентов в год.

Денежная инфляция опасна в странах с недостаточно развитой рыночной экономикой. Эмиссионная поддержка экономики при высокой скорости обращения денег направляет эмиссионные деньги на потребление, что повышает потребительские цены. При неразвитом финансовом рынке эмиссионные деньги идут на доступные формы сбережений (товары длительного пользования, иностранная валюта), что также повышает цены и валютный курс. Кроме того, если экономика длительное время наполнялась деньгами, то дополнительная эмиссия порождает финансовые пирамиды в банковском секторе и влечет не только инфляцию, но и банковский риск. Поэтому ограничение денежной массы сдерживает инфляцию.

Но только денежные меры ее не остановят. Они наиболее эффективны в рыночной экономике с развитыми конкурентными рынками. В условиях монополий и олигополий (частных или государственных), регулирования цен со стороны предприятий–монополистов и государства, цены искажаются и не отражают реальную стоимость денег. Поэтому главными неденежными мерами являются: определенное дерегулирование цен и развитие конкуренции. Последнее также предполагает борьбу государства с картельными соглашениями, определение справедливой цены, которая не может резко вырасти без изменения затрат, спроса.

Инфляцию ускоряет и падение валютного курса. Девальвация повышает цены через удорожание импортных товаров, повышение спроса на экспортные товары, что ведет к росту внутреннего производства, зарплат и внутренних цен. В этой связи власти в рамках антиинфляционной политики часто предпочитают более жесткий режим валютного курса. Выбор между плавающим или фиксированным валютным курсом зависит от многих факторов. Но на практике этот выбор часто сводится к вопросу, имеются ли у властей резервы поддерживать фиксированный курс или проще отпустить его в плавание.

Таким образом, инфляция имеет денежный и неденежный характер, поэтому только денежными мерами ее не остановить. Важным является либерализация цен, развитие конкуренции и стабильность валютного курса.

Труд — это рыночный специфический товар. Его стоимость формируется на рынке. На нее также влияет производительность труда, которая зависит от мотивации, технологий, управления. Из–за специфики рынка работники могут получать несопоставимое своим затратам вознаграждение, например, в шоу–бизнесе, профессиональном спорте, модельном бизнесе и т.д. Специфика труда в том, что на рынке он является объектом найма, а не купли–продажи, т.е. работник остается свободным и не поступает в собственность работодателя. Поэтому оплату работника можно рассматривать не как вознаграждение за труд, а как издержки работодателя.

Безработица действительно стимулирует производительность труда, а уровень безработицы в 5 — 10 процентов уже стал нормой и движущей силой рыночной экономики.

Во–первых, сам факт высокой безработицы, страх быть замененным другим работником заставляет лучше работать, чтобы удержаться на рабочем месте. Это особенно характерно для работников низкой квалификации. Высококвалифицированный труд, как правило, менее подвержен конкуренции, более востребован, оплачиваем и вносит больший вклад в экономику.

В зависимости от вклада в добавленную стоимость работников можно разделить на:

 принимающих решения — они приносят основную добавленную стоимость, поэтому их труд наиболее ценен. Оплата их труда чаще зависит от результата, а не от времени, затраченного на работу;

 выполняющих механическую работу на производстве, в сельском хозяйстве, в офисе. Они могут быть заменены новыми технологиями, поэтому их вклад минимален;

 участвующих в личном общении. Они заняты в сфере услуг и должны соответствовать определенным требованиям (обаяние, убедительность и пр.). Эти работники менее заменимы, чем выполняющие механическую работу.

Правда, бывают парадоксы, когда высококвалифицированный труд ценится меньше, чем труд работников с низкой квалификацией.

Во–вторых, безработица открывает новые возможности самореализации, заработка, повышения производительности вне сложившегося участка работы. Сегодня резко увеличился выбор места работы: появились новые специальности, ниши на рынке труда, возможности быть самозанятым, организовывать семейный бизнес, зарабатывать через интернет (практически не выходя из дома). Открытость границ, сокращение культурных и языковых барьеров позволяют выбирать не только вид деятельности, но все чаще и страну для трудоустройства.

Социальная политика, выраженная в высоком уровне социальной защищенности граждан, действительно сдерживает рост экономики. Высокий уровень пособий по безработице во многих странах стимулирует к регистрации на бирже труда, сдерживает поиск работы, занятость и экономический рост. В этой связи финансовая поддержка безработных должна быть переориентирована с социальной защиты людей на их социальное трудоустройство (т.е. на создание рабочих мест). Вместе с этим во избежание скрытой безработицы и роста издержек из–за необходимости поддержания занятости, государство должно создавать рабочие места рыночными методами, чтобы социальная политика не противоречила экономической.

Социальная политика, направленная на создание рабочих мест, должна учитывать качество создаваемых мест. Речь не только о высокой производительности и технологичности, что напрямую стимулирует экономику. Важным является уровень доходов, который должен быть сопоставим с расходами в регионе. Например, ежегодно в рейтинг самых дорогих городов мира попадает Москва, в то время как средняя зарплата там на порядок меньше, чем в других дорогих городах мира (Лондон, Гонконг, Нью–Йорк и т.д.).

Социальная политика также должна охватывать самозанятых. Да, они ведут асоциальный образ жизни, и работа в тени для них становится нормой, «разумным» экономическим мышлением. Но, с другой стороны, самозанятость служит альтернативой безработицы, шагом к становлению индивидуальных предпринимателей. Поэтому социальная политика должна стимулировать их выход из тени в легальный бизнес.

Таким образом, конфликт между безработицей и социальной политикой в стимулировании экономики есть. В этой связи социальная политика должна быть направлена в большей мере не на социальную защиту, а на создание рабочих мест.

Открытость экономики не является причиной внешних шоков. Их появление — это сигнал о снижении конкурентоспособности. Поэтому открытость требует постоянного повышения конкурентоспособности. Это осложняется, если в стране отмечается, с одной стороны, повышение благосостояния и рост заработных плат, а с другой — задержка в развитии инноваций, институтов и рынков. В результате страна становится менее конкурентоспособной по сравнению со странами с низкими доходами и со странами с высокими технологиями, тем самым попадая в «ловушку развития» (или «ловушку среднего дохода»).

Сложным, длительным (и правильным) решением проблемы конкурентоспособности является переход от ресурсной модели развития экономики, основанной на собственных ресурсах, к инвестиционной путем привлечения прямых иностранных инвестиций, а затем к инновационной через создание собственных инноваций.

Простыми и более быстрыми решениями данной проблемы кажутся диверсификация экспорта или переориентация экономики с внешних рынков на внутренний. Диверсификация экспортных товаров, партнеров, стран лишь временно решает проблему конкурентоспособности, пока экспорт находится на менее конкурентных и менее технологичных рынках. Без структурных изменений длительное пребывание на этих рынках маловероятно.

Переориентация экономики на внутренний рынок осуществляется с целью защиты от внешней конкуренции, как правило, путем временного введения ограничений на импорт и проведения политики импортозамещения.

Есть аргументы за импортозамещение:

а) необходимость временно защитить от конкуренции отрасли и предприятия, которые обладают большим потенциалом для роста. Но в таком случае эта отрасль в период защиты должна развиваться опережающими по сравнению с иностранными конкурентами темпами, а ее исходное отставание должно быть небольшим;

б) многие развитые и развивающиеся страны для подъема экономики использовали импортозамещение. Например, в США и Германии в XIX веке был высокий тариф на промышленные товары, Япония до 1970–х годов осуществляла импортный контроль, а в 1970–х — Индия и Чили.

Есть аргументы против импортозамещения:

а) неочевидность выбора приоритетных отраслей для их защиты. Часто то, что кажется очевидным властям, вызывает сомнения у частного бизнеса, который не вкладывает туда средства. При этом приоритетная отрасль иногда определяется административно, а временное импортозамещение становится постоянным;

б) импортозамещение ведет к инфляции. Растут цены как на импортные товары (в связи с введением защитных мер), так и на отечественные. Национальные производители часто занижают цены на внешних рынках, а чтобы сохранить рентабельность, повышают цены внутри страны.

Таким образом, во избежание внешних шоков открытой экономике нужно повышать конкурентоспособность. Переориентация на внутренний рынок не решает, а откладывает проблему конкурентоспособности.

Советская Белоруссия № 37 (24667). Четверг, 26 февраля 2015